На пересечении (СИ) - Шерола Дикон (книги .TXT) 📗
Господин Окроэ, казалось, даже не слышал этих восклицаний. Он был оглушен криками своей жены, и теперь на него обрушилось какое-то тупое равнодушие. Все, что происходило вокруг, было где-то далеко, и его совершенно не касалось. Сначала Шаоль, теперь Акейна. Мужчине больше нечего было терять, поэтому, если бы его прямо сейчас толкнули в костер, он бы воспринял это с куда большей благодарностью, нежели жизнь в одиночестве.
— Если такова воля народа…, - начал было Элубио, но в тот же миг резкий голос Пехира Агль заставил его прерваться.
— Где доказательства, что господин Окроэ — пособник? Предъяви доказательства, чужеземец!
— Доказательства! Доказательства! — раздались редкие голоса.
— Проводится разбирательство, — попытался было защититься Кальонь, но его снова перебили.
— Предъяви доказательства! — продолжал настаивать Пехир. — Или правитель юга уполномочил тебя уничтожать невиновных?
— Нужны доказательства! — подхватил новый начальник стражи. — Даже Верховный Хранитель не имеет права сжигать кого-то без доказательств! Черный предмет назвал только одно имя, а это означает, что над телом Шаоль Окроэ надругались просто так, в угоду своей злости. И мы не позволим сделать тоже самое с отцом девушки.
— Не позволим! — в который раз выкрикнула Оверана Симь, и ее слова, словно эхо, подхватили Колокольчик, Файгин Саторг и многие другие.
— Защитим отца Окроэ! — закричал старший брат убитого Лагона Джиль.
Видя, что толпа совсем разошлась, Кальонь понял, что пора возвращаться в замок.
— Я найду вам доказательства! — в гневе вскричал Элубио и стремительно сбежал с помоста.
«Тупой скот!» — зло думал он. «Да что они вообще понимают? Слушают только то, что им говорят. Надо убрать проклятого выскочку Агль и восстановить в должности Гамеля. Почистим ряды этих "сторонничков" Двельтонь. Когда одни увидят, как других запирают в подземельях, мигом закроют свои трусливые вонючие рты».
Казнь господина Окроэ, которую Элубио подумывал провести завтра, теперь была отложена на время разбирательства. Пока что каменщика решено было запереть в подземельях, но Кальонь искренне сомневался, что новый начальник стражи действительно это сделает. Он мог оставить его в своей крепости и содержать, например, в лазарете.
Однако далеко не господин Окроэ больше всего беспокоил Элубио. То, что происходило на площади, наверняка будет передано южному правителю в мельчайших подробностях, и крики в поддержку Родона Двельтонь могли помешать его свержению. Нужно было сделать так, чтобы мнения горожан разделились еще больше. Наверняка найдутся те, кто выйдет на улицы за небольшую сумму денег. Обычно купленные гавкают куда громче и старательнее, чтобы выслужиться перед хозяином, отчего подобные волнения всегда выглядят очень правдоподобно. Мнение большинства людей стоит поразительно дешево, и нет ничего проще, чем повести за собой толпу, бросая медяк через каждые несколько шагов.
Оказавшись в замке, Элубио первым делом издал указ, позволяющий Инхиру Гамелю занять свою прежнюю должность. Рыжеволосый мужчина ничуть не удивился, когда к нему явились за несколько минут до полуночи и сообщили, что с завтрашнего утра он должен приступить к своим прежним обязанностям в крепости.
— А что будет с нынешним начальником? — поинтересовался Инхир, весело осклабившись.
— Это уже на ваше усмотрение, — ответил солдат и, почтительно кивнув ему, направился прочь.
Закрыв за посланником дверь, Гамель приблизился к жене и ласково обнял ее.
— Заживем, родная, — прошептал он. — Вот увидишь, заживем еще лучше прежнего.
Элестиа подняла на него заплаканные глаза и резко дернула плечами, желая прервать его прикосновение.
— Надеюсь, на чужих костях тебе хорошо спится, — произнесла она. — Я до сих пор слышу крики Акейны Окроэ, а ты победу празднуешь?
— А если и так? Что сделаешь? Уйдешь от меня? — нахмурился Инхир. — Я же ради семьи стараюсь, ради нашего безбедного существования. Однажды ты это поймешь и скажешь мне спасибо.
— Боюсь, мне больше нечего тебе сказать, Инхир, — с этими словами женщина удалилась и заперлась в спальне.
Гамель грубо выругался и прошел на кухню, где плеснул себе виноградной настойки и залпом опустошил содержимое стакана. Он надеялся, что, когда Элестиа успокоится, они помирятся, но пока его супруга совершенно не желала его понимать.
Тем временем в доме Овераны Симь тоже произошла весьма занятная история. Поначалу женщина испытала облегчение, когда, вернувшись домой, не застала мужа на кухне. Однако радость ее была преждевременной. Господин Симь дожидался ее в гостиной, держа в руке грубый кожаный ремень. Оверана замерла на пороге, побледнев как полотно. Слова застряли у нее в горле, и она лишь приоткрыла губы, не в силах произнести ни звука.
— А на площади ты была куда более разговорчивой, — произнес Хагал, медленно поднимаясь с места и направляясь к своей жене.
— Не смей меня бить, — прошептала женщина. Она надеялась, что ее голос прозвучит уверенно, однако в глазах ее читался неподдельный страх.
— То есть позорить своего мужа ты можешь, а бить тебя за это нельзя? — Хагал неприятно улыбнулся.
В тот же миг Оверана, словно придя в себя, бросилась прочь, желая поскорее выбраться из дома, однако мужчина без труда нагнал ее. Он повалил ее на пол и, изловчившись, наотмашь хлестнул ее ремнем по руке. Красная полоса мигом вспыхнула огнем боли на коже женщины, и она вскрикнула.
— Не нравится, тварь? — оскалился он, продолжая наносить удары. — И мне не понравилось, когда моя безмозглая женушка начала выкрикивать всякую ахинею в защиту ведьмы и ее муженька. Это же надо быть такой дурой! И с каких пор ты начала интересоваться теми, кто руководит городом? Пустоголовая швея решила, что Родон Двельтонь прекрасно справляется со своими обязанностями? И по каким это критериям ты определяла? Из-за его привлекательной внешности? Или потому, что он дал тебе десять золотых? Или ты попросту ублажила его за эти деньги? Ты же пошила его дочерям пару платьев, может, и еще где пригодилась? А, шлюха?
— Пусти! — кричала Оверана, пытаясь вырваться, но ее муж был куда сильнее.
Он бил ее до тех пор, пока женщина не затихла, после чего схватил жену за волосы и потащил в спальню. «Развлекаться» с ней сегодня ему не хотелось, но понаблюдать за тем, как провинившаяся жена будет тихо поскуливать от боли, было очень даже приятно.
Еще одна любопытная перебранка произошла на постоялом дворе «Белая Сова». Гимиро Штан напрочь разругался с другими Джиннами, так как именно сегодня актеры приняли решение уехать из города. И у них почти это получилось, если бы не городская стража, которая велела им поворачивать назад. По приказу Элубио Кальонь людям было запрещено покидать город, пока идет разбирательство касательно чернокнижников.
В связи с этим Джинны накинулись на Гимиро, из-за которого оказались в западне. Маги были взволнованы тем, что, если горожане захотели расправиться даже с господином Окроэ, где гарантии, что приезжий дурак и его слепая толпа не решат истребить всех колдунов в городе. Среди ругающихся Джиннов молчал лишь четырехлетний Меккаир. Он испуганно забился в угол и не выходил оттуда, пока крики наконец не утихли.
Глава VI–I
Рассвет оцарапал небо первыми лучами солнца, отчего тьма постепенно начала распадаться на беспомощные тени. Под крики петухов город медленно просыпался, стряхивая с себя остатки сна. Постепенно все больше людей приступало к своим обычным обязанностям. В лавке пекаря Ронди уже вовсю дымила труба, а из приоткрытой двери пахло свежеиспеченным хлебом. В кузнице господина Энтия весело позвякивало железо, рыбаки, нагруженные сетями, направлялись к реке, а торговцы грузили свои товары в телеги, чтобы после везти на рыночную площадь. Духовные целители проводили утреннее песнопение в Поднебесном Доме, кучеры запрягали лошадей в повозки, а крестьяне спешили на поля обрабатывать земли. Рассвет разгорался, заполняя небо светом, чириканьем ранних пташек и голосами заспанных людей.
