Герцог ре, Сфорц (СИ) - Усов Серг (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Олег уже давно перестал шифроваться в отношении своих знаний и возможностей от своих старых друзей, вернее, подруг, но, всё же, своё иномирное происхождение скрывал, хотя и сам не мог объяснить себе причину этого. Приходилось делать вид, что все, что он им говорит по обустройству зрительного зала — это он придумывает на ходу.
При виде Клейна вошедшего в кабинет, Олег уже начал вставать, думая, что пора идти занять почётное место среди зрителей, но оказалось, что тот пришёл немного по другому поводу.
— Торговцы Бимелатус и Бомариус со своими семьями в числе приглашённых. Но к ним прибыли вчера вечером трое их компаньонов из Фларгии. Просят допустить их тоже. Ждут перед входом во дворец. Обещают мест лишних не занимать. Разместятся вместе с компаньонами. Разрешите? — Клейн вопросительно посмотрел на герцога.
— И такую чепуху должен я лично решать, Клейн?
— Простите, господин герцог, но дело это новое, сами понимаете. Пока без вас никак, — невозмутимо поклонился министр Двора.
Гортензия звонко рассмеялась.
— Поменьше придумывай нового, меньше проблем себе создашь, — сказала она, но потом приняла серьёзный вид, — Это я опять шучу.
В этот момент и пришёл дежурный секретарь доложить, что к началу спектакля всё готово, ждут только герцога.
— Ладно, скажи пусть проведут. Постоят на ногах за задними рядами.
Завершающую сцену Ромео и Джульетты, касающуюся короткого расследования смерти влюблённых и примирения семей Монтекки и Капулетти, Олег помнил с трудом. Поэтому, в его варианте этой бессмертной трагедии, последней сценкой был тот момент, когда обнаружившая своего любимого мёртвым Джульетта, находит новое место его кинжалу не в ножнах, а в своём теле. В общем, все умерли.
Да и так, для публики этого мира, чьи вкусы Олег уже успел узнать было даже лучше.
Он не уставал удивляться тому, как в одних и тех же людях уживается сентиментальная жалость и жестокость. Сочуствие к всяким вымышленным страдальцам с жадным и весёлым интересом к кровавым публичным пыткам и казням.
У Олега ещё была надежда на барона Орвина, отца предавшего Улю Венка и лучшего из командиров пехотных полков Женка, который, как Олегу рассказала сплетница Веда, узнавшая об этом от своей подруги, такой же сплетницы, баронессы Ульфы Чепин, был вынужден выкупить самые дорогие места себе, жене и дочери, после тяжёлого скандала с ними обоими. Герцог понадеялся, что патологическая жадность барона Орвина, не даст ему наслаждаться спектаклем, и что, всё время премьеры, он будет занят только подсчётом убытков.
Но даже этим надеждам не суждено было сбыться. Этот жмот, при виде покончившей с собой Джульетты, рыдал, как младенец.
— Это прекрасно, — прошептала Олегу на ухо, сидевшая рядом с ним баронесса Пален.
— Ты то чего плачешь? Ты же это всё много раз на репетициях видела? — спросил он её.
Гортензия только махнула рукой, подтвердив подозрения Олега, что тут новации с продвижением искусства необходимо продвигать крайне осторожно. Чтобы не получилось, как с корью, истребившей индейцев целыми племенами.
Но, вообще-то, это был не просто ошеломляющий успех. Это был триумф.
А одну из главных ролей играла та самая девочка, магиня-слабосилок, которая, при каждой их встрече, в школе или в госпитале, смотрела на него глазами влюблённой дурашки.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы купаться в лучах славы, когда её все поздравляли и трясли, она пыталась поймать его взгляд. Олег еле сдержался, чтобы не сплюнуть. Вот уж кого, а ещё влюблённой малолетки ему только и не хватало.
«Олег, ведь я тогда моложе, я лучше, кажется, была. И я любила вас; и что же? Что в сердце вашем я нашла? Какой ответ? Одну суровость. Не правда ль? Вам была не новость смиренной девочки любовь?»
Он усмехнулся привидевшимуся ему варианту будущего и стряхнул наваждение.
— Ты, похоже, вообще не услышал, что я сказала? — пихнула его в бок Гортензия.
— Почему? Я тебя услышал. Конечно, мы сейчас пойдём и поздравим наших сегодняшних героев.
При виде ведущих негромкую беседу герцога и баронессы Пален, решивших подойти к героям дня, все толпящиеся зрители почтительно расступались и замолкали, стремясь расслышать, о чём идёт разговор у самых главных владетелей герцогства Сфорц.
Со стороны, их поведение сегодня напоминало, наверное, супружеское, но, Олег был уверен, что так не то, что сказать — подумать никто не посмеет. Генерала Чека и его жену все знали и уважали. Хотя, конечно же, Гортензия выглядела так молодо, что будь они, действительно, мужем и женой, это выглядело бы вполне естественно.
Но Чек, отправившись на восток герцогства вместе с передислоцированными туда полками, в верности своей жены мог быть полностью уверен. И не потому, что она, как жена Цезаря, была вне подозрений, а потому, что они оба искренне друг друга любили и уважали.
А вообще, в этом мире, средневековье отличалось от земного и в отношениях к женщинам. Об эмансипации тут и речи не шло, но надевать на них пояса верности, тут и в голову бы никому не пришло.
В одном из музеев Олег, однажды, видел этот предмет форменного издевательства над человеком.
Сделанный из дрянного тяжёлого железа, с зубчатыми отверстиями, через которые можно было справлять нужду, но невозможно согрешить, он вызвал тогда у Олега содрогание. Особенно, когда он представил, что носить этот предмет кому-то приходилось годами, пока их любимый в каком-нибудь очередном крестовом походе геройствовал и грабил. А запах какой должен был стоять?
Впрочем, и сами муженьки этих дам подвергали себя пыткам, порой, не меньшим, подолгу не снимая доспехов и лат.
Рыцари тех времён были настоящими машинами войны. Они не только обладали огромной силой, тренируясь в овладении оружием, с того момента, как начинали ходить, но и сами по себе были оружием. Химическим, из-за той непереносимой вони, которая от них исходила, ведь мылись они только один раз в своей жизни, при рождении. Биологическим, из-за того, что могли атаковать не только холодным оружием, но и своими вшами и блохами. Бактериологическим, из-за того, что заражали покорённые земли всякими эпидемиями — население того же Константинополя, после его захвата крестоносцами, больше пострадало от всякой заразы, принесённой ими, чем от грабежей и убийств.
Одно время Олег интересовался историей, и когда весь романтизм от чтения книг, вроде Айвенго, прошёл, он, по-настоящему, был изумлён тому, как Батыю, Александру Невскому, Даниилу Галицкому или Салах-ад-Дину удавалось побеждать эти чудовищные организмы войны, являвшиеся, по своей сути, оружием массового поражения. Задолго да появления всяких ипритов или зоманов с ви-газами.
Однажды появившуюся у него мысль создать и в этом мире подобный могучий инструмент, Олег отбросил от себя почти сразу. И не только потому, что было бы очень сложно организовать прикрытие Сферами двигающуюся на скорости лаву, но и потому, что люди этого мира, хоть и жили часто тоже в грязи и зловонии, из-за отсутствия нормальных средств гигиены и нормально работающих сетей водопроводов и канализаций, всё же старались часто мыться и стирать бельё.
Вряд ли, кто-нибудь из них смог бы выдержать то, что легко переносили европейские рыцари.
— Поздравляю вас с успешным выступлением, — подойдя к сцене, Олег откинул появившиеся некстати мысли, — Я вами доволен. Не мог сдержать слёз. Молодцы!
Подойдя к каждому из актёров и актрисс, герцог ободряюще хлопал по плечу и вручал один из заранее подготовленных кошельков, которые нёс за ним в кожанном мешочке молодой раб, в каждом из которых было по тридцать рублей серебрянными рублёвыми монетами.
Мнение, что художник должен быть голодным, он не разделял. И не вручил такой же кошелёк режиссёру, директору школы Каре, по другой причине.
— У меня для тебя другая награда приготовлена, — сказал он, обняв её после того, как она закончила обниматься со своей тёткой Гортензией, — Ты эту награду давно заслужила. Сегодня же вечером получишь. Ничего на сегодня не планируй. Жду к ужину у себя во дворце. Ты, кстати, тоже приходи, — сказал он Гортензии.
