Врата Изгнанников - Черри Кэролайн Дженис (книги .TXT) 📗
— Вы здесь чужая, — продолжал Гаулт. — Странница, вышедшая из ворот. Вы видите, что я не лгу. Вы угрожаете Манту. А сейчас вы собираетесь убить меня и всех моих людей, иначе я окажусь в Теджосе. Вы считаете, что у вас нет другого выхода. Но вот я здесь, пришел, чтобы поговорить с вами, а ведь мог остаться в Морунде, в полной безопасности — или, узнав, кто вы такая, поехать на юг, к воротам Морунда. Я не сделал ни то, ни другое. Чтобы найти вас я рискнул моей жизнь и благосклонностью моего лорда. Неужели вы действительно считаете меня врагом?
— Не верьте ему, — сказал Брон. — Миледи, не слушайте его!
Гаулт протянул руку, достал меч, висевший на боку коня и бросил его на землю. — Вот, быть может это уменьшит ваши подозрения?
— Отзовите ваших людей, — сказала Моргейн.
Гаулт заколебался, видимо не зная, что делать, потом поднял руку к потемневшему небу.
Черная движущая изгородь появилась на верхушке восточного холма.
— Всадники слева! — крикнул Вейни и вырвал Подменыш из ножен.
Воздух застыл и Эрхин вздрогнула под ним, когда меч освободился, лезвие засветилось опаловым огнем, который разгорался все ярче и ярче, пока сияние не добралось до освободившегося кончика, осветив ножны и его самого.
А потом темнота, более темная чем ночь, образовалась на конце Подменыша, и начала всасывать в себя воздух. Ветер закричал и завыл, в панике закричали люди, темные линии всадников перемешались, начался хаос, некоторые бросились вперед, чтобы встретиться с ним, другие повернулись, пытаясь убежать.
«Ворота!», закричало множество голосов в рядах врагов, «Ворота!» — и это действительно были ворота, ведущие в сам Ад. Он махнул мечом, и лошадь с всадником влетели в ревущую темноту, крича от ужаса. Другие натыкались друг на друга, пытаясь убежать от атаки, а он безжалостно направлял меч на одного за другим, потому что остановиться было невозможно, ни малейшей слабости — меч всасывал в себя материю, опять и опять, кричащие от ужаса живые люди летели прямо в Ад и холод…
— еще один, и еще и еще, пока Эрхин не прорезала огромную неровную дыру в рядах атакующих, которые топтали друг друга, пытаясь убежать от нее.
— Лучники, — услышал он крик. Надо позаботиться о госпоже и товарищах. Он осадил Эрхин и направил кусок ада, который держал в руках, так, чтобы защитить себя — ветер подхватил стрелы и вихрь всосал их в себя, но он не знал, защитил ли он таким образом госпожу, потому что искал и не мог найти ее в неестественном свете и слепящем ветре.
— Лио, — в отчаянии крикнул он, продолжая сражаться, когда какой-то всадник бросился на него. Сила ворот вынеслась из меча, рука и плечо содрогнулись, он оглох от собственного крика: дьявольский свет слепил глаза, люди и кони исчезали в нем, пока он вообще не перестал что-нибудь видеть.
— Лио!
— Вейни! — услышал он, повернул Эрхин, ударил ее пятками, заставив поскакать на слабый звук; кобыла спотыкалась, почти ничего не видя.
Еще один всадник бросился на него. Он махнул мечом и в его жутком свете увидел перекошенное ужасом лицо и открытый в крике рот.
— Брон! — крикнул он, направив меч в сторону так резко, что Эрхин пошатнулась и едва не упала.
Поздно! Брон исчез, его лошадь скакала без всадника.
Он заставил Эрхин повернуться и увидел Моргейн, серебряную и черную, глаза Сиптаха дико сверкали в опаловом свете.
— За мной! — приказала она, отпустила поводья и поскакала по дороге в ночь.
Времени думать не было, он машинально подчинился. Ударив Эрхин пятками в бока, он поскакал следом, держалась справа и сзади, чтобы защитить Моргейн от неведомых опасностей, которых не мог видеть из-за шока в душе и слез в глазах. Были ли враги сзади, он не знал. Но в правой руке он по-прежнему держал обнаженный Подменыш, защищая их обоих: ревущий ветер всосал бы любую стрелу.
Вверх по крутому склону, пока лошади не оказались на мокрой траве, Сиптах обернулся и Эрхин, спотыкаясь, поскакала медленнее, на ее удилах повисла пена.
— Ножны, — крикнула Моргейн, — сунь меч в ножны!
Ножны висели на своем месте на боку; наверно он машинально повесил их туда прежде, чем потерял себя, он не помнил. Дрожащей левой рукой он схватил их, потом повернул закостеневшее и стреляющее огнем правое запястье так, чтобы кончик меча уставился в отверстие ножен, единственной вещи, которая могла сдержать огонь Подменыша.
Внезапно отверстие показалось слишком маленьким, и он испугался, что не сможет успокоиться и попасть в него трясущейся, непослушной рукой. Он задрожал всем телом.
— Ну же! — с тревогой крикнула Моргейн.
И он сделал. Кончик меча отправился домой, огонь стал гаснуть и умер, мгновенно стало темно, а сам он полностью ослеп. Правая рука болела, от кончиков пальцев до позвоночника. Сил не осталось, он не чувствовал под собой ног. — Я убил Брона, — сказал он, как только нашел свой голос, достаточно спокойно. — Где Чи?
— Не знаю, — твердо ответила Моргейн, заставляя Сиптаха подойти ближе. В ее голосе прозвучала сталь. Более мягкого он мог бы не вынести. — Мы не сумели расправится со всеми. Некоторые сбежали. Не знаю кто и сколько.
— Прости. — Горло сжало, воздуха почти не было. — Я…
— Мы рядом с Теджосом. И я думаю, что Мант не сумеет отличить этот огонь ворот от другого. Час у нас есть, по меньшей мере. — Она повернула Сиптаха к склону и поехала вперед, Эрхин, оцепенелая и почти ничего не видящая, пошла за жеребцом, сама.
— Мы совсем близко от ворот, — услышал Вейни. — Проклятье, слишком близко. В нескольких минутах езды. Я не должна была давать его тебе.
— Брон мертв, — повторил Вейни, смутно надеясь, что она не поняла его. Он должен был сказать это во второй раз. Ткань реальности утончилась и опасно натянулась вокруг него, и то, что он сделал, наполовину находится в этом мире, а наполовину совсем в другом, никак не связанном с этим. То, что Было, нельзя исправить, зашить порванную реальность, и, если он не выскажется, миры одолеют его. — Быть может и Чи погиб вместе с ним. Боже мой, Боже мой!
Он заплакал, слезы сочились из глаз, рыдания едва не сбросили его с седла.
— Ты ранен? — резко спросила Моргейн, перехватывая поводья Эрхин. Они остановились. — Ты ранен?
— Нет, — сказал он через рыдания. — Нет. — Жесткие волосы хвоста коснулись его ноги, и он смутно почувствовал, как Моргейн слегка сжала его закрытое броней плечо. Он не один, но одинок, наедине с горем, наполовину оглушенный ветром и ослепленный опаловым светом, который, как красная полоса, все еще мечется перед глазами. Он тонет в этом, не может дышать, и все-таки говорит «Нет, не ранен», когда в следующий раз удается вздохнуть, потому что у нее нет времени на дураков и слабаков, которые убивают друзей и не могут собрать разлетевшееся на куски сознание. Он заставил себя приподняться в седле и ухватиться за поводья.
— Дай мне меч, — сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово. — Дай мне его!
Вейни сумел перехватить поводья помертвевшей правой рукой, а левой передал ей Подменыш.
— Ярче, — вспомнил он, довольный уже тем, что, несмотря на полный хаос внутри, сумел хоть что-то вспомнить. Он поднял левую руку и вытянул ее на северо-восток, как раз туда, куда бежала дорога. — Там. Там ворота Теджоса.
Моргейн посмотрела в том направлении, пристегнула меч к поясу и они опять поскакали по Дороге так быстро, как только могли скакать лошади. В правой руке билась боль, и в полуобморочном состоянии он даже не мог понять, билась ли она в такт шагам лошадей или ударам его сердца. Он отчаянно пытался побольше шевелить пальцами, не сомневаясь, что скоро опять придется сражаться. Не забывал поглядывать и на темные гребни холмов, расплывавшихся перед глазами.
— Сила ворот, — внезапно сказала Моргейн. — Мы очень близко, Вейни. Ты чувствуешь ее?
— Да, — прошептал он. — Да, лио. — Она просачивалась под броню, закручивалась вокруг нервов и сухожилий, ползла по черепу, мешала смотреть и думать. Они совсем близко к этой штуке. И, скорее всего, там их ждет засада.
