Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена
Все время до дома госпожи Руяны, гувернантка мужественно терпела слезы девочки, но потом не выдержала и попросила ее успокоиться.
— Барышня, пожалуйста, соберитесь и постарайтесь успокоиться. Подумайте, вам же не хочется в такую минуту выслушивать замечания отца?
— Да мне все равно, что он скажет! — в отчаянии воскликнула Гедовин и, не дожидаясь, когда коляска остановится, буквально проскользнула меж рук пытавшейся остановить ее гувернантки и выпрыгнула наружу.
Мальчик последовал за ней, но его Лилиане держать смысла не было. Она не на шутку встревожилась, понимая, что за это ее не погладят по головке. Она должна была привести Гедовин в дом, передав в руки отца. Женщина высунулась из-под навеса и окликнула кучера.
— Сбойко! — но вопрос она задала, скорее, следуя по инерции, чем, желая получить ответ от кучера; одними губами она прошептала. — Где она?
Внутри нее буквально все оборвалось: они были в нескольких метрах от дома, перед которым стояло множества народа, а Гедовин уже затерялась среди этой толпы.
— Ну, все, нам конец! — обреченно прошептала Лилиана, перехватив ничего не значащий взгляд Сбойко, она ведь его окликнула, но так ничего и не сказала вслух.
— Я по губам не понимаю! — довольно резко произнес он, чем окончательно сбил женщину с толка. Она ведь стольким рисковала, соглашаясь на его предложение прошлой ночью, и это вся благодарность! Или он не понимал, какой рекомендацией может ей это все аукнуться, вздумай господин Томилин подать на нее жалобу за недобросовестное исполнение обязанностей, а он может это сделать, и скорее всего, сделает.
Гедовин опрометью бежала к дому, словно не было здесь всех этих людей, которые пришли сюда сегодня, почтить память настоятельницы библиотеки Рувира, замечательного человека, которого многие могли назвать своим другом и все так или иначе были знакомы с ней. Гедовин влетела в дом и замерла, в переднем зале в центре стоял гроб, обитый синим бархатом, установленный на невысокие табуретки. Дыхание ее остановилось, Гедовин была в ужасе от того, что это случилось, от того, что она знала это и не могла принять. Почему она не успела? Почему не смогла спасти ее, хотя бы попытаться?!
— Гедовин! — позвал ее отец.
Она даже не заметила его, не сразу среагировав на звук его голоса, девочка оторопело повернулась к нему и увидела, как скользнула улыбка на его лице. Улыбка! В такую минуту!
— Рад, что ты благополучно добралась. Только, где же твоя гувернантка?
Гедовин, все еще оглушенная горем, молча смотрела на него, вздрогнув от прикосновения. Это был мальчик, которого она нашла в гроте. И его лицо было взволнованно, он посмотрел на гроб и, все понял, глаза его наполнились слезами, и Гедовин не смогла сдержаться, слезы душили ее, она не слышала собственных всхлипов. Прислонясь головой к плечу мальчика, она горько заплакала. Ничто не могло теперь быть так, как прежде, теперь мир делился на «до» и «после».
Внезапно Гедовин почувствовала, как с силой ее оторвали от мальчика и потащили куда-то вглубь дома. Она дернулась, было, назад, но отец держал ее мертвой хваткой.
— Пустите! — воскликнула она. — Я хочу к бабушке!
Все смотрели на них, она знала это, она видела смущенные лица, провожающие ее взглядом, полным сочувствия и осуждения за ее поведение, причем второго больше, чем первого. Гедовин их всех ненавидела! Такая злость кипела к ней по отношению ко всей их мелочности и бесчувственности. У нее умерла бабушка, а они вместо сочувствия к ней, выражали порицание. А что такого было в ее поведении? Или оно, как естественное, по их мнению, не соответствует требованиям благородного общества? Да плевать она хотела на их благородное общество! Гедовин видела, как мальчик кинулся вслед за ней, но кто-то схватил его сзади и поволок в другую часть дома. Девочка не была уверена, но, кажется, это был ее дядя.
Отец жестоко, с силой втолкнул ее в комнату — она не удержалась и упала. Подняв голову, она с ненавистью взглянула на отца. Он навис над ней грозной тенью, злой и жестокой.
— Как ты посмела, хамка, опозорить меня? Разревелась как дура-голодранка, да еще и вешаешься на шею кому попало?! Тебе плевать на себя, так ты теперь и на честь семьи решила наплевать?! Тебе все равно, как люди будут смотреть на меня! На меня, на твою мать, на твоих дядю и тетю! Ты думаешь только о себе, не считаешься с правилами общества. Знаешь, что? Мне это надоело! Не будет тебе больше школы в Белмире, и нет больше доброй бабушки-заступницы, зато будет монастырь, куда ты отправишься сегодня же, сейчас же!
На секунду поток его слов прервался.
— Это же моя бабушка! Вы не посмеете…
— Что?! Что?! Я не посмею? Это ты не смеешь перечить мне, дрянная девчонка! Сиди здесь и жди, когда я за тобой приду!
Он резко развернулся и в два размашистых шага подошел к двери, уже обхватив ладонью ручку двери, он с угрозой в голосе произнес.
— Если я узнаю, что тот сопляк прикасался к тебе, я убью вас обоих!
И он ушел, закрыв за собой дверь на ключ. Ну, почему все так думают? Почему? Неужели они просто подумать не могут о чем-то хорошем, что она могла просто помочь этому мальчику, и он мог просто помочь ей? Почему обязательно должно быть здесь что-то еще, что-то обидное и пошлое, что подумали о них и гувернантка, и кучер, и отец? Гедовин этого не понимала, отказывалась понимать! Слезы вновь ручьем хлынули из глаз. Как ужасна эта беспомощность, невозможность что-либо изменить! Она не могла вернуть бабушку, она даже не могла проводить ее в последний путь. Отец притащил ее в кладовку, где не было даже маленького окошка, только темнота. Темнота, как и в ее душе.
Прежде чем мальчик успел что-либо понять, его схватили и вынесли в коридор, внезапно всей этой толпы людей не стало. Двери за ними в зал закрылись, он услышал, как мужчина, все еще прочно держащий его, что-то зло сказал, на том же, непонятном ему языке. Мальчик опасался делать поспешные выводы и в то же время очень хотел освободиться, он хотел вернуться к Гедовин, он чувствовал, что должен помочь ей, поддержать, но такая реакция этих людей была ему непонятна.
Мужчина открыл первую попавшуюся дверь с торчащими ключами в личине, и буквально отшвырнул от себя мальчика, тот упал, чудом не разбив себе нос и не разодрав руки о деревянный пол. Он встал и повернулся к мужчине. Тот что-то продолжал кричать, злился и теперь нервно расхаживал перед входом. Его бесил и сам факт того, что мальчик посмел прикоснуться к Гедовин перед всеми, и то, что тот нагло молчал и смотрел так, словно вообще ничего не понимает. Пожалуй, для Бастиана стал бы откровением в данный момент тот факт, что мальчик, действительно, не понимает его слов, а если бы и понимал, то не принял бы обвинений в свой адрес, посчитав абсурдными.
— Сиди здесь, я сказал, и не смей высовываться до тех пор, пока я сюда не вернусь! — проревел он, тыча пальцем вниз. — Ты меня понял? Не смей отсюда выходить, гаденыш!
Бастиан резко развернулся и вышел в коридор, с силой хлопнув дверью. Только когда ключ щелкнул в замочной скважине, мальчик понял, что его закрыли, проверять это не имело смысла. Он огляделся. Это была совсем небольшая комната, вдоль стен стояли полки с книгами, даже перед окном стоял стеллаж, о чем говорило несколько полосок света, идущих сквозь щели между полками и книгами. Кроме того, этот стеллаж был зажат прочно втиснутыми в небольшое пространство углов двумя креслами, мальчик подошел ближе и попробовал вытащить хотя бы оно кресло — безуспешно. Стеллаж и вовсе казался прибитым к полу, что, вполне возможно, именно так и было. Значит, выбраться отсюда, не получится. Мальчик неуверенно присел на краешек кресла, он знал, что существовал еще один способ, это та сила, которая спасла его, но он абсолютно не знал, как вызвать ее. И это очень угнетало. Кто он, откуда, он даже не помнил своего имени. Нет, об этом думать нельзя, сейчас нужно помочь Гедовин.
Закрыв наглого мальчишку, Бастиан вышел через боковой выход в конце коридора. Сейчас лучше не привлекать к себе дополнительного внимания. Может, на фоне похорон, это неудобное обстоятельство позабудется. Впрочем, ненадолго. Людям только дай пищу для разговора, тем более теперь, когда есть что и с кем обсудить. Глубоко вздохнув, Бастиан оглядел собравшуюся на улице толпу, хорошо хоть, что до них еще последние новости не дошли. И тут он увидел Лилиану, уже подошедшую к дому.
