Рождение империи - Браун Саймон (читаемые книги читать .txt) 📗
– Императрица заберет себе Акскевлеренов своей матери? – спросила Алвей.
Принц кивнул.
– Только тех, кто пожелает стать ее слугами.
– А случается так, что кто-то отказывается?
– Я слышал о таком, – ответил Мэддин, садясь рядом с ней. – Однако сам никогда не видел ничего подобного.
«Думай, – приказал себе Полома. – Не чувствуй. Забудь о своем сердце».
Мальвара посмотрел вокруг и заметил, что дым начал понемногу рассеиваться. Торговый корабль, на котором он плыл, теперь уже был настолько далеко от Кидана, что огни города казались лишь искорками на темном фоне. Полома поднял глаза и увидел сверкающие в небе звезды.
«Думай. Больше никогда не чувствуй. Я – Полома Мальвара, киданский префект».
Он тряхнул головой. Уже нет. Теперь он – Полома Мальвара, обычный беженец. Изгой, бегущий с родного пепелища, спасающийся от ужасных огнестрелов и коварства презренного Майры Сигни.
Он прислонился к борту корабля и закрыл глаза. Перед мысленным взором все еще стоял горящий Кидан. Похоже, весь город был охвачен огнем.
«Думай, Полома. Не переживай, а думай».
Но это было невозможно. Воспоминания вернулись вместе с печалью и страхом. Мальвара никак не мог забыть то, что ему довелось увидеть сегодня. Не мог выбросить из памяти звуки пальбы и кровавое месиво человеческих тел на площади.
Полома ничего не мог с этим поделать, как не сумел сдерживать бегущие по щекам слезы.
Интересно, найдется ли во всем мире хоть один человек, столь же одинокий, как он?..
ГЛАВА 1
У каждого города – свое время года. В Омеральте всегда осень.
Он располагался на высоком плато у подножия покрытых снегом Вардарских гор, и осень придавала воздуху какую-то особую прозрачность, отчего каменные башни и купола излучали сияние, а прямые, обсаженные деревьями улицы поражали своими огненными и золотистыми оттенками. Солнце пока стояло высоко в небе, и его лучи дарили тепло, а дувший с гор ветер был достаточно прохладным, чтобы взбодрить и тело, и душу. Тело и душа двадцатишестилетней Гэлис Валера огрубели после двух лет войны на границе, а сердце и разум только недавно раскрылись перед ее покровительницей и возлюбленной. Гэлис вздохнула, найдя утешение в мысли о том, что она по-прежнему может любоваться пейзажем и ценить его красоту, а не просчитывать стратегическое значение данной местности. Девушка знала, что лишь чудом сохранила жизнь и рассудок: еще один год отчаяния и ненависти к самой себе убил бы ее. Теперь она в безопасности и словно пробуждается от долгого тяжелого сна, который отнял у нее значительную часть жизни.
Гэлис посмотрела на свою спутницу. Несмотря на слишком длинную шею и чересчур тонкий нос, Китайра Альбин была красивой женщиной. Кожа светлая, как гранит Вардарских гор, волосы – цвета спелой пшеницы, а глаза – карие, проницательные, удивительно мудрые и… нежные.
Китайра заметила, что Гэлис смотрит на нее, и рассмеялась с тихой радостью, столь свойственной для горячо любящих людей.
– Было очень мило со стороны канцлера одолжить нам свой паланкин, – сказала она.
– Просто ему хотелось поскорее от нас избавиться, – ровным голосом ответила Гэлис, стараясь скрыть неприязнь к канцлеру. Она не желала портить такое замечательное утро из-за собственного раздражения.
Китайра сделала глубокий вдох и широко раскинула руки.
– Я прощаю его. Весь мир у наших ног, – сказала она, наклонилась вперед и взяла Гэлис за руку. – Время таких, как он, уже прошло.
Китайра вновь рассмеялась, и на этот раз Гэлис тоже не смогла удержаться от смеха.
– В новом мире не будет места столь неприятным людям…
– Мы еще не обрели этот новый мир, – напомнила ей Гэлис.
Китайра пожала плечами.
– Собеседование предназначено для того, чтобы мы получили возможность попасть в новую колонию. Это простая формальность.
Уверенность, прозвучавшая в голосе Китайры, напомнила Гэлис о том, что скоро они оставят Омеральт, и девушка уже заранее ощутила легкий укол ностальгии. Она окинула взглядом город, стараясь как можно полнее запомнить этот момент, зная, что со временем прошлое будет восприниматься совсем по-другому.
Паланкин покачнулся – это носильщики сошли с высокой дороги, окаймлявшей внешнюю стену города, и спустились на оживленные городские улицы. Стражники следили за тем, чтобы носильщиков никто не толкнул и не потревожил Гэлис и Китайру. Кроме того, следовало осторожно обходить другие паланкины, уворачиваться от бесчисленных торговцев и покупателей, детей и новых паровых экипажей. По этой причине оставшаяся часть пути вышла не слишком комфортной. За окном паланкина больше не мелькали живописные виды, зато стали весьма ощутимы резкие запахи большого оживленного города. Когда Гэлис три года назад вернулась с границы, то чуть не задохнулась от этих «ароматов», несмотря на то что она родилась и выросла в Омеральте. Даже сейчас от запаха немытых тел, не справляющейся с потоком нечистот канализации, готовящейся пищи и горящего дерева у нее заболело горло и начался насморк. Да, вполне возможно, что она станет скучать по этому городу, когда покинет его, но это будет значительно позже. Девушка закрыла глаза и крепче сжала руку Китайры.
В Омеральте не позволяли содержать домашних животных – кроме тех, что находились в зверинцах членов правящей семьи Кевлеренов. (Дикие голуби, воробьи, мыши и крысы разрешения на проживание, понятное дело, не спрашивали. Гос Линседд, только недавно получивший звание офицера, считал этот закон глупым и в то же время страшным.
Он еще не получил направления обратно на границу и поэтому предполагал, что какое-то время пробудет в столице. Могущественной Хамилайской империи солдаты за канцелярскими столами требовались почти в той же степени, что и на поле боя. Правда, за последние несколько месяцев Гос убедился в том, что в бюрократической битве он проявляет себя не лучшим образом. Однако его действия в необъявленной войне с Ривальдом послужили причиной повышения по службе – если сегодняшнее задание можно назвать повышением. Курьер! Подумать только…
Линседду оставалось лишь утешаться тем, что, во-первых, он сейчас не просиживает штаны за столом в военном ведомстве и королевском дворце и, во-вторых, направляется с донесением к Генералу Третьему Принцу Мэддину Кевлерену – человеку, которым Гос искренне восхищался. Двадцать лет назад, когда Линседд был всего лишь неопытным новобранцем, его назначили в кавалерийский полк под командование такого же молокососа, хоть и знатного происхождения. В последующие пять лет оба они усердно обучались военному ремеслу, всячески доказывая свою значимость. Очевидно, принц разглядел в Госе некое внутреннее сходство с самим собой, поскольку, получив повышение, взял его под свое начало. Когда же Кевлерена отозвали обратно в столицу, он позаботился о том, чтобы Гос получил младшее офицерское звание, прежде чем послать его на границу.
Да, подумал Линседд, будет неплохо вновь увидеться с Мэддином Кевлереном. И неплохо вновь увидеть Избранного принца – Кадберна Акскевлерена, человека, который держался в седле столь же уверенно, как и он сам… да и, чего греха таить, превосходил его в рукопашном бою. А когда дело доходило до вина… Следует признаться, что способность Кадберна пить вино и пиво была поистине легендарной.
Уже в третий раз после получения депеши Гос проверил адрес на конверте. Апартаменты в южном квартале города. Что же случилось? С каких пор Генерал Третий Принц Мэддин Кевлерен стал жить за пределами дворца? Линседд пожал плечами; он был готов подождать и узнать ответы на эти вопросы от самого принца – или от Кадберна. Гос ускорил шаг; военная форма помогала ему прокладывать дорогу на оживленных улицах. По мере удаления от дворца людей на улицах становилось все меньше и меньше, а склады и прочие здания, где хранились товары и жили люди, снабжавшие всем необходимым королевскую семью, сменились охраняемыми многоквартирными домами из полированного гранита. Здесь встречалось уже совсем мало пешеходов, но значительно больше паланкинов, которых сопровождали стражники.
