Ласка сумрака - Гамильтон Лорел Кей (серия книг .TXT) 📗
Его улыбка оставалась безупречной, но глаза стреляли мне за спину, и в них улыбки не было. Он то и дело останавливал взгляд на Дойле, и ему явно стоило усилий не обернуться посмотреть на Риса за спиной. Джеффри Мейсон был не слишком обрадован присутствием в комнате двух охранников. Впрочем, это не было чувством, которое обычно испытывают мужчины в присутствии моих телохранителей, – ощущением, что если дело дойдет до драки, то им ловить нечего. Нет, мистер Мейсон был обеспокоен излишне широкой аудиторией – дескать, я же «частный» детектив, а не «публичный». Он был так обеспокоен, что меня подмывало предложить Китто выскочить из-под стола с жутким воплем и показать ему «козу». Я так не поступила – это было бы непрофессионально. Впрочем, я получила удовольствие, обмозговывая эту идею, пока пыталась убедить Джеффри Мейсона прекратить нудить по поводу стражей и начать говорить по делу.
Лишь когда Дойл своим глубоким, рокочущим голосом заявил, что мистер Мейсон будет говорить либо со всеми нами, либо ни с кем, Мейсон замолчал. Причем напрочь. Он сидел, улыбался и ничего не рассказывал.
Нет, конечно, он не молчал.
– Никогда не видел натурального «Сидхе Скарлет». Ваши волосы как будто сотканы из рубинов.
Улыбнувшись и кивнув, я попыталась вернуться к делу:
– Благодарю вас, мистер Мейсон, но все же что привело вас в детективное агентство Грея?
Открыв великолепно очерченный рот, он предпринял последнюю попытку:
– Мне дали инструкцию, миз Ник-Эссус, говорить с вами без свидетелей.
– Предпочитаю миз Джентри. Ник-Эссус означает дочь Эссуса. Это скорее титул, чем фамилия.
Улыбка у него была живая, в глазах – добродушное извинение: дескать, мелочь, конечно, но уж простите, мэм! Чувствовалось, что это выражение лица он долго отрабатывал перед зеркалом.
– Прошу прощения, я не привык разговаривать с волшебными принцессами. – Он сверкнул улыбкой во весь рот, улыбкой того сорта, когда глаза светятся настоящим, чистым весельем, но в глубине его глаз скрывалось что-то еще: предложение, которое я могла бы заметить или оставить без внимания – на мой выбор. Одного этого взгляда мне хватило. Я поняла, как Джеффри удается оплачивать свои шикарные костюмы.
– В наши дни принцессы попадаются нечасто, – улыбнулась я, пытаясь быть обходительной. Этой ночью я почти не спала и чертовски устала. Если бы нам удалось сейчас вытурить Джеффри вон, то можно было бы устроить перерыв на чашечку кофе.
– Ваш зеленый жакет изумительно соответствует зелени с золотом в ваших глазах. Я впервые вижу трехцветные радужки. – После этого комплимента его улыбка стала еще теплее.
Рис в своем углу засмеялся, не потрудившись притвориться, что закашлялся. В вопросах выживания при дворе он разбирался не хуже меня.
– У меня тоже трехцветные глаза, но мою красоту вы не отметили.
Рис был прав: настало время отбросить вежливость.
– Я не знал, что это нужно.
Он выглядел сконфуженно, и это было первое увиденное мной искреннее, не отработанное выражение его лица.
Я подалась вперед, распрямив ноги и оперевшись руками о стол. Рука Китто скользнула вверх по моей икре, остановившись на колене. Ранее мы договорились с ним, где граница того, что ему позволено, когда он спрятан под столом, и границей были мои колени. Чуть выше – и он отправится домой.
– Мистер Мейсон, чтобы принять вас, мы продлили свой рабочий день и перенесли несколько встреч. Мы старались быть вежливыми и деловыми. Сидеть и говорить мне комплименты – такое поведение ни вежливым, ни деловым не назовешь.
Он выглядел растерянным, зато глаза у него стали искренними – впервые, наверное, с того момента, как он вошел в дверь.
– Я думал, что восхищаться внешностью фейри считается вежливым. Мне было сказано, что игнорировать красоту фейри, когда они явно пытаются быть привлекательными, – смертельное оскорбление.
Я посмотрела на него пристально. Наконец-то он сказал кое-что интересное.
– Люди редко так хорошо разбираются в поведении фейри, мистер Мейсон. Откуда у вас такие сведения?
– Моя нанимательница хотела быть уверена в том, что я не нанесу вам оскорбления. Я должен был восхититься также и мужчинами? Она не говорила мне, что это нужно.
Она. Теперь стало известно, что его нанимателем была женщина. И это вся информация, которую я получила от него за время нашей беседы.
– И кто же она?
Он посмотрел на Риса, перевел глаза на Дойла и вновь на меня.
– Я имею недвусмысленные указания сообщить это лишь вам, миз Джентри. Я… я не знаю, что делать.
М-да, это по крайней мере было честно. Мне даже стало его слегка жаль: Джеффри явно был не слишком приспособлен к самостоятельному мышлению. Мягко выражаясь.
– Почему бы не позвонить вашей нанимательнице? – подсказал Дойл. Джеффри вздрогнул от звука этого мощного, глубокого голоса. Я тоже вздрогнула, но совсем по-другому. Голос Дойла был вибрирующе низким, настолько, что отдавался у меня внутри. Я медленно выдохнула, а Дойл добавил: – Опишите ей ситуацию, и, возможно, она подскажет вам решение.
Рис снова засмеялся. Дойл сердито на него глянул, и Рис подавил смех, хотя для этого ему пришлось прикрыть лицо рукой и закашляться. Я не стала отвлекаться. У меня было ощущение, что, если мы начнем прикалываться над Джеффри, этот чертов разговор затянется на весь день.
Я повернула к нему настольный телефон, набрала код для выхода на внешнюю линию и протянула ему трубку.
– Звони своему боссу, Джеффри. Мы же не хотим торчать здесь целый день? – Я намеренно обратилась к нему по имени. Некоторые люди отзываются на уважительное обращение или использование титула, на других лучше действует дозированное хамство. Например, фамильярное обращение.
Взяв трубку, он набрал номер.
– Привет, Мари. Да, мне нужно говорить с ней. – После нескольких секунд ожидания он уселся несколько ровнее и произнес: – Сейчас я сижу прямо напротив нее. Здесь присутствуют два телохранителя, и она отказывается их удалить. Должен я говорить при них или же просто уйти?
В последующем разговоре его реплики сводились к мычанию и нескольким «да» и «нет». Потом он повесил трубку, откинулся в кресле со слегка озабоченным видом, положил руки на колени и объявил:
– Моя нанимательница разрешила мне изложить ее просьбу, но не называть ее имя, во всяком случае, пока.
– Излагайте, – подбодрила его я, приподняв бровь и изобразив внимание.
Еще раз бросив нервный взгляд на Дойла и глубоко вздохнув, он произнес:
– Моя нанимательница находится в крайне деликатной ситуации и хотела бы обговорить некоторые вопросы лично с вами, но понимает, что ваши… – Он запнулся, явно подыскивая подходящее слово. Поскольку поиски затянулись, я решила ему помочь:
– Мои стражи.
Он облегченно улыбнулся:
– Да, да… ваши стражи раньше или позже все равно узнали бы, так что вариант «раньше» приемлем. – Он выглядел чрезвычайно довольным собой, осилив эту простенькую сентенцию. Да уж, мозги явно не были сильной стороной Джеффри.
– Почему бы ей просто не приехать к нам?
Радостная улыбка исчезла, и он снова выглядел растерянным. Сбив Джеффри с толку, я притормозила его переход к делу, чего уж точно не хотела. Но беда была в том, что его слишком легко было сбить с толку, и мне никак не удавалось этого избежать.
– Моя нанимательница обеспокоена окружающей вас… известностью, миз Джентри.
Мне не надо было уточнять, что он имеет в виду. Толпа репортеров из газет и телекомпаний разбила лагерь перед зданием нашего офиса. Дома мы плотно задергивали шторы из страха перед телеобъективами.
Ну как могли репортеры пропустить возвращение домой блудной дочери королевской крови, которую уже устали ждать и считали мертвой? Одного этого было бы достаточно, чтобы обратить на меня их пристальное внимание, но добавьте лошадиную дозу романтики, и репортерам будет мало любых новостей обо мне или, точнее, о нас. История, скормленная Неблагим Двором публике, заключалась в том, что я перестала скрываться и вернулась, чтобы найти себе мужа из числа придворных. Обычный путь обретения супруга для сидхе, принадлежащей к высшему обществу, – это сделать его любовником. Тогда, если женщина забеременеет, они идут под венец, если нет – значит нет. У фейри не бывает много детей, у сидхе их еще меньше, так что пара, даже созданная по любви, но не способная обзавестись детьми, не сможет вступить в брак. Без размножения – нет благословения.
