Ласка сумрака - Гамильтон Лорел Кей (серия книг .TXT) 📗
– Что ж, будем надеяться, что нет, раз уж ты только что произнес вслух его имя.
– Я участвовал в заговорах против Короля Света и Иллюзий на протяжении тысяч лет, принцесса, и почти все они устраивались при ярком дневном свете. Многие из наших смертных союзников напрочь отказывались встречаться с неблагими по ночам. Им казалось, что согласие встречаться с ними днем было знаком доверия с нашей стороны и что поэтому они могут доверять нам. Таранису наша деятельность, дневная или ночная, никогда вроде бы не становилась известна, – сказал Дойл, склоняя голову набок и бриллиантиками в ушах рассыпая по всей комнате цветные зайчики. – Полагаю, он не обладает даром нашей королевы. Андаис может расслышать все, что говорится во тьме, но король, мне кажется, так же глух, как любой смертный.
Любого другого я спросила бы, уверен ли он, но Дойл никогда не говорил того, в чем не был уверен. Если он чего-то не знал, он так и заявлял. Он не страдал ложной гордостью.
– Значит, король не сможет расслышать нашу болтовню за тысячи миль от него, – заключил Рис. – Прекрасно, но будь так добр, объясни Мерри, насколько бредовую идею она вбила себе в голову.
– Какую бредовую идею? – переспросил Дойл.
– Помогать Мэви… – Рис глянул на меня, запнулся и договорил: – Этой актрисе.
Дойл нахмурился.
– Я не помню ни одного изгнанника любого из дворов, кто носил бы это имя.
Я развернулась на стуле и вгляделась в него. Его лицо, освещенное ярким солнечным светом, было темным и непроницаемым. Солнечные очки скрадывали многое из мимики, но глаза под ними смотрели озадаченно – за это я могла поручиться, хоть и не видела их.
Шелковый плащ Риса тихо зашелестел – страж подошел к нам. Я перевела взгляд на него. Он в ответ поднял бровь. Мы оба уставились на Дойла.
– Ты не знаешь, кто она? – спросила я.
– Имя, которое вы называли, Мэви как-то-там… я должен его знать?
– Она уже больше пятидесяти лет королева Голливуда, – благоговейно сообщил Рис.
Дойл смотрел на нас с прежним удивлением:
– Люди из Голливуда подметки стоптали, пытаясь найти подходы к нашей королеве – чтобы снимать фильмы у нас или о нас.
– Ты когда-нибудь вообще кино смотрел? – поинтересовалась я.
– Смотрел кое-что у тебя дома.
Я взглянула на Риса.
– Нам нужно бы вывести всех в кино при случае.
Рис присел на край письменного стола:
– Можно устроить общий выходной вечер.
Китто потянул за подол моей короткой юбки, и я подвинулась вместе со стулом, чтобы на него посмотреть. Солнечный луч упал на его лицо. На миг свет залил миндалевидные глаза, сделав темно-сапфировые радужки светлее, точно как озера, и я вглядывалась глубже и глубже в сверкающие синие воды до того места, где танцуют белые огоньки… Потом он закрыл глаза, сощурившись от слишком яркого света. Он зарылся лицом мне в бедро, обхватив голень маленькой рукой. Заговорил, не глядя вверх:
– Я не хочу с-с-смотреть кино.
Он сильно шепелявил на «с», и это означало, что он выведен из равновесия. Китто очень старался говорить правильно. С раздвоенным языком это не так-то легко.
Я коснулась его головы; черные кудри были мягкими, такими же мягкими, как волосы сидхе, не грубыми и жесткими, как у гоблинов.
– В кинотеатре темно, – ласково сказала я, ероша его волосы. – Ты сможешь свернуться на полу возле меня и даже не смотреть на экран.
Он потерся головой о мое бедро, как огромный кот.
– Правда? – спросил он.
– Правда, – подтвердила я.
– Тебе это понравится, – хмыкнул Рис. – Там темно, а пол временами такой грязный, что ноги прилипают.
– Моя одежда измажетс-с-ся, – огорчился Китто.
– Вот не думал, что гоблин станет волноваться насчет чистоты. Холмы гоблинов завалены костями и гниющим мясом.
– Он лишь наполовину гоблин, Рис, – напомнила я.
– Ага, его папочка изнасиловал одну из наших женщин. – Он пристально глядел на Китто, хотя видеть он мог разве только бледную руку.
– Его мать была из Благого Двора, а не из нашего.
– Какая разница? Его отец посягнул на женщину-сидхе! – В его голосе было столько гнева, что он почти обжигал.
– А сколько воинов-сидхе во время войн взяли свое у женщин – и женщин-гоблинов тоже, – не спрашивая их согласия? – спросил Дойл.
Я взглянула на него и ничего не смогла разглядеть под темными очками. Бросила быстрый взгляд на Риса и отметила слабый румянец, появившийся на его щеках. Он злобно глядел на Дойла:
– Я в жизни не тронул женщину, которая не хотела моего внимания!
– Ну конечно, нет. Ты – страж королевы, один из ее Воронов, а Ворона, который коснется любой женщины, кроме самой королевы, ждет смерть под пытками. Но как насчет сидхе, которые не входят в ее личную гвардию?
Рис отвел взгляд, румянец его стал ярким, темно-красным.
– Вот-вот, отвернись. Как отворачивались мы все столетие за столетием, – сказал Дойл.
Шея Риса медленно повернулась, так медленно, будто каждый мускул внезапно напрягся от гнева. Прошлой ночью в его руках был пистолет, но ничего пугающего в Рисе не было. Сейчас, просто сидя вот так на краешке моего стола, он ужасал.
Он ничего не сделал; даже руки спокойно лежали на коленях, только это жуткое напряжение в спине, в плечах, то, как он сдерживался, будто он был на волосок от какого-то физического действия – от чего-то, что разнесет вдребезги эту комнату и разрисует сверкающие окна кровью и мозгами… Рис ничего не сделал, ничего абсолютно, и все же насилие заполнило воздух, будто поцелуй, пришедшийся над самой поверхностью кожи – что-то, что заставляет дрожать от предвкушения, хотя ничего еще не произошло. Нет, еще нет…
Мне ужасно хотелось оглянуться на Дойла, но я не могла отвернуться от Риса. Как будто только мой взгляд удерживал его на этой грани. Я знала, что это не так, но мне казалось, что, если я отведу взгляд даже на миг, случится что-то очень, очень нехорошее.
Китто прижался к моим ногам так сильно, что я чувствовала мелкую дрожь, сотрясавшую все его тело. Моя рука все еще лежала на его кудрях, но не думаю, что ее прикосновение могло успокаивать, потому что в руке, в ладони теперь было напряжение.
Лицо Риса побелело как молоко, будто что-то белое и сияющее проплыло под его кожей – как мягкие, светящиеся облака, – проплыло не по лицу, не по поверхности, а глубже. Яркое васильково-синее кольцо вокруг его зрачка вспыхнуло неоном; небесно-голубой, обрамлявший его, точно соответствовал оттенку ясного неба за окном; и последнее кольцо цвета зимнего неба блистало голубым огнем. Сиял только глаз, и цвета не переливались, хотя я знала, что такое бывает. Волосы оставались просто белыми, сияние не распространилось на них. Мне приходилось видеть Риса в полном проявлении его мощи, и сейчас до этого еще не дошло, но было близко… Слишком близко для чистенького офиса и сидящего за мной стража.
Я одновременно хотела и не хотела повернуться и увидеть выражение лица Дойла. Мне абсолютно не была нужна настоящая дуэль здесь и сейчас, особенно по такому глупому поводу.
– Рис! – тихо позвала я.
Он не взглянул на меня. Этот единственный сияющий глаз не отрывался от сидящего позади меня, будто больше ничего в мире не существовало.
– Рис! – позвала я вновь, более настойчиво.
Он моргнул и посмотрел на меня. Вся тяжесть его гнева упала на меня. Я невольно попятилась вместе со стулом. Тут же я поняла, что делать этого не надо было, но что сделано, то сделано, и оставалось только притвориться, что это было намеренно. Я встала, и это оказалось моей самой большой ошибкой: Китто, цеплявшийся за мои ноги, высунулся из-под стола. Как только маленький гоблин оказался на виду, яростный взгляд Риса упал на эту бледную фигурку. Упал и застыл.
Видимо, Китто ощутил этот взгляд, потому что обхватил меня за ноги так отчаянно, что я едва не упала. Мне пришлось схватиться рукой за крышку стола, чтобы восстановить равновесие, а Рис нырнул через стол, светящимися руками пытаясь поймать Китто. Я чувствовала, что Дойл уже за моей спиной, но времени не было. Я видела, как Рис убивает прикосновением. Схватив его двумя руками за плащ спереди и сзади, я воспользовалась его инерцией, чтобы сдернуть его со стола и швырнуть в стенку мимо ног Дойла. Стена дрогнула от удара, и я на миг подумала, что случилось бы, швырни я его в окно, а не в стену… Краем глаза я видела, что Дойл вытащил пистолет, но меня еще влекла инерция.