Смеющаяся Тьма. Книга 3 (СИ) - Громова Полина (чтение книг .TXT) 📗
— Хельга…
— Прости. Когда-то я думала, что мне подойдет Колен. Он видел, как погибает его родной мир. Я думала, он должен всем сердцем желать предотвратить конец еще одного, пусть и чужого мира. Но пока он боролся за свое собственное существование, он стал слишком похожим на нас. Ему тоже все равно. Никогда — слышишь меня? Заклинаю тебя: если выберешься живым из этой истории, никогда не теряй сострадания. Не только к тем, кто не может постоять за себя, но и к тем, кто в тысячи раз превосходит силой тебя самого. Это главное, это именно то, что делает тебя человеком и направляет все твои поступки, даже когда ты не хочешь этого. Никогда.
— Постой. Ты сказала, если выберусь живым? Так есть альтернативы?
Хельга виновато улыбнулась.
— Прости. Но то, что ты останешься жив, очень маловероятно.
Я кивнул.
— Мне надо подумать. Я… Я пойду прогуляюсь.
— Хорошо. Иди.
Стараясь не смотреть на Хельгу, я вышел в коридор гостиницы, спустился вниз по широкой лестнице, застланной красным ковром. Мы находились где-то очень высоко — но до первого этажа каким-то образом оказался всего один лестничный пролет. Швейцар в холле поспешил на свое место, чтобы открыть передо мной двери, но я только махнул ему рукой — не надо, я сам… А что сам? Я не знал. Переступив порог странной гостиницы, я вышел в Авалон.
Спустившись с каменного крыльца, я оглянулся. Здание было двухэтажным и совсем небольшим, но так оно выглядело только на этой глубине Потока. А заглянув глубже, я увидел огромную башню с выступами-башенками на плавно закругляющемся фасаде. Решив, что такую громадину я увижу откуда угодно, я отправился гулять по городу, не боясь заблудиться.
Город был странный. На вид, нет, на ощупь он создавал ощущение чего-то очень знакомого, какого-то очень родного места — но я никак, никак не мог узнать его… Пока не понял, что я в этом месте никогда не был. Это были не мои ощущения. Это были ощущения магов, которыми они наделили целый город, целый остров — чтобы иметь возможность жить здесь.
Поток — это основа мира, основа всех миров. Но, давая им жизненную силу, сам он жизнью не обладает — так, существа, обитающие в нем, даже называются нежитью. А настоящей жизни не существует вне поверхности — тоненькой и хрупкой радужной пленочки, которая и представляет собой то, что мы называем миром.
Если бы я родился здесь и прожил всю свою жизнь, я никогда бы не подумал, что где-то существует мир более настоящий, чем этот. Мимо меня на старенькой коляске, запряженной каурой лошадкой, проехал мороженщик со звонким колокольчиком. По другой стороне улицы ему навстречу шел какой-то человек в непривычном, «заморском» костюме. На перекрестке крутился мальчишка с газетами и табаком. Около витрины модной лавочки остановились две девушки с невесомыми кружевными зонтиками в руках. Хлопнула дверь пекарни — и на улицу вывалился кусок аппетитнейшего хлебного запаха. Во дворике перед небольшим особняком играли дети: мальчишки и девчонки, размахивая палками и выкрикивая какие-то «волшебные» слова, атаковали карусель, представляющую собой, наверное, какое-то ужасное чудовище, угрожающее всей жизни на земле… Простите: всей жизни в Авалоне. Среди детей только один был настоящим: мальчишка лет шести в бутафорском плаще и взрослой поношенной шляпе. С балкона особняка за ними наблюдала немолодая женщина-маг. Как давно она покинула мир живых? Лет десять назад? Пятнадцать? Сколько вообще нужно лет, чтобы привыкнуть жить здесь? Может, не так уж и много?.. Может, для этого будет недостаточно и целой вечности?.. Женщина наблюдала за игрой детей. Меня она не заметила.
Продолжив прогулку, незаметно для самого себя я вышел на каменный мост. Он был небольшой, но круто выгибал над рекой свою мощеную спину. Я вскарабкался на его середину, остановился, а потом и вовсе оперся о балюстраду. Глядя на отделанные камнем, ухоженные набережные, я, кажется, о чем-то думал, но никак не мог понять, о чем. Мои мысли ускользали от меня самого. И длилось это довольно долго — а может быть, меньше минуты. Хельга сказала правду: времени здесь не было. Это ощущалось.
— Ты не заблудился? — послышался вдруг знакомый голос у самого плеча. Я обернулся и увидел Ису. Он стоял рядом со мной и со смаком жевал большое алое яблоко.
— Не сердись на Хельгу. Ей на самом деле жалко мир, в котором она выросла.
— А тебе?
— Мне… Как тебе сказать… Мне все равно. Миров во Вселенной — вечности не хватит повидать каждый.
— Хельга сказала, что ей тоже все равно.
— Это немного не так. Она… Знаешь, во все времена и во всех мирах встречались люди, которые гордились своим аскетическим образом жизни. Они истязали себя, сутками молились, питались одним хлебом и водой, спали на голом полу — но гордились этим. Другие раздавали все свое состояние нищим — и тоже гордились этим. Третьи отказывались от плотских удовольствий, чтобы гордиться… Все эти люди после смерти попадали в ад. Многие из них не понимали, за что, и возмущались. Они полагали, что, прожив праведную жизнь и совершив столько правильных поступков, они гарантированно получат место в раю. Почти никто из них не понимал, что все, что они делали, они делали только из желания быть лучше других, уже при жизни считать себя святыми. Только единицы осознавали свой грех — гордыню — и раскаивались в этом. Но гордыня поистине страшный грех. Осознать его — еще не значит избавиться от него. Как это сделать, не может подсказать никто. Даже с чисто психологической стороны человеку сложнее всего коренным образом изменить взгляд на самого себя… Так вот, Хельга — она как человек, уличивший себя в гордыне. Даже если она на самом деле что-то чувствует, ей очень трудно доказать себе, что это чувство от чистого сердца, а не из самолюбия. Она не верит сама себе, и поэтому не может ничего сделать. Понимаешь?
— Иса… Кто ты?
Он улыбнулся своей фирменной, беспечной, бесшабашной улыбкой. От нее на глаза наворачивались слезы.
— Я всего лишь демон, который еще ничего не понял, Рик.
— Демон, который понимает больше, чем я. Скажи мне, как вернуться в наш мир? Как спасти его?
Иса переменился в лице.
— Ты что, действительно хочешь это сделать?
Я почувствовал, что улыбаюсь.
— А почему бы и нет?
Иса усмехнулся — совсем не как Хельга, а как-то не зло, задорно.
— Действительно — почему бы и нет?.. А Хельге ты не хочешь сказать об этом?
— Нет. Если у меня все получится, она ведь и так узнает. А если нет… Значит, нет.
— Хорошо, — Иса кивнул и запустил огрызок в красивый полет над водой. — Как уничтожить антимир, я не знаю. Если ты и вправду решил это сделать, тебе придется встретиться с тем, кто знает.
— А кто знает?
— Ее зовут Кристина. Думаю, ты слышал ее имя. Это сводная сестра Хельги. Когда-то она отправилась с нами в наше путешествие. Но когда мы приняли решение возвращаться, Кристина отправилась дальше. С тех пор никто из нас не видел ее, но все мы знаем: она есть и с ней можно встретиться. Если позвать, она придет. Но жить с нами в нашем мире она не может.
— Почему?
— Да кто ж знает! Возможно, она прикоснулась к таким тайнам Вселенной, от которых у нас у всех съехала бы крыша. А ей — ничего.
— Хорошо. Я попробую найти Кристину. Что я должен делать потом?
— Доверься ей. Ее знание и твое желание все сделают за вас. А потом… Ну, а потом мы снова встретимся и ты нам все расскажешь.
Я почувствовал, что к горлу подкатывает противный вязкий комок.
— Ты веришь, что мы еще встретимся?
Иса ухмыльнулся.
— После всех сил, которые мы вложили в твою подготовку? Разумеется!
— Иса… Спасибо за все.
— Удачи, Рик.
— Спасибо.
И мы крепко пожали дуг другу руки. Не прощаясь, разошлись прямо на мосту: он в одну сторону, я в другую. Не знаю, куда пришел Иса. Я отправился искать Кристину, и мост вывел меня не на очередную декорацию Авалона, а в крошечный и отлично знакомый мне переулок, который в свою очередь выходил на центральный проспект города, в котором я родился и жил — центра рубежа, служить спокойствию и благополучию которого я так старался ради своего собственного спокойствия и благополучия. И я уже почувствовал, как от счастья начинает щемить сердце и кружится голова, как понял, что ошибся.
