Царь призраков - Геммел Дэвид (читать книги полные .txt) 📗
С каждым шагом их напряжение росло в ожидании, что вот-вот вспыхнет пламя и пожрет их, точно призрачный легион, сотворенный Утером. Но пусть медленно, они приблизились к крепости, и Утер вступил на мост перед надвратными башнями. Он вынул Меч Кунобелина, взглянул вверх на словно пустующий парапет и шагнул вперед.
Внезапно из мрака выскочила звероподобная фигура, и жуткий вой прервал тишину. Гигантский волк ростом более семи футов, рыча, ринулся на принца.
Когтистые лапы сжимали боевой топор. Пропела стрела Прасамаккуса и вонзилась чудовищу в горло, но не задержала его. Утер бросился вперед, ловко отпрыгнул влево от опускающегося топора, Меч Кунобелина взвился вверх и отсек огромную руку у плеча. Чудовище завизжало, а меч врубился в его шею со всей силой, какую Утер сумел вложить в обе свои руки, сжимавшие рукоять. На глазах у них гигантское тело съежилось, и Магриг, протолкавшись вперед, уставился на мертвое, но теперь совсем человеческое лицо.
– Секаргус, – сказал он. – Я служил с ним десять лет назад. Хороший был человек.
Тут до толпившихся в напряжении воинов донесся нежданный звук, и они с удивлением переглянулись.
Ветер донес до них крик младенца, эхом отозвавшийся под сводами ворот.
– Возьми двадцать человек, – приказал Утер центуриону Дегасу. – Установи, откуда доносится плач. Остальные разделитесь на десятки и обыщите крепость.
– Мы пойдем с тобой, владыка Берек, – сказал Магриг, положив руку на меч. Он отвел глаза, опасаясь, как бы Утер не прочел по ним о его намерении. Утер просто кивнул и вошел в ворота. Дальше начинался лабиринт туннелей и лестниц. Утер поднялся на следующий этаж. Коридоры освещались фонарями, от которых исходил легкий аромат. Свет их был кроваво-красным. На стенах висели ковры со странными узорами, обрамлявшими сцены охоты и сражений. Повсюду виднелись статуи атлетов в разнообразных позах – мечущих копья, бегущих, поднимающих тяжести, борющихся. И все – из прекраснейшего белого мрамора.
Поднявшись почти на самый верх, они вошли в покои Горойен, где небольшую комнату почти целиком занимала массивная кровать, а стенами служили серебряные зеркала. На Утера отовсюду смотрели отражения. Простыни были шелковыми, а кровать – из слоновой кости, покрытой тончайшей резьбой и инкрустированной золотом.
– Она, несомненно, любила смотреть на себя, – заметила Лейта.
Прасамаккус промолчал. Ему было не по себе, но совсем не из-за Горойен. В конце-то концов, она могла его убить – и только. Но в воздухе чудилось что-то другое, и ему очень не нравилось, что Магриг не отходит от Утер, да и другие пинрэйцы держатся около принца, совсем его окружив. Они прошли в дальний покой, где пятифутовый золотой треножник поддерживал овальный черный камень в тусклых прожилках червонного золота.
– Источник ее силы, – сказал Утер.
– А мы можем им воспользоваться? – спросил Магриг.
Вместо ответа Утер быстро подошел к треножнику и поднял Меч Кунобелина высоко над головой. Одним ударом он разбил камень на мелкие осколки. И тотчас комната затуманилась – занавесы, ковры и мебель расплылись и исчезли. Они теперь стояли в пустом холодном помещении, освещаемом только лунным светом, косыми серебряными лучами падавшим в узкие высокие окна.
– Ее тут нет, – сказал Утер.
– Где она? – с нажимом спросил Магриг.
– Не знаю. Но Камень утратил силу. Радуйся.
Вы победили.
– Пока еще нет, – негромко сказал Магриг.
– Минуту твоего времени, – сказал Прасамаккус, когда Магриг, поджарый матерый волк, выхватил нож.
Воин медленно обернулся и увидел лук со стрелой, нацеленной на его горло.
Остальные пинрэйцы образовали круг, вытаскивая мечи и ножи. Лейта шагнула к ошеломленному Утеру.
– Коррин и правда значил для вас так много? – спросил бригант.
– Коррин? – ответил Магриг с ядовитой усмешкой. – Нет. Он был упрямым дурнем. Но вы думаете, я тоже глуп? Это не конец притеснениям, а только начало новых зол. Твоя магия и твои чары! – Голос его перешел в шипение. – От такой силы ничего хорошего не бывает. Только мы не позволим тебе занять ее место.
– Но я совсем не хочу занять ее место! – сказал Утер. – Поверь мне, Магриг, Пинрэ принадлежит вам.
У меня есть своя страна.
– Я бы и поверил тебе. Но ты уже один раз солгал. Ты сказал мне, что мы свободны служить тебе или уйти, и тем не менее в тени притаились лучники легиона. Мы были бы все сражены. Довольно лжи, Берек. Умри!
Еще не договорив, он ринулся на Утера. Принц отпрыгнул, и его меч нанес удар снизу вверх почти против его воли. Клинок вошел в бок Магрига, пронзил ребра и вышел наружу обагренный кровью. Остальные пинрэйцы тоже бросились в нападение. Первого сразил Прасамаккус – стрела пробила ему висок, второго убила Лейта.
– Остановитесь! – крикнул Утер громовым голосом с такой властностью, что воины замерли на месте. – Магриг ошибался. Я не замышлял никакого предательства! И говорю я так не из страха: по-моему, вы знаете, что мы можем перебить вас всех. Так прекратите это безумие!
На миг казалось, что он убедил их, но внезапно стоявший впереди метнул кинжал, и Утер едва успел уклониться от просвистевшего у его уха клинка. Лейта вонзила гладий в грудь ближайшего к ней врага, а Прасамаккус застрелил еще одного. Оставшиеся двое кинулись на Утера, он отразил удар первого и, повернувшись на пятке, ударил локтем в лицо второго. Меч Кунобелина рассек ему шею, и голова скатилась на пол. Лейта прыгнула вперед и блистательным ответным ударом пронзила горло последнего.
В наступившей тишине Утер попятился от трупов; страшная тоска тисками сжала его.
– Он мне нравился, – прошептал принц, глядя на мертвого Магрига. – Он был, хорошим человеком.
Почему он решился на такое?
Бригант отвернулся, пожимая плечами. Сейчас было не время говорить о Круге Жизни, о том, что поступки человека неизбежно приводят к расплате. С той самой минуты, когда Утер в ярости убил Коррина, Прасамаккус ждал минуты, когда пинрэйцы попробуют отомстить.
Это было столь же неизбежным, как приход ночи на смену дня.
– Почему? – повторил Утер.
– Этот мир безумен, – сказала Лейта. – Постарайся забыть.
Они вышли из холодной каменной комнаты и медленно спустились во двор. Там ждал Дегас, примерно сорок беременных женщин и одна успевшая стать матерью. Некоторые женщины плакали, но это были слезы облегчения. Два дня назад в темницах Серпентума их было заперто шестьдесят.
– Странная крепость! – сказал Дегас, невысокий, но могучего телосложения легионер. – Есть еще трое ворот, но они никуда не ведут – за ними только чернота и лютый холод. А совсем недавно вдруг исчезли все фонари и статуи. Ну все! Осталась только сама крепость, но по стенам уже пошли трещины.
Он еще не договорил, как надвратная башня начала оседать.
– Надо уходить, – сказал Утер. – Люди все здесь?
– Да, все римляне, но твоя охрана?
– Они не придут. Надо поскорее увести женщин.
Стена у них за спиной покачнулась, огромные камни заскрипели друг об друга, начали смещаться, пока легионеры помогали женщинам встать и выводили их из пасти ворот. Когда они все оказались на равнине, Дегас оглянулся.
– Матерь Митры! – воскликнул он. – Смотрите!
Мощная Железная крепость превращалась в пыль, утренний ветер колыхал густые ее облака. Из леса выбегали легионеры, их приветственные крики оглашали ночь. Легионеры подхватили Утера и на плечах понесли его в лагерь. Когда над равниной взошло солнце, крепость исчезла. Теперь там виднелось только большое кольцо черных камней. Утер оставил Северина и остальных, подошел к выходу из лагеря и посмотрел на лагерь пинрэйцев, окутанный тишиной. Подчиняясь порыву, он покинул защиту валов и один направился туда, где сидели вожди пинрэйцев. Они угрюмо поглядывали на него, а некоторые потянулись за оружием. Сидели они в круге, а сзади стояли воины, словно на арене.
Утер мрачно улыбнулся.
– Завтра, – сказал он, – я покину Пинрэ. И теперь в нашей победе нет радости. Несколько дней назад мне пришлось убить человека, которого я считал своим другом. Сегодня я убил другого, которого уважал и думал, что он возглавит вас, когда я уйду. – Он обвел взглядом лица перед ним. – Я явился сюда помочь вам, и у меня нет желания править вами. Моя родная земля далеко отсюда. Коррин Рогер умер, потому что не мог совладать с ненавистью в своем сердце; Магриг умер, потому что не мог поверить, что в моем сердце ненависти нет. Сегодня вечером вы должны выбрать нового вождя – царя, если хотите. Ну а я больше никогда сюда не вернусь.
