Книга 1. Цепные псы одинаковы - Олненн Иней (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Ингерд помолчал немного и сказал:
— Добро. Гостями нашими нарекаю вас.
А сам Лису и Барсу знаком показал, чтоб настороже были. Усадили они старых к огню, мяса дали, да хлеба, да вина немного, как полагается, а когда поели они, попили да обогрелись, Ингерд и спрашивает:
— Удачный ли сбор нынче, мудрые знахари? Каких трав нашли, а за какими в другой раз наведаетесь?
— Раз на раз не приходится, мил-человек, — отвечает ему дед, козью кость обгладывая. — Много чего ищем, да не все найти получается. Скажем, золотарник, пустынник иль донник — этого добра завсегда хватает. И медвежьи уши, и кошачья травка нам тож сразу попались. Ну, коровяк и чернобыл и вовсе издалека увидишь. А вот синюха да тимьян, да сушеница топяная, да кровохлебка с ними так хоронятся, что днем с огнем поди сыщи. А куда денешься-то? Знахарю без целебных дикоросов обойтись никак не можно.
Слушал Ингерд деда — правильно дед говорит, но рука отчего-то сама собой к мечу тянется, а по спине меж лопаток холодок так и бежит.
— Да, мой дед тоже говаривал, что одними шептаниями больного не поднимешь, — молвит Оярлик.
— Однако ж и такие бывают, что только заговорами и пользуют, — возражает Эйрик.
Ингерд промолчать хотел, но и сам не заметил, как сказал:
— Заговорами-то колдуны промышляют, мне про то Вяжгир говаривал, а знахари все больше травничают. И то сказать — целая наука.
— Тоже мне — наука, — фыркнул Редмир, — корешки собирать. Этак знахаря от стряпухи не отличишь!
— Не рассказывай про то, чего не знаешь, — осадил его Оярлик. — Знахарствовать ты не умеешь да, поди, и в стряпне не силен!
Ингерд рассмеялся. Эйрик вспыхнул.
— На себя погляди, Лис! — воскликнул он. — Сам-то, небось, меньше моего знаешь!
— Ну уж не меньше! — сердится Лис. — У меня дед знахарем был и прадед тоже…
— Всех вспомнил! — ярится Барс. — Деда и прадеда в помощь зовешь, как самому туго приходится! Вот лисья порода!..
— Ах, ты, так тебя да разэтак! — вскочил Оярлик да за нож схватился.
Эйрик тоже вскочил и тоже с ножом, Ингерд чует — сейчас убийство свершится, но вместо того, чтоб спорщиков по сторонам развести, сам решил им тумаков надавать. И только они было схватились меж собой, только кинжалы скрестили, как слышится голос Травника, отрока чудного — негромкий такой и спокойный:
— Целебные травы — это хорошо, через травы всякие сама земля нас излечивает, а через заговоры духи нам помогают, а духи есть не что иное, как земли голос. Стало быть, и травы, и заговоры полезны одинаково, ежели от мудрого человека даются.
Остановились Волк, Лис да Барс, будто очнулись, друг на дружку поглядывают ошалело и понять не могут, отчего кинжалы в руках и отчего руки чешутся друг другу горло перерезать. А Травник будто и не замечает ничего.
— Поделитесь наукой своей, мудрые знахари, — говорит. — У нас дорога дальняя, хорошо бы знать, какая травка боль снимает, а какая — усталость, какая кровь останавливает, а какая — слезы, какую есть можно, а какая смерть принесет?.. Из какой ветки стрелу выстругать, а из какой — для копья новое древко?
И Травник, все в той же позе паучьей сидя, на стариков пристально посмотрел.
— Обо всем рассказать — года мало, — важно ответствовал дед, поучительно воздев кверху обглоданную кость. Бабка истово закивала. — Скажу слов немного, но польза от них будет великая.
— Внимаю речам вашим, — Травник весь обратился в слух.
Дед кость в огонь бросил, руки подолом рубахи обтер и вещает:
— Кровь хорошо чернобыл остановит, его в болоте сразу сыщешь, на осоку похож. Пырей запросто боль прогонит, да болей трава вместе с ним. Помереть захочешь — волчьей ягоды поешь иль вороний глаз, поможет всенепременно. Ну, а копье несравненно хорошо из осины делать, луки — из рябины, а стрелы — из ольхи.
Ингерд, Эйрик и Оярлик разом опустили ножи.
— То есть… как это — копья из осины?.. — спрашивает обескураженный Эйрик. — Ты чего, дед? Когда это копья из осины делали?.. Да мы всю жизнь копья из ясеня и падуба мастерим, луки — из тиса, да это все знают!
Он оглянулся на Волка и Барса.
— А вот из осины щиты добрые получаются, — добавил Оярлик. — Чего-то перепутал ты, дед.
И что тут со стариками сделалось! Осерчали, зашипели, руками скрюченными на них замахали, что два карлика — лица злобными стали да уродливыми, отшатнулись в страхе и отвращении Ингерд да Эйрик с Оярликом, а бабка заверещала противным голосом:
— Ты, старый дурак, виноват! Чего наплел?
И как хватит его по уху!
— А ты чего, карга, молчала, будто рыба? Сама говорила: не загрызем, так облаем! — дед в долгу не остался и по голове стукнул.
И как пошла у них драка с руганью и визгом, словно кошка с собакой сцепились, только пыль по сторонам да клочья одежды.
— Разнять их надо! — крикнул Эйрик. — Ведь поубивают друг друга!
Но Травник остановил его своим посохом, простер над дерущимися худую длинную руку и сказал повелительно:
— Ве кархат, эгнари! Найра ие, найра Эльм!
После этих слов бабка кошкой обернулась, дед — собакой, Эйрик аж отскочил. Кошка с воем в одну сторону кинулась, собака с лаем — в другую, и скоро их и слышно не стало.
Эйрик с Оярликом на чудодейственного Травника во все глаза уставились, и Эйрик просипел:
— Ты… да ты… ты же ведун! — поперхнулся он своей догадкой. — Что б меня!.. Чур меня, чур!..
Он замахал руками, точно защищаясь, попятился, споткнулся и рухнул, чуть не в самый костер. Травник к Оярлику повернулся, Оярлик в бок шарахнулся, а Травник шарахнулся от него, ведь у Лиса в руках все еще нож был. Ингерд, глядя на все это, расхохотался и хохотал до слез, и всем сразу стало легче. Страх ушел. Исчезла жажда убийства. Кинжалы в ножны возвратились, будто и не покидали их вовсе. Осталось только горькое удивление, что так легко рука с оружием на друга поднялась.
— Это все они, проклятые, — со злостью бросил Эйрик, — от них все раздоры, от странников этих, перекати-поле!
Он поднялся на ноги, с опаской на Травника поглядывая и соображая, не накажет ли он его за прошлые насмешки. Вспомнив, сколько раз он над чудным отроком потешался (хоть и без злого умысла), Эйрик едва не застонал. Над ведуном потешался!.. Он потихоньку костер обогнул и рядом с Ингердом встал.
— Послушай-ка, Травник… э-э…чудодейственный, — Оярлик тоже осторожничать начал, — а как ты распознал, что старики эти и не старики вовсе?
Тут настал черед Травника смеяться, и он стал похож на обыкновенного мальчишку.
— Да тут и гадать нечего было, — говорит, — дед-то про целебные травы такую околесицу нести взялся, что невмоготу слушать было! Все перепутал, все перемешал! Про одно только сказал верно: про волчью ягоду да вороний глаз.
— Ну, про это все знают, — усмехнулся Ингерд.
Он еще больше зауважал юного ведуна, стараниями которого они избыли столько бед. Зауважали его и Эйрик с Оярликом, но относиться к нему стали все же с некоторой опаской, зная, что он ведун, хоть одеждой и не менялись.
— Стало быть, эти кошка с собакой тоже одержимые? — спрашивает Оярлик.
Травник кивнул.
— Эх, зря уйти им дали, — Эйрик сокрушенно поглядел в темноту. — Где-нибудь они дел натворят, раз здесь не получилось.
— Не натворят, — успокоил его Травник, — они теперь свои истинные обличья приняли, никого не тронут, меж собой драться будут.
— Стало быть, так и загадано, — промолвил рыжий Скантир. — Нет, ты подумай, до чего просто: сотворить из кошки с собакой оборотней, глядишь — и люди уже как кошка с собакой дерутся!
— Я из-за этих одержимых двух своих родичей убил, — угрюмо молвит Эйрик. — Я дома на отунге только Судом Меча оправдаться смог. Умом все понимаю — не на мне вина! — а кровь-то на моих руках, и перед глазами — дети, что сиротами сделал, и жены, что вдовами оставил…
Эйрик горько махнул рукой и замолк.
— Доберемся мы до этого колдуна, дай срок, — говорит Оярлик, — доберемся до его поганого острова, никуда он от нас не денется.
