В страну волхвов (СИ) - Скипа Нина (прочитать книгу .TXT) 📗

     Враг преследует душу мою, втоптал в землю жизнь мою, принудил меня жить во тьме, как давно умерших.

     И уныл во мне дух мой, онемело во мне сердце мое.

     Вспоминаю дни древние, размышляю о всех делах Твоих, рассуждаю о делах рук Твоих.

     Простираю к Тебе руки мои; душа моя к Тебе, как жаждущая земля.

     Скоро услышь меня, Господи; дух мой изнемогает; не скрывай лица Твоего от меня, чтобы я не уподобился нисходящим в могилу.

     Даруй мне рано услышать милость Твою, ибо я на Тебя уповаю. Укажи мне путь, по которому мне идти, ибо к Тебе возношу я душу мою.

     Избавь меня, Господи, от врагов моих; к Тебе прибегаю.

     Научи меня использовать волю Твою, потому что Ты — Бог мой; Дух Твой благий да ведет меня в землю правды.

     Ради имени Твоего, господи, оживи меня; ради правды Твоей выведи из напасти душу мою.

     И по милости Твоей истреби врагов моих, и погуби всех угнетающих душу мою, ибо я — Твой раб.

     — Сто сорок второй псалом, — отметил Стас. — Говорят, его читают, когда у воспреемника хреновое настроение.

     — Ты в церкви, Стас, — сказал Вацлав.

     — Простите.

     — Прикрой дверь, Милан, дует, — приказал маг.

     Дверь со стуком закрылась. Казалось, этот звук пробудил храм к жизни. Откуда-то сбоку выглянул инок, скрылся на минуту и появился снова.

     — Что вы хотите в сей неурочный час, братья?

     — Мы — паломники, — спокойно ответил Вацлав. — Мы у себя в Верхней Волыни прослышали о чудесах Трехречья и приехали посмотреть своими глазами. Как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

     — Кое-что лучше не видеть и не слышать, — тихо проворчал Милан, но инок его услышал, и ответил ему, а не Вацлаву.

     — Вы правы, брат. Недаром говорят, темные глаза прячут мудрость.

     Вацлав снова перехватил инициативу.

     — Как вы понимаете, в нашей далекой стране мы не могли узнать оптимальное время прибытия. Поэтому, брат, не могли бы вы нам сказать, как можно познакомиться с душой Трехречья?

     — Познакомиться? — монах был шокирован таким вопросом. — Нельзя так говорить о Душе Трехречья.

     — А как говорить? — удивился Вацлав. — Познать?

     Монах поперхнулся.

     — Познать Душу нельзя. Ему можно поклониться, если будет на то воля Господа и Воспреемника.

     В глубине храма послышалась торжественная музыка и из алтаря вышли трое. Первый был разительно похож на чернокнижника или волхва со старинной гравюры — длинная мантия, длинные седые волосы, острые черты лица, пронзительный взгляд черных глаз. Лицо избороздили, казалось, вековые морщины. Но двигался он с грацией и силой не старости, а зрелости. За волхвом шли два инока в надвинутых на глаза капюшонах.

     Старец приблизился:

     — Что случилось, брат Алексий?

     — Паломники, отец Володимир. Хотят увидеть Душу Трехречья. Они из Верхней Волыни.

     Володимир неторопливо оглядел пришельцев. Взгляд его задержался на Стасе, он кивнул, узнавая.

     — Опять ты? Что ж, не обессудь, я предупреждал.

     Один из иноков шагнул вперед к Стасу, сзади распахнулась дверь, и луч света упал на лицо Володимира. У Милана перехватило дыхание. Воспреемник был похож на волхва в той же степени, как и его шеф. Если бы он не знал, что Вацлав стоит рядом и у него нет привычки носить длинные балахоны... Хотя нет. Глаза. Даже гневный взгляд Вацлава был на порядок легче, и как бы это лучше сказать, мягче, чем холодный, изучающий взгляд Володимира. Может быть это потому, что в глазах воспреемника отражалась вековая скука?

     Из открывшейся двери вошли еще двое монахов, и подошли к Стасу. Тот покорно повернулся к двери и лишь сказал:

     — Прощайте, Вацлав, Милан, Янош. Простите, если сможете.

     Вацлав положил руку на плечо Стасу.

     — Этот человек со мной, — холодно и веско проговорил он. Милану показалось, что маг пародирует интонацию Володимира. А может это обычная манера князя Венцеслава? Так здесь, право же, не Медвенка.

     Володимир перевел взгляд на Вацлава, и в его глазах промелькнуло что-то человеческое.

     — Вот как? Надо полагать, мой дальний родственник?

     — Все люди братья, — равнодушно отозвался Вацлав.

     — Этот вопрос меня волнует меньше всего, — усмехнулся Володимир.

     Милан поежился от этой усмешки.

      — Хорошо, — неожиданно согласился воспреемник. — Я принимаю ваше ручательство.

     Володимир кивнул, и иноки тихо исчезли.

     — Зачем ты сюда пришел?

     Вацлав пожал плечами.

     — Когда я уходил из дома, я надеялся, что смогу здесь найти средство, чтобы вылечить больного брата. А когда я пришел в Трехречье, я понял, что ищу то, чего нет. Сюда я пришел, чтобы взглянуть на тебя и на твою душу.

     Черные глаза впились в серо-голубые глаза Вацлава.

     — Что с твоим братом?

     — Немочь. Он болен всем и ничем. Я не могу ему помочь.

     — Когда-то такую болезнь называли малокровием, — заметил Володимир. — Лечили отдыхом, витаминами, препаратами железа и стероидными гормонами.

     — Этими средствами я поддерживаю его жизнь.

     Володимир пожал плечами.

     — В любом случае, я не врач.

     — Ты — маг. Волхв, — согласился Вацлав.

     — Значит, ты хочешь сохранить ему жизнь магически?

     — Я хочу познакомиться с Душой Трехречья.

     Володимир наклонил голову.

     — Хорошо. Вас отведут к нему. Потом приведут ко мне. Я хочу поговорить с тобой.

     Вацлав пристально смотрел в бездонные черные глаза волхва.

     — Володимир, могу я тебя попросить?

     — Проси.

     — Отведи нас к Душе сам.

     Володимир вскинул голову и отвел глаза. Милан вздохнул. Янош тоже перевел дух. Вацлав ждал.

     — Зачем тебе это? — наконец спросил воспреемник.

     — Сам не знаю, — спокойно отозвался маг. — Знаю только, точнее, чувствую, что так будет правильно. Душа же живет отдельно от тебя?

     — Да, у него свои покои. Его беспокоят не так часто. Да и зачем создавать Душе лишние тревоги?

     Вацлав опустил глаза.

     — Тебе виднее.

     Володимир прошел к выходу из храма. Два инока последовали за ним, за иноками вышли верхневолынцы. У выхода их встретила группа иноков, четверо из них присоединились к процессии. Они шли к дому, который Милан вначале принял за трапезную. Дом был плотно окружен деревьями и стоял несколько на отшибе, все основные тропинки монастыря проходили в стороне от него. Монахи вообще народ не шумный, а здесь вообще не было слышно ничего, кроме скрипа снега под ногами.

     В нескольких шагах от дома воспреемник вдруг остановился и повернулся к Вацлаву.

     — Кем бы ты ни был, я не хочу тебе зла. У тебя светлые глаза. И ты так похож на меня... Не смотри слишком пристально в глаза Души Трехречья.

     Вацлав кивнул.

     — Что это значит, Вацлав? — прошептал Милан.

     — Не знаю. Молчи. Сейчас все увидим.

     Они вошли в дом вслед за воспреемником. Тот прошел через анфиладу комнат. Верхневолынцы едва успевали оглядываться по сторонам. Внезапно Вацлав резко остановился. Навстречу ему шел, с трудом переставляя ноги и сутулясь самым невероятным образом, человек лет сорока с пустыми темными глазами. Спутники Вацлава остановились рядом со своим предводителем, глядя на странного человека. Володимир тоже остановился и нетерпеливо оглянулся на Вацлава.

     Вацлав смотрел на согбенного человека, потом посмотрел в пронзительно черные глаза Володимира.

     — Темные глаза прячут мудрость, не так ли? — спросил Вацлав.

     — Не худо бы и светлым кое-что прятать. Например, эмоции, — отрезал волхв. — Идем.

     Милан непроизвольно вцепился в руку мага. Он встретился взглядом с черными глазами встречного, и ему показалось, что он смотрит в бездонный провал.

     Следующая комната оказалась своего рода перекрестком. По крайней мере, из нее вели четыре двери в четыре стороны. Володимир свернул в правую. Милан непроизвольно отметил, что окна этой комнаты должны выходить на крепостную стену. Так оно и было. Правда за этой комнатой оказалась еще одна. Она и была их конечной целью. В комнате у окна в тяжелом кресле сидел мальчик лет семи. На коленях у него лежала открытая старинная книга, сам он смотрел в окно.