Тень последней луны (СИ) - Пяткина Мари (электронная книга .TXT) 📗
За завтраком король выглядел задумчивым. Он никак не прокомментировал то, что она в короне, ни слова не спросил о пропавшей шкуре, словно ничего не произошло, даже не спросил, где она была ночью, хотя служанки сказали о его позднем визите.
— Начинайте трапезу, — сказал король, скользнув взглядом по её бледному, не выспавшемуся лицу, и налил себе отвара реса из парующего медного кувшина. На секунду Веле стало жаль отца. «Вот встать бы сейчас и сказать: что мы делаем? — с горечью подумала она. — Неужели нельзя, чтобы всё стало нормально? Чтобы мой милый Пол остался со мной и ни о чём не беспокоился, кроме времени третьей луны и своих хождений по дорогам ночи? Если бы отец разрешил мне оставить зверька, как бы я его полюбила!»
За еду принялся один принц Фиппол, да его мать положила в свою тарелку кусок пирога с голубями. «Надо же, вот и аппетит появился!» — некстати мелькнуло в мыслях. Король заметил пристальный Велин взгляд.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — спросил он, щурясь так, будто силился что-то рассмотреть за её спиной.
Веля открыла рот.
— Возможно, ты наконец-то решилась отдать своего никчемного зверя? — с усмешкой продолжил король.
— У меня нет зверя, папочка, — улыбнулась Веля, — Ты не мог бы подать мне ресу?
Глава 18. Чёт и нечет
Он смотрел из окна башни на то, как работают плотники на площади — там сооружали помост. Подёргал рукой решётку — крепка. Хорошо.
Тому, что шкура пропала, король не удивился, это же понятно: раз лис жив — значит и шкура при нём. Но куда делся плащ? Это был его любимый плащ.
— Проведи праздник, — говорил ему лис. — Привези на праздник ганцев. Это же разумно — в именины дочери пригласить её людей. Пусть весь день состязаются, пьют, едят, поставь отдельные столы для них. Приставь своих людей. А как стемнеет — скажешь ей, пошли смотреть подарок. Заведёшь сюда и пусть глядит из окна, как ганцев вешают. С её прислуги не начинай, прислугу тяжело будет простить, начинай с рыбаков и рабочих завода, тех не так жалко. Пусть вешают неторопливо, по одному, делай паузы, проси позвать братца. До десятка дойдёшь — а там и позовёт, как миленькая.
В каземате делать комнаты для содержания дочери он передумал — там, всё же, звуки бывают, а дочь девица с тонким душевным и сердечным устройством, станет нервничать лишнее. Поэтому комнаты сделали в угловой фланкирующей башенке, уже несколько лет как приспособленной под склад припасов. Склад перенесли, крыс вытравили, всё как следует убрали, повесили гобелены и поставили мебель. Помещение получилось — сам бы жил. Также — отдельно, ни она мешать никому не будет, ни ей не помешают думать и приходить в себя. Издеваться он над нею не собирался, Скер всегда старался не обижать женщин, он же не зверь какой-то, а это, к тому же, дочь. Но изолировать, когда всё закончится, придётся, это и крабу понятно. Хотя бы чтоб не занималась членовредительством и другой ерундой.
Скрипнула дверь — король оглянулся. Там стоял полезный человек, с цепкими маленькими глазками и огромной плешью, с выражением лица, будто он уже принял все известные слабительные и теперь смиренно страдает, пока они подействуют.
— Мы подыскали двух женщин, чтоб смотрели по очереди за принцессой и помогали, — сказал полезный человек, — вот они, владыка.
Женщины, что топтались за ним, присели в книксенах. Лица — простые, тела — надёжные. Король поговорил с ними, и обе понравились. Одна раньше служила сиделкой при буйной помешанной, а вторую забрали из каземата, где она была охранницей и умела кормить через лейку. Король предупредил, что с предшественницей случилось несчастье. Объяснил, что будет входить в обязанности, и за какую плату.
— Семейные? — спросил король, глядя им под ноги.
— Я — жена и мать, — с достоинством сказала одна, — четверых детей.
— Я одинока, — ответила вторая, — у сестры живу.
— В случае побега, самоубийства, членовредительства вашей подопечной ваши близкие разделят наказание, — произнёс король, поднимая взгляд, — тяжесть которого определит тяжесть вашего упущения.
Женщины переглянулись и синхронно сделали книксен.
— Не упустим, ваше величество, — сказала одна.
***
Ещё декаду назад глашатаи стали кричать по площадям на всех островах, что в смену течений король даёт праздник в честь возвращения её высочества Авелин. Практически сразу в столицу потянулись уличные артисты: бродячие цирки со зверями, акробатами, жонглёрами и бывшие жрецы закрытых храмов, что нынче подались в лекари и фокусники. Певцы, танцоры, трубадуры, торговцы целебными снадобьями от всех хворей, мошенники и менялы, обманщики, игроки, шулеры и жулики, калеки и нищие, ворьё всех пород и сортов, вся человеческая пена, которую выносит прибой. Пришлось заранее усилить стражу по городу и в катакомбах.
В Трейнт, прослышав о грядущих многодневных торжествах за счёт короны, подались остовитяне с Кварта, Старых Земель, Васара и многих, многих других островов, Наир, столица Трейнта весь полнился разноцветными и разношерстными толпами. Таверны и гостевые дворы были битком набиты, приезжие спали на пристани и деревянных настилах тротуаров. Однажды скопища людей превратят столицу в огромный рассадник заразы. Его и так называют рассадником тирании и сплетен.
Ревела, визжала и блеяла скотина на королевских скотных дворах — шёл забой животных для завтрашнего пиршества. Из провинции тянулись возы с зерном, овощами, молочными сырами, бочками вина и пива — король платил за всё. Любопытно, сколько украдёт на этом казначей? После похорон Мирры он построил старшему сыну дом. Скер наблюдал за ним уже больше десяти течений и знал все его схемы. Казначея давно следовало повесить, да только сперва не мешало бы найти замену, но подходящего толкового человека не попадалось.
Размалёванные актёры в рваных театрах да пёстрые цирковые труппы уже давали представления на спешно сколоченных помостах, собирая досужих зевак, и только один помост стоял пустым — новый, с одинокой виселицей.
— Пап, ты говорил, что заменишь казни рудниками, — старательно глядя в тучный затылок возницы, сказала дочь, когда они вдвоём, пробуя подарок, новый её экипаж, катались вокруг дворца в сопровождении двух конных гвардейцев.
Она всегда отводила глаза. Это было забавно, Скер и за собою знал похожую привычку, потому улыбнулся. Ему нравилось то, как без скрипа идёт новый экипаж, нравился запах лошади, и что они катаются вдвоём, не считая двух конных гвардейцев сзади. Мальчик очень просился, но король его не взял, он хотел хоть теперь поговорить. Скер ласково погладил принцессу по голове, украшенной маленькой жемчужной диадемой матери. Дочь подтыкала ею чёлку, будто обручем. Ему и голова эта нравилась, похожая на Мирру, но с его коротким носом и серыми глазами. Хорошая голова, жаль, что несговорчивая и недальновидная.
— Всё только от тебя зависит, дочка.
Несколько долгих секунд она терпела ласку, как чужая лошадь, затем отодвинулась, чтобы свеситься с краю и бросить монетку невесть как пробравшейся в эту часть города нищенке, а назад придвигаться не стала. Её тело говорило языком жестов, что дочь его совсем не любит.
— В чём ты будешь завтра? — спросил он, чтоб сменить тему, женщины любят болтать о нарядах, даже Мирра любила. — Я покажу тебя народу. Если ты покажешься недостаточно хорошо одета, о нас станут плохо говорить.
— Мне три платья шьётся, — последовал сдержанный ответ. — На утренний приём, дневные состязания и на вечер.
— Прибудут вассалы и союзники, — продолжал король, — с жёнами, сыновьями и дочками. Перезнакомишься со всеми, может кто-нибудь приглянется. Или просто наберёшь себе дам и кавалеров. Устроим танцы.
— Но ведь я не умею танцевать, как у вас принято.
— Я, если честно, тоже, но владыки как напьются и начнут — будет смешно, тебе понравится. Что ты всё зеваешь?!
— Сплю плохо.
