Возрождение - Берг Кэрол (читаем книги .txt) 📗
Прежде чем сходить за остальными, я подумал, стоит ли мне прежде убрать тела Гаспара и Фессы, замученных дерзийцами. Я не считал себя добрым, и инстинкт подсказал мне оставить все как есть. Пусть все видят, что один человек может сотворить с другим. Поэтому, когда мы с Совари вынесли принца наружу, он увидел то, что было сделано ради него. Он не отвел глаз, но ничего не сказал, что явилось, как я подумал, мерилом его ужаса.
Совари предложил не трогать тела, чтобы их исчезновение не навело на наш след, если вдруг отряд вернется. Но женщины и слушать не захотели, говоря, что души не смогут покинуть истерзанные тела, если оставить их там, где они лежали на песке. Поэтому, когда мы уложили Александра, я перенес трупы из-под деревьев туда, куда указали мне Сарья с Манот, и они принялись готовить их к погребению.
Через час после заката Совари отправился в Загад. Пешком, потому что дерзийцы забрали его лошадь и убили часту.
— …еще я хочу знать, кто приезжал сюда сегодня. Имена всех до единого, — произнес принц, закончив перечислять список возлагаемых на Совари поручений. — Всех.
— Да, мой господин. Если бы вы не приказали мне, я и сам узнал бы их.
Я помог Совари наполнить фляги и немного проводил его. Когда Сарья и Манот закончили, я отнес два омытых тела в пустыню, где божество солнечного света уже завершило круг на сегодня, и положил на дюны, где их найдут шакалы. В пустыне почти нет деревьев. Только Император может позволить себе погребальный костер. Вернувшись, я предложил Сарье и Манот бодрствовать с ними всю ночь, но они наотрез отказались. Квеб еще не выходил из подземной комнаты. Возможно, боялся увидеть, что стало с его друзьями. Он был еще совсем юн. Я вернулся к Александру.
Принц заявил, что хочет спать, но я понял, что он просто хочет побыть один. Я понимал его. Мне самому всегда требовалось одиночество после битвы с демонами, чтобы восстановить душевные силы. Но в эту ночь я боялся остаться один. Тьма и ненависть бушевали во мне, подпитанные дневными страхами. Я боялся, что не смогу сдержать их Пожелав принцу спокойного сна, я снял с себя все оружие и побрел по засыпанным песком руинам, стараясь не думать, стараясь не глядеть в ночную тьму, опасаясь увидеть женщину в зеленом, которая посмотрит на меня глазами, полными непонятной мне муки. Надеясь обрести уверенность, я еще раз проверил барьеры, защищающие меня от влияния демонов. Я умел создавать их с ранней юности, но сейчас моя мелидда отказывалась подчиняться моей воле. Я был готов сорваться, выплеснуть из себя ярость, угрозу, безумие на эти безмолвные руины. Когда взошла луна, я упал в песок и закрыл голову дрожащими руками, ощущая себя сломленным, загнанным в угол и очень испуганным.
— Я могу помочь тебе, воин. — Запах курений и спокойный совсем юный голос сказали мне, кто пришел. Босые ноги мальчика ступали беззвучно.
— Если тебя не будет в том месте, куда я боюсь идти, едва ли это будет возможно.
— Сиффару — это путешествие духа. Боги возьмут тебя с собой, покажут, чего именно ты боишься, напомнят тебе о силе, которая заключена в тебе и которая поможет тебе противостоять опасности. Ты уже знаешь, как важно увидеть то, что причиняет тебе боль. А теперь ты должен подготовиться к тому, что выбрал сам. Неужели ты не позволишь нам помочь тебе?
— Я не могу тратить на себя время сейчас. Принц в такой опасности, а он… он все…
— Гаспар с Фессой дали тебе время. Всадники не вернутся сюда, а Сарья и Манот позаботятся о принце. Главная опасность для него заключена именно в тебе.
Я вздрогнул, услышав высказанные вслух собственные мысли.
— Откуда ты знаешь все это… ребенок, живущий среди пустыни все эти годы?
— У меня есть дар знать. — Я поднял глаза, услышав странные ноты в голосе Квеба, но он уже развернулся и уходил от меня туда, где в руинах зиял пролом. Его шаги были медленными и неловкими, в его движениях не было ничего от его привычной легкости и грации. Он споткнулся об обломок камня, и у меня защемило сердце, когда я заметил, как он расставил руки, чтобы удержать равновесие.
Когда я еще был рабом, одна старая рабыня посоветовала мне быть довольным своей судьбой. Она сказала, что те, кто забирается высоко, должны дорого платить. Я в очередной раз убедился в справедливости ее слов. Какова цена за право видеть волшебные земли, запоминать видения и хранить их для тех, кто придет сюда нагим и сломленным?
Я поднялся и пошел в темноту вслед за слепым мальчиком.
ГЛАВА 21
Сколько дней я провел в пещере? Я убедил себя на некоторое время отвлечься от исполнения обязанностей по отношению к принцу и отправить свой дух в путешествие. Сначала заточение в комнате напоминало мне о днях рабства. Я мог бы посчитать, сколько раз я спал, но ароматный дым и таинственность обстановки не позволяли мне понять, сколько прошло дней. Я не был уверен, что сплю только раз в сутки, и, возможно, были сутки, когда я ни разу не смыкал глаз. На плоском камне перед дверью периодически появлялись фрукты, хлеб и козье молоко, утолявшие мой физический голод. Голод моей души пока что ничто не насыщало. Разумеется, на этот раз я не был пленником и в любой момент мог покинуть пещеру. Но я был на грани гибели и молил, чтобы таинственное место помогло мне сохранить себя.
С самого первого часа, когда Квеб привел меня в пустую комнату и усадил на грязный пол, велев молчать и забыть обо всем на время обрядов сиффару, я перестал понимать, что именно происходит. Каждый раз, когда мой разум прояснялся, я обнаруживал рядом с собой Квеба. Он сидел, скрестив ноги, улыбался и подбрасывал в медный горшок сухие листья, поджигая их от пламени свечи. Он проводил тонкими пальцами по краю сосуда, чтобы не промахнуться. Когда из горшка начинал валить густой серо-голубой дым, он брал меня за руки и заставлял глядеть в его невидящие глаза, все еще слезящиеся и кровоточащие после того, что он сделал с ними.
Разорвать связи с миром было непросто. Меня многое беспокоило и не пускало: Александр, Совари, Малвер, так и не вернувшийся из Загада, моя жена и остальные эззарийцы, отказывающиеся видеть правду, Блез, его сестра и мой сын, затерянный посреди этого опасного мира. Когда я ел, вкус еды ощущался особенно сильно, вызывая воспоминания: о вине из кубка моего отца, о спелом персике, разделенном с Исанной в те дни, когда мне было пятнадцать и я любил со всей страстью юности, о сухом заплесневелом хлебе, который спасал меня от голодной смерти во времена рабства. В один момент я обнаружил, что стою на коленях в центре круглой комнаты, колени ломит, мышцы онемели, словно я провел в этом положении не один час. Все мое тело стонало, кричало, рассказывая историю жизни воина, раба, пленника.
Но время шло, я все больше погружался в молчание, одиночество и душный дым, а все остальное — чувство голода, боль и воспоминания — становились все бледнее и тише. Мой разум свободно заскользил посреди пустоты, так мне казалось. И вот тогда и началось путешествие.
Я, как и прежде, сидел посреди круглой комнаты. Руки покоились на коленях. Я по привычке выбрал позу, в которой Смотритель подготавливает себя к битве с демонами, обретая душевный покой и равновесие перед этим странным занятием. В неподвижном воздухе пещеры висел запах трав Квеба. Я не сводил глаз с призрачного огонька свечи, чувствуя, что засыпаю, сердце билось медленно и слабо.
Потом огонек погас, осталась только уже знакомая серо-голубая пустота. Но что-то изменилось… густота воздуха… плотность клубящегося облака… темные силуэты… деревья…
Призрачный ландшафт. Дрозд хлопает крыльями… слабый запах золы в теплом ветерке… металлический привкус крови во рту…
Я моргнул, медленно, с трудом, Квеб был здесь со своей свечой и медным горшком. Слепой мальчик. Он больше не улыбался, а серьезно кивал головой, поджигая сухие листья, мое путешествие продолжалось…
Капли дождя падали на дорожку, скатывались с белых камней прозрачными шариками, вливаясь в бегущие по саду шумные ручейки. Листья блестели от воды, лилии закрылись, чтобы защитить от ударов нежные тычинки. Лужайки казались особенно зелеными в окружении желтых, белых и синих цветов. В центре одной из лужаек возвышалась ива с огромными, выгнутыми дугой ветвями. Есть ли звук прекраснее мягкого шуршания дождя, несущего с собой жизнь, щедро проливающегося с небес на землю? Завороженный омываемым дождем садом, я медленно брел по дорожке из светлого гравия, когда вдруг заметил, что сам я почему-то не промок. Что это за место? Я остановился, озадаченный, пытаясь понять, откуда я пришел и куда направляюсь. За поросшим цветами лугом, едва заметная за пеленой дождя, темнела стена. Как звон лопнувшей струны нарушает приятную мелодию, так и вид этой стены разрушил очарование дня, породив чувство острой тоски.
