Время скидок в Аду - Уильямс Тэд (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Я попытался открыть глаза, но это оказалось не так уж просто. Казалось, что даже веки стали тяжелыми, будто на них сверху положили монеты Харона. Но это мне уже знакомо, не так ли? Я уже пересекал Реку Смерти, ведь я — в Аду. Можно ли войти в нее дважды? Мои мысли путались, слипаясь, как тягучий сироп.
Наконец, приложив все свои усилия, я сумел открыть глаза. Да, я был в своей комнате, а Вера и Белль действительно мучились с веревками и завязками, но это никак не относилось к ночному одеянию леди Цинк, которая все еще была в вечернем платье. Упомянутая веревка обвязывала мою раненую руку, которая, видимо, выскочила из удерживающей повязки. Другая рука не представляла для них проблем — она была прочно привязана к спинке кровати.
Только когда Белль потянула за веревку, обвязанную вокруг моей руки чуть ниже локтя, я понял, что происходит, хотя сначала не мог понять причину. Я что, упал с кровати? Поранился? Зачем меня связывают? Но затем меня обдало холодным порывом реальности, и похмелье слегка отступило.
— Теперь можешь идти, Белль, — сказала Вера, когда обе мои руки были вытянуты и привязаны к кровати. То же самое случилось и с ногами, так что я чувствовал себя беспомощно, как овечка перед жертвоприношением. — Мне нужно поговорить с лордом Снейкстаффом наедине.
— Как вам угодно, госпожа.
Но Белль явно не хотела уходить и остановилась в дверях, чтобы посмотреть на результат своей работы: меня, похожего на индюшку, связанную перед жаркой.
Вера отмеряла шагами пространство возле моей кровати, румянец на ее лице стал насыщенного красного цвета.
— Неблагодарность, — в ее голосе тоже что-то изменилось. В нем больше не звучали нотки шарма и энергичности, и, хотя в это трудно поверить, честно скажу, что холод ее голоса напугал меня даже сильнее, чем все эти веревки. — Неблагодарность и непостоянство. Опять! Все вы такие! Я думала, что ты окажешься другим, Снейкстафф. Я так на это надеялась!
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — мне трудно было говорить. Меня чем-то накачали или опоили.
— Все мужчины — лжецы, — в ее голосе было столько ненависти, что я не мог поверить, что передо мной все та же женщина. — Шлюхи! Вы называете нас шлюхами! Но это вам не знаком стыд! Я видела ее! Видела, как ты пялился на эту грязную белокурую шлюшку Элигора! Почему она тебе понравилась? Почему же она тебе понравилась? — Она подошла сбоку и схватила меня за волосы, вырвав из них клок, и трясла меня за шею, пока чуть ли не сломала ее. Она была сильнее, чем я думал. — Я дала тебе все! Дала тебе свою любовь! Я бы дала тебе еще больше! Я бы сделала тебя одним из своих бессмертных! Но теперь ты сгниешь в Геенне огненной среди кучи навоза. Свинья!
Крича и заливаясь слезами от гнева, Вера начала забираться на мою широкую кровать. Будучи связанным, я мог лишь отвернуться от нее. Я был уверен, что она собирается ударить меня или расцарапать мне лицо, но вместо этого она принялась поспешно расстегивать корсаж своего платья, будто его теснота не давала ей нормально дышать. Она уперлась коленом мне в живот и стащила вниз лиф своего вечернего платья, открывая грудь. Странно, но именно в этот момент она была потрясающе красива: ее грудь тяжело вздымалась, темные волосы растрепались, и она села на меня сверху. Я подготовился к удару, но она наклонилась к моим брюкам и стала их расстегивать. Я с силой дернул веревки, но не мог высвободить ни руки, ни ноги, и хотя я изо всех сил старался спихнуть ее, это было все равно что драться с огромной дикой кошкой. Она села между моих ног, стаскивая с меня одежду, затем выпрямилась и зажала мои ноги своими. Она потянулась и схватила мой член, сжимая его, пока я не закричал.
— Несчастное существо. Мужчина! — ее взгляд был пугающим. Я же знал, повторял я себе, что Вера попала в Ад не просто так, но встреча с Каз изменила меня. Почему же я так хотел верить, что Вера была просто еще одной заблудшей душой, что ее доброта была искренней? Казалось, я не был самим собой.
Но то, что я думал о ней раньше, больше не имело значения. Имело значение то, кем она была на самом деле — сумасшедшим существом в припадке ярости. И я был ее пленником.
Продолжая сыпать проклятиями, Вера терлась об меня всем своим телом, затем сорвала с меня рубашку и стала водить грудью по моему лицу — она поднесла припухший сосок к моим губам, будто убитая горем истеричная мать, пытающаяся накормить молоком свое мертвое дитя. Я изо всех сил держался, чтобы не укусить ее, но пока она не причинила мне боли, и я все равно не смог бы выбраться, ведь обе мои руки — и здоровая, и раненая — были обездвижены. Я надеялся лишь на то, что помогу ей обуздать ее ярость и что после этого она меня выслушает. Но что бы я сказал ей? Конечно, я не любил ее, и, даже не зная правды о ее настоящей сущности, я не смог бы дать ей то, чего она хочет. Во мне было место лишь для любви к Каз: увидев ее в театре, я будто снова ожил, и даже когда я пытался увернуться от острых ногтей Веры, я по-прежнему ощущал, как сильно и невероятно мне не хватает графини Холодные Руки.
Уже рыдая, Вера сползла ниже и схватила меня за яйца. Я напрягся, напуганный возможностью узнать, каково это — потерять нечто более важное, чем руку, но, казалось, она намеревалась и дальше показывать свою пародию на страстное влечение. Она начала поглаживать, облизывать и прижимать мой член к своему лицу, бормоча нежные слова вперемешку с самыми жуткими угрозами. Да, такое вряд ли назовешь романтикой, только если вы не фанат крайностей вроде садомазохизма. За годы на Земле я повидал слишком много, чтобы наслаждаться этим. Не говоря уже о том, что я испытывал отвращение к боли. Но Вера была целеустремленной. Она тянула, сжимала, целовала меня и даже засунула внутрь меня палец, заставляя меня возбудиться против моей воли. Затем Вера скользнула вверх и села мне на грудь; она была обнажена по пояс, ее волосы полностью разметались по плечам, ее бледная грудь, на которой местами проступали красные пятна, качалась надо мной, как два церковных колокола.
— Я бы подождала, — тяжело дыша, сказала она, все еще держа мой член в своей руке, сжимая его, чтобы мое возбуждение не ушло. Она смотрела прямо мне в глаза. Ее взгляд снова изменился: она широко раскрыла глаза, полные болезненной отчаянности. — Я могла бы подождать нужного момента, дорогой. Прошло много времени, но мне ли не знать об ожидании. Я хотела, чтобы все было идеально!
Она сжимала мой член с такой силой, что я едва мог говорить.
— Это ведь не должно быть…
Ее глаза снова стали пустыми, будто по щелчку выключателя.
— Ты мог бы стать одним из моих бессмертных, Снейкстафф. Тебя бы оберегали вечно. А ты оказался лишь еще одним… несчастным, непостоянным, лживым мужчиной. Но ты никогда не вернешься к своей белокурой шлюшке. Ты принадлежишь мне. Я нашла тебя, а значит — ты мой!
Упершись коленями мне в подмышки, Вера начала возиться со своими длинными юбками, задирая их вверх. Громко зашуршали слои кринолина, обнажая несколько слоев белоснежных нижних юбок. Я чувствовал ее жар, но как я ни пытался увернуться или изогнуться, я не мог сбросить ее с себя. Ее полностью захватило безумие ее гнева и несчастья, примитивное и не совсем человеческое состояние. Она поднялась, слегка согнувшись, и стащила остальные юбки.
Между ног — кошмар.
Фиолетовое, темно-синее и яростно-красное, это больше походило на дрожащую и раздувшуюся медузу, чьи длинные щупальца из прозрачной плоти свисали на мой живот и бедра. Сначала они покалывали мою кожу, затем стали жалить, а потом мое тело загорелось огнем. Я закричал. Вера забралась на меня и потянулась руками к моей груди, но прежде чем ее пальцы коснулись меня, я наконец увидел прозрачные и гибкие иглы, как щетинки на расческе — они появлялись из-под ногтей леди Цинк и впивались в мою плоть. Она уже давно отравляла меня. Все это время, лаская меня, гладя по голове, она закачивала в меня свои яды, какие-то флюиды радости, от которых я становился тупым и счастливым. Но та отрава была не очень сильной. В отличие от яда, который попадал в меня теперь.
