Лиса в курятнике - Демина Карина (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— Зато нынешние, видать, хороши…
Кто-то вздохнул, и обе тени покачнулись.
— Чего вы от нас хотите? — вопрос задала Одовецкая и, верно, сумела взять себя в руки, если голос звучал спокойно.
— Я? Я хочу, чтобы, наконец, мой отец перестал думать о той истории и чтобы про него не распускали безумные сплетни. Тоже мне, нашли убийцу…
И убийство тут же?
Ах, плохо, что Лизавета из дворца отлучится не способна. Она бы в архив городской наведалась, выяснила бы… а тут… прислуга с большего молчаливая, попусту сплетничать не станут, ибо платят дворцовым хорошо, и боязно потерять местечко. История же… грозила быть прелюбопытной.
Соломону Вихстаховичу точно глянется.
Старые роды.
Вражда.
Тайны. Самое оно для сенсации.
— Хочешь сказать, он не причастен?
— Хочу сказать, что вы не там ищете…
— А где надо? — Тень Одовецкой покачнулась. — Где?!
— Я не могу ответить… я слово дала и… просто поверь, не нужно ворошить прошлое… всем плохо будет.
Почему-то Лизавета ей поверила.
Авдотья примеряла полосатое платье. Прямого кроя, с широким матросским воротником и блестящими пуговками. Платье было прелестным, а главное, несказанно ей шло, скрадывая некоторую угловатость фигуры.
— Нравится? — поинтересовалась она, повернувшись бочком. — Мне сказали, что такое нынче в моде.
И вздохнула.
Тяжко.
Дернула за пуговку, признаваясь:
— У нас бы, выглянь девка в таком, точно б грязью закидали…
— Отчего? — Из головы Лизаветы не шел подслушанный разговор, и вновь же что-то подсказывало, что стоит прислушаться к совету Таровицкой и оставить секреты прошлого этому самому прошлому, но… что она еще узнала?
Что княгиня Вересковская, возглавлявшая Общественное объединение поборников трезвости, тайком потребляет коньяк, а потребивши, имеет обыкновение подремывать в алькове? Или что баронесса Тюхина подсовывает в корсаж новомодные каучуковые блины, чтобы формы ее выглядели попышней? Лизавета аккурат поймала ее, поправляющую съехавшее бюстье. Баронесса пыталась вернуть оное на место и тихо, душевно материлась.
— Так… короткое. — Авдотья попыталась вытянуть юбку. — Еще немного, и колени видны будут.
— Мода…
— Тебе легко говорить, а у нас…
— У вас штаны носят, ты рассказывала.
— Так… — Авдотья юбку оставила в покое и крутанулась перед зеркалом, все ж новый наряд не оставил ее равнодушной. — Зимой в юбках не больно походишь. Знаешь, как холодно? Порой и птица на лету мерзнет, что уж про людей говорить… значит, мода… а ты чего?
— Ай, у меня тетушка тоже моду современную не признает. — Лизавета погладила клетчатый подол старого платьица. — Она и это считает чересчур вольным, потому как лодыжки видны. Хотела кружевом надставить, но я не дала…
— А…
Авдотья подняла второй наряд — из текучей темно-алой ткани. Открытые плечи, на которые просился палантин, искра золотая… Красота.
— Откуда?
— Так… цесаревич прислал.
— Тебе?!
— А что? — Авдотья мигом надулась. — Раз мне, так оно и удивительно?
— Неудивительно, — задумчиво произнесла Лизавета. — Просто… не все могут понять подобный шаг… правильно. Слухи пойдут…
Было еще и платье цвета шампань, причем двойное. Подобное Лизавета в последнем выпуске «Модного дома» видела. Атласный чехол и газовые волны, бисером украшенные. И вправду прелесть неимовернейшая.
— Пускай идут… раз дуры такие. — Авдотья мигом вздохнула. — Думаешь, не понимаю? Кто он и кто я? Мы не древние… и папенька в фаворе, пока границу сторожит. На ней сидеть и будет. Что у нас? Родни, которая б поддержала, нету. Денег тоже не особо. Заводов оружейных, как у Давыдовской, тоже немашечки. Пара полков, и те царские. Куда мне в невесты? Душу потешить вниманием… да и не сам он… прислал эту, как ее… швею главную с девками. Целый день меня мурыжили…
В ее словах была горькая правда.
А Лизавете подумалось, что мало чести невестою царевича быть. Каково это, жить, зная, что взяли тебя не по велению сердца, а из-за тятенькиных заводов. С другой стороны, весь свет так и живет, иного не зная. Плохо это? Хорошо?
Муторно.
И потому Лизавета поспешила тему сменить:
— Ты поэтому на конкурс не явилась?
— Я хотела, — к платьям прилагались шляпки, следовало сказать, премиленькие, ведерками, украшенные перышками и каменьями, — но целитель велел пока отдыхать. Только какой же ж это отдых, на табуретке стоять? Все бока булавками искололи… Так а что было?
И Лизавета, подавив в себе зависть — нехорошее чувство, недостойное воспитанной барышни, будут и у нее наряды не хуже, — принялась рассказывать. Получилось…
Забавно, пожалуй.
И еще подвеску показать пришлось. Нагревшись за день, стала она словно бы немного больше. И ярче.
— Экая красота, — восхитилась Авдотья.
— Красота…
— А ты тоже, гляжу, не больно рада… примеришь? — Она протянула фетровую шляпку с кокетливо загнутым краем. Поблескивал атласный розовый подклад, дрожали перышки, выкрашенные в тот же розовый колер, и белые жемчужные бусины казались этакими диковинными ягодками.
Шляпка была к лицу.
И само лицо стало словно бы тоньше, изящней.
— Не то чтобы не рада… но понимаешь, я к тому не имею отношения. Я могу ускорить рост растений, вывести на цветение или на плодоношение. Изменить окраску листвы. Создать гибриды, хотя это долго и тяжело. Точный расчет нужен. И вообще, основы гибридизации на старших курсах проходят. Но я не смогу обратить живое в камень так, чтобы оно живым осталось!
— Не ори, — строго велела Авдотья, шляпку снимая. — А то еще услышат… можешь, не можешь… неважно. Раз дали, значит, заслужила… нелюди, они справедливые.
И вот тут Лизавета не поняла, а переспрашивать постеснялась. Да и то как-то неловко стало… и пожалуй, снявши лиловую шляпку, она потянулась к крохотной алой, украшенной лишь огромным белым пером.
— Еще фильдеперсовые чулки надобны, — задумчиво произнесла Авдотья, ткнув в перо пальцем. — Не знаешь, где взять?
— Понятия не имею.
Лизавета искренне полагала, что чулки во дворце где-то есть, может, шелковые, может, фильдеперсовые, но определенно без чулок дворец не проживет.
— А у меня жених появился, — сказала она невпопад, перо поправляя. Оно, пусть и закрепленное надежно, норовило лечь на Лизаветину макушку, и пушистый край вуалеткою свешивался на глаза.
— Да? — Авдотья оживилась. — Хороший?
— А кто ж его знает… бестолковый точно.
— Почему?
— В дуэль влез… теперь, может, еще не выживет.
— Из-за тебя?
Лизавета покрутила шляпку, но треклятое перо, выглядевшее превосхитительно, все одно мешало.
— Из-за дурости… а я к дурости точно отношения не имею.
— И как?
— Помирает.
— А ты?
— А я нет… может, еще и не помрет. — Лизавета вздохнула, сама не понимая, сожалеет она о том или, наоборот, надеется на исход благополучный. Нет, зла она Стрежницкому не желала, но и замуж за него не хотелось.
С другой стороны, ясно же, что он не всерьез. Кто всерьез замуж позовет девицу, которую видит впервые в жизни?
Авдотья решительно сдернула шляпку, причем за то самое перо.
— Идем, — сказала она.
— Куда?
— Жениха твоего проведывать… я им, за между прочим, говорила, чтоб без этих, без перьев… курицу нашли, право слово.
— Может…
— Идем-идем… женихами разбрасываться не след.
— Так я и замуж не больно хочу, — призналась Лизавета, вставая.
— Совсем?
Авдотья глянула этак с хитрецой. И Лизавета вынуждена была признаться:
— Просто… понимаешь… как бы так сказать… приданого у меня нет. Богатой родни тоже… зато сестры имеются, которых содержать надобно, и тетка престарелая. И сама я не больно-то молода. Я ж понимаю прекрасно, что… да, если кто из купцов, может, на титул и позарится, но… они люди склада специфического. Взять возьмут, но забыть, что бесприданница, не позволят… да и уклад их. Я к свободе привыкла, а сидеть за мужем, только его и слушая… и ладно, если нормальный попадется, так ведь… где их искать, нормальных?
