Авалон: Хроники Бессмертных (СИ) - Ермаков Антон (электронная книга TXT) 📗
– А я вот не поняла, – сказала Маша и, судя по выражению Таниного лица, она готова была её задушить сразу вслед за Бирюком, – кто завтра со мной и Настей на тренировку идёт? Все или как?
– Ну мы-то с Вовой точно не идём, – уже более миролюбиво ответила Таня, поняв, что Машин вопрос немного по другой теме. – Ведь сегодня четверг, а наша с ним тренировка назначена на следующую среду, так что все эти шесть дней мы уж вряд ли будем в Москве – наверное, куда-нибудь уедем.
Таким образом, через неделю у всех за плечами оказывалось уже по два обучающих дня, в то время как у Тани с Бирюком – пока ни одного, но затем у них следовало сразу несколько тренировок подряд. Сильфида и Флавиус намеренно пошли им на уступки, чтобы позволить влюбленным подольше побыть наедине и отвлечься от всего. В последующем такую передышку обещали предоставить и всем остальным. В первую очередь, конечно, Настасье и Евгену – как наиболее необходимую.
Вопрос Малиновской вызвал новые словесные споры и неопределенности – всем хотелось одновременно и побольше потренироваться, и подольше поспать. Тогда Антон предложил так:
– Давайте вот что: каждый день, вне зависимости от того, у кого именно будет обучение, станем встречаться в десять часов у нас во дворе.
– У помойки, – весело добавила Малиновская.
Антон только вздохнул:
– Ладно. То есть собираемся все: и те, кто идёт обязательно, и те, кто, как бы говоря, просто так. Не обижайтесь, никого ждать не будем. Если опоздали, то либо догоняйте, либо спите дальше. По крайней мере – так хоть путаться не будем.
Такое положение дел всех более или менее устроило, а после этого Сильфида объявила им, что сегодня у них полностью свободный день.
– Не вижу смысла нагружать вас чем-то перед усиленным обучением, – сообщила она. – Отдыхайте, пока есть свободное время. Думаю, впереди нас ждёт еще очень много интересного. Из предыдущего опыта скажу, что при знакомстве с высшими разделами магии элементов разделение по специализациям, так сказать, способствует проявлению ваших сокрытых способностей. Наверняка мы знаем лишь три из них: чтение мыслей, – Сильфида кивнула на Антона; магнетизм, – она повернулась к Семёну, – и, возможно, распознавание языка животных, – закончила она на Маше, – пока что ты понимаешь только своего Пончика, но, уверена, вскоре мы выясним, способна ли ты общаться и с остальными представителями фауны. Таким образом, у нас остаётся ещё пять неразгаданных сюрпризов, – она посмотрела на остальных ребят, – их ящики Пандоры всё ещё ждут своего открытия. А теперь… можете немного прогуляться там, где вам вздумается. Удачи!
Поблагодарив Сильфиду и Флавиуса, ребята начали вставать со своих мест, обсуждая, нужно ли им всем держаться вместе, или можно было бы побродить по отдельности. Таня и Бирюк, естественно, решили провести остаток дня вдвоем и прогуляться вдоль дальнего края Кленового леса, где никто из них ещё не бывал, а также (если останется время) исследовать побережье озера.
– Машунь, ты не обидишься, если я тоже прогуляюсь вдвоём, с Евгеном? – немного виновато спросила Настасья у Малиновской.
– Что? А, да, конечно. Идите. – улыбнулась Маша подруге. – Все в порядке.
– Ты уверена? – Настя внимательно посмотрела ей в глаза. – Не обидишься?
– Да брось, Настюх! Даже не переживай! – отмахнулась Машка. – Как можно на это обижаться?
И Настасья с Евгеном, взявшись за руки, тоже побрели прочь, немного левее того направления, куда только что отправились Татьяна и Вова. Малиновская какое-то время слегка разочарованно смотрела им вслед, и даже самой себе не могла толком объяснить, почему в её душе зародилось вдруг некое подобие досады и легкого разочарования. Разумеется, она не могла ожидать (да и не ожидала), что Настасья всю свою жизнь станет сопровождать её где бы то ни было – такое предположение звучало глупо и даже несколько эгоистично. Мария знала, что если бы она сейчас сделала грустное лицо или заунывно протянула «ну во-о-от», то её лучшая подруга осталась бы с нею, не раздумывая. Но в этом случае Евген – сейчас или позже – наверняка устроил бы Насте скандал, а быть причиной ссор и стать камнем преткновения в отношениях самого близкого для неё человека (не считая мамы, разумеется) было, по крайней мере, неразумно и жестоко.
Пока она размышляла над этим, остальные тоже разбрелись кто куда: Славик с Семёном уже были достаточно далеко, двигаясь в сторону центральных ворот Нифльхейма – видимо, они решили заняться исследованием замка, а рядом с Флавиусом и Сильфидой оставался только Антон – они о чем-то оживленно беседовали.
– Тош, ты идёшь? – поинтересовалась у него Маша, залезая на спину Пончику.
Антон повернулся к ней: – Да пока нет, Мань. Хотел тут… э-э-э… поговорить немного. Ты иди – если что, я тебя догоню.
Малиновская согласно кивнула и, не став дожидаться окончания разговора, – мало ли насколько он затянется – неторопливо двинулась верхом на медведице в сторону дварфовских огородов. Ей уже давно было интересно повнимательнее рассмотреть, что же именно на них произрастает. Теперь попадавшиеся навстречу дварфы останавливались и почтительно раскланивались с ней, а она, слегка кивая им, от этого жутко смущалась – все-таки довольно непривычно было чувствовать себя чуть ли не английской королевой. Поскольку все дварфы были одеты примерно одинаково и носили бороды примерно одной длины, у Малиновской возникло некое странное чувство, будто она едет в переполненном вагоне метро, в котором все пассажиры – люди преклонного возраста, и посреди вагона имеется одно-единственное свободное место, которое как раз и досталось ей. Восседая на Пончике, Мария взирала на всех сверху вниз, и ей начало казаться, что она – злобный тиран, угнетающий маленький, беззащитный народ. Становилось немного неуютно.
Миновав невысокие плетеные изгороди, отделяющие аккуратные, без единого сорняка грядки с рассадой от окрестных заливных полей, она попросила Пончика двигаться помедленнее, чтобы все хорошенько рассмотреть. Они проезжали рабатки с салатом, шпинатом, укропом и петрушкой, а чуть дальше росли густые заросли томатов и огурцов, а также густая и жирная картофельная тина. Иногда вдоль тропинки попадались кусты смородины или брусники, росшие будто бы сами по себе. Работающие на огороде дварфы тоже низко ей кланялись и их добрые, приветливые лица как-то сразу поднимали настроение и внушали ощущение покоя, неторопливости и безмятежности. Удивительное чувство умиротворенности жило в этом краю.
Неожиданно раздалось громкое, смачное «чавк» и Пончик, недовольно ворча, смешно затрясла задней ногой.
– Ой, чего там у тебя? – спросила Маша, спрыгивая с медведицы на землю, чтобы посмотреть, что случилось.
На тропинке лежали остатки спелой, только что раздавленной Пончиком тыквы. Оранжевая мякоть прилипла к медвежьей шерсти, и Пончик продолжала трясти лапой, пытаясь от неё избавиться.
– Блин, ну ты даешь! – полушепотом проворчала Малиновская, стараясь не привлекать излишнего внимания. – Сейчас на нас ругаться будут, что мы с тобой тут огород портим.
Ей уже пришла в голову мысль, что надо бы поскорее скрыться с места преступления, чтобы никто из дварфов ничего не заметил, но тут совсем рядом раздался звонкий голос:
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Малиновская осторожно выглянула из-за медвежьего бока – на тропинке появился низкорослый старый дварф. Желтая шляпа и причудливого покроя камзол делали его похожим на забавный лимон-переросток. Длинная седая борода, аккуратно расчесанная надвое, заканчивалась красивыми завитушками. Было совершенно непонятно, откуда он взялся, потому что минуту назад поблизости никого рядом не наблюдалось.
– Здравствуйте! Да мы тут… вот… – Маша виновато заулыбалась, слегка запинаясь, но всё-таки решила не лукавить, – тыкву вам раздавили нечаянно. Извините, мы не хотели. Случайно вышло. Не сердитесь.
