Могила повелителя - Исьемини Виктор (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Еще минуту все молчали — потом дружно закричали, приветствуя и добрую весть, и гонца.
— Мы отправим к ним посланца, — объявил добрейший. — Я слыхал, эти люди уважают силу… Добрый Астус! Вы поедете к ним в качестве магистра Ордена. Надеюсь, человек, своей рукой уничтоживший Лорда Тьмы, сумеет внушить почтение его солдатам. Магистр Астус!
Рыцарь поклонился. Лидвих внимательно поглядел на доброго брата. Он понимал Могвида, как никто другой в зале. Если именно Астус убил Капитана Ройнгарда, это означает, что волна зла, исторгнутая умирающим, первым окатила именно его. Если добрый брат обладает хотя бы небольшим природным дарованием, если он хоть сколько-нибудь чувствителен к миазмам Тьмы, нынешний Астус куда более ловок, силен, коварен и умен, а значит, куда более опасен, чем прежний. Такой справится с поручением, сумеет укротить вояк Лорда Тьмы… если они не убьют его в отместку за повелителя.
Этот исход тоже устроит Могвида — великий магистр избавится от опасного соперника в орденской иерархии и получит мученика, который не вышел из Лидвиха.
— Обещание, данное тебе, остается в силе. — Могвид обернулся к Лидвиху: — Ты также получишь пост магистра, мой добрый брат!
— Благодарю, добрейший. — Рыцарь поклонился. — А сейчас я хотел бы на время покинуть войско. Мне необходимо повидаться с отцом.
Корди тоже собирался повидаться с отцом доброго Лидвиха. В отличие от прочих героев этой истории он направлялся к цели кратчайшим путем, иногда по дороге, иногда — срезая угол через лес или луг. Юноша был равнодушен к комфорту, он мог заночевать у костра в лесу или среди заброшенных руин, а мог снять лучшую комнату на постоялом дворе, лишь бы не отклоняться от маршрута.
Пока Бремек неторопливо странствовал, украдкой разглядывая людей и старательно припоминая человеческие привычки, чтобы перестать походить на зверя… пока Ленлин прятал разбитое лицо и украдкой разглядывал собственное отражение в маленьком серебряном зеркальце… пока Элина украдкой пересчитывала шульды в быстро худеющем кошельке… пока Май украдкой принюхивался к каждому встречному и удивлялся, до чего различно могут пахнуть живые существа… пока солдаты Лорда Тьмы Красильщик и Плесень, изображая надсмотрщиков на службе Ойрика, украдкой приглядывались к укреплениям южных городов и оружию тамошних воинов… словом, пока все врали, притворялись, скрывали лица и непременно что-то делали украдкой — Корди, не скрываясь, стремился к цели. И неудивительно — ведь, уничтожив двоих Лордов и приняв в себя их силу, юноша превратился в центральную фигуру на круглой доске, где разыгрывали сложнейшую партию Повелитель Тьмы и судьба.
Что следует понимать под судьбой? Этого не знал никто из обитателей Круга… Быть может, это вселенский закон справедливости? Некое общее правило, которое противится всякому новшеству и стремится удержать мировое устройство в равновесии?
Или старые боги земли, которую Повелитель превратил в замкнутый Круг? Может, они стремятся обрушить Завесу и вернуть миру цельность? Или, напротив, стремятся Завесу сохранить, но не допустить возвращения Повелителя? Неведомо… Если людям неизвестно, какую сущность именуют судьбой, знает ли это Повелитель? И можно ли что-либо знать, если ты погребен заживо, лишен свободы и все, что тебе остается — посылать странные сны людям Круга?
Но независимо от того, знал ли Повелитель о судьбе, она ловко противодействовала его замыслам. Разве не судьба помогла доброму Лидвиху уничтожить обоз Ройнгарда и тем самым погубить Лорда? Разве не судьба свела Корди с отборными бойцами Ордена в Хейлане? Не ее вина, что собиратель оказался сильней… И не ее вина, что собиратель по-прежнему стремился обойти Круг по краю — от одного лорда Тьмы к другому… пока не будут уничтожены все.
А Корди уже не мог остановиться. Зло наполнило его душу, распирало грудную клетку, сжимало сердце, заставляло биться его чаще. Ноша, которую взвалил на себя собиратель зла, намного превышала человеческие возможности, и чтобы освободиться, у юноши был единственный выход — пройти путь до конца. Иного избавления не существовало. Теперь он мчался к владениям Лажваша Моровой Язвы. Мир проносился мимо, смазанный и расплывчатый, как в тумане. Проплывали города, дороги и постоялые дворы. Корди с немалым трудом заставлял себя остановиться, чтобы дать отдых лошади и чтобы поесть и поспать самому. Едва соображая, что делает, он обменял еще один изумруд из отцовского наследия — и, нащупывая в кошельке камень, коснулся ржавого арбалетного болта. Прикосновение к этому своеобразному амулету помогло сосредоточиться, и теперь Корди то и дело сжимал в кулаке металлический стержень, смоченный двенадцать лет назад кровью Кордейла Крыла Ночи. Тогда юноше легче думалось…
Иногда с Корди пытались заговорить, трижды его собирались ограбить, но всякий раз, встретившись взглядом с собирателем зла, собеседник отказывался от замысла. Глядеть в глаза сына Графа Кордейла и прежде было невыносимо, а теперь, когда он превратился в оболочку, наполненную злом, — и вовсе. Зло глядело на Круг глазами Корди.
И зло спешило пройти путь до конца — Корди спешил!
Конечно, он слышал о войне на севере, но не придал значения новостям, поскольку полагал, что никто, кроме него, не сумеет одолеть Лорда Тьмы. Верней, Корди ничего не полагал — днем ему внушал мысли черный ком под сердцем, а ночью — Повелитель Тьмы. Юноша мечтал увидеть во сне Элину, но снились темные бездны под Серым Камнем. И зов старого змея. В минуту просветления Корди решил, что Элина приснится ему, когда все закончится. Не исключено, впрочем, что и эту мысль навеяли сны, посланные Повелителем…
Однако Корди редко удавалось задуматься, он просто спешил к Лажвашу.
Ойрик удивился — слова шкипера о том, что на севере Бодель не судоходен, оказались истиной! Старик-то посчитал, что трусливый партнер ищет отговорки, чтобы не повторять опасный рейс, однако чем ниже по реке, тем хуже делалась погода — изменения становились настолько резкими, что это невозможно было объяснить просто продвижением на север. Ну, какая скорость у тихоходного суденышка? Да оно ползет с черепашьей скоростью навстречу зиме, а с каждым днем становится заметно холодней. Ветер все более промозглый, вот уже и дожди льют непрерывно, и все чаще капли падают вперемежку с острыми кристаллами льда.
По утрам палуба покрывалась изморозью, борта — словно плесенью — обрастали снежной пылью, а торчащие волокна старых истрепанных канатов напоминали иглы, их покрывал тончайший слой замерзшей влаги. Солнце не показывалось, и лед на бортах и снастях таял долго…
Нет, это не барка плыла навстречу зиме — сама зима двигалась на юг, и чем северней, тем отчетливее была слышна ее ледяная поступь. А ниже излучины, огибающей Дом Света, в воде стали попадаться первые льдины, пока что тонкие и прозрачные, слишком легкие, чтобы представлять опасность для судна, но появление льда грозило более серьезными трудностями дальше к северу.
Шкипер беспрекословно исполнял, что велели, моряки хмурились, однако слушались команд. Ойрик подумал, было, что можно бы заставить экипаж на этот раз высадить их северней, чем в прошлый раз — подойти по рукаву Боделя поближе к Айхерну… Но северный ветер окреп, по утрам ледяная корка нарастала у берегов все шире, делалась все толще — и старик велел причаливать в том же городишке, где останавливались в прошлый раз.
Красильщик поинтересовался: не опасается ли Ойрик, что шкипер сбежит, пока компаньонов нет на борту? Старик с кривой ухмылкой пояснил:
— Я же не рассчитался с нашим морячком! Нет, он не уйдет, даже если его будут гнать от этих берегов силой. Никуда он не денется, пока я не вернусь с деньгами либо с новой партией товара! Я хорошо изучил этих сквалыг, они все таковы — все, кто кормится у реки.
Пегий боялся спорить — а уж он бы на месте шкипера увел суденышко немедленно, едва опасные люди покинут борт. Но вставить слово в хозяйский разговор бывший вор не посмел.
