Бремя чести (СИ) - "Darling Jen" (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Но мало-помалу нужное количество Силы скопилось внутри него, и он опустился на колени, склонив голову.
Заклинания — большей частью удел жрецов, ему же в большей степени подвластна молитва. Он сложил руки ладонями друг к другу и обратился с горячей молитвой к Талусу.
Потихоньку его стал обволакивать экстаз, словно он медленно погружался в теплую ванну. Рукам стало тепло, он закрыл глаза, теперь прекрасно видя вокруг оскверненные места и горящий уголек аслатина у своих ног.
Он развел руки и направил всю скопленную Силу к аслатину, одновременно вознося святую молитву.
Небеса откликнулись ему.
Внезапно аслатин будто сам потянулся к потоку энергии, исходившей от преклонившего колени рыцаря. Разгоревшись, камень стал белым-белым перед чернотой закрытых глаз Экроланда.
На мир вокруг рухнул полог.
По крайней мере, так показалось рыцарю. Он рискнул приоткрыть глаза и даже полуоткрыл рот от удивления. Полог, созданный им, простирался всюду, насколько хватало глаз. Сначала ему показалось, что он накрыл действительно весь мир, но потом сосредоточился и разглядел, что на самом деле накрыты оказались Эсток и несколько миль на юг.
Что ж, все получилось гораздо лучше, чем он рассчитывал. Многолетние тренировки не пропали даром.
Экроланд вздохнул. Нескольких минут ему хватило, чтобы соорудить над святилищем запретные чары. Если кто-то посмеет покуситься на аслатин, то горько об этом пожалеет.
Мгновенно исчезли признаки красных нитей в воздухе. Ни один волк, или же соратник Темного не посмеет приблизиться сюда.
Ни на секунду он не позволил себе усомниться в правильности своего решения. Само собой, он сожалел о своем мече, но что такое меч по сравнению с жизнями десятков людей?
Он поднялся, отряхнул колени. Спутник на плече щурил глазки от удовольствия. Видно, гордился своим новым хозяином.
Экроланд, чувствуя необыкновенную опустошенность, тяжело взобрался на Стролла и понуканием направил его в сторону Керпенси. Ему не терпелось поведать Надикусу, что больше нет необходимости решать, где разместить беженцев. Жители могут возвращаться в Эсток, не боясь ни драконов, ни волков.
Глава 8
Всю дорогу до Вусэнта Экроланда одолевали горькие раздумья. Он вновь и вновь вспоминал день, когда в руки приятной тяжестью легла рукоять меча, и он ощутил себя настоящим рыцарем, никак не мог поверить в свою удачу: как же так, зеленый юнец, и стал воином Талуса, тогда как десятки более зрелых и умудренных опытом мужчин годами ждали такого события.
У него было такое чувство, что домой он везет не пустые ножны, но кровоточащую рану, словно Эсток отнял у него руку или ногу. Аслатин из рукояти меча, который он оставил в лесу, слишком много значил для него. Правильно ли он поступил? Разум говорил ему, что обряд был наилучшим выходом из того положения, но сердце ныло и требовало вернуться назад, снова завладеть камнем…
Экроланду удалось немного передохнуть от тягостных размышлений в Керпенси. Возвращение рыцаря было воспринято как настоящее чудо, его встретили, как настоящего героя.
Он скупо отчитался перед старостой о том, что он сделал, умолчав о деталях. С неловкостью он выслушал от Надикуса все полагающиеся в таких случаях восхваления и любезности, без аппетита проглотил торжественный ужин и сразу ушел в свою комнатку в «Слове мира», где провалился в черную пропасть сна.
Наутро ему пришлось отложить выезд на пару часов: жители Эстока и Керпенси сочли своим долгом лично поблагодарить храброго рыцаря. Наскоро пожав все протянутые руки и насилу избавившись от нескольких мамаш, жаждавших сосватать доблестному рыцарю своих дочерей, Экроланд поспешил уехать. К великому разочарованию жителей, он не захотел поведать, как ему удалось одолеть дракона. Про волков Экроланд тем более не рассказал, опасаясь, что ни один беженец не согласится с подобным поворотом событий: одно дело, когда ты бежишь из деревни, в которую наведывается громадный дракон, и совсем другое, если причиной бегства становятся кровожадные, но самые обычные волки, которых в этих краях тьма-тьмущая.
Чем ближе рыцарь подъезжал к Вусэнту, тем большее место в его невеселых раздумьях занимал Вил. Рапен ничуть не лукавил, говоря, что если начнется война, то варвара ожидает незавидная участь. К сожалению, милосердие не входило в число добродетелей Наместника, он не из тех людей, кто станет медлить с приказом о смерти. Экроланд корил себя, что не сумел вовремя распознать опасность, исходившую от добродушного с виду священника. Как было бы просто спрятать конюха в любой деревушке в Медовых Лужайках! Но кто же знал, что вместе с Карминой приедет веснушчатый оруженосец Сегрика? Грего вмиг проболтался хозяину, а Сегрик не преминул воспользоваться благоприятным положением…
И больше всего тревожился Экроланд, что он пропустит начало войны. Конечно, он не питал иллюзий на тот счет, что ее может и не быть, но где-то глубоко внутри у него жила надежда, что все еще образуется, и жителей Вусэнта — заносчивых, задиристых, умных, но таких неумелых в битве, — минует необходимость защищать родной город с оружием в руках. Но если война начнется, он должен быть первым среди защитников.
С такими мыслями он въехал в город. Несколько крестьян, шедших на рынок, низко ему поклонились. Вусэнт жил обычной жизнью. Все так же сновали по улицам веселые компании моряков, во весь голос горланящие непристойные песенки, так же бранились друг с другом извозчики, чьи повозки зацепились бортами, а городская стража по-прежнему патрулировала только центральные улицы, избегая проулков и темных тупиков. Не заметив с первого взгляда признаков грядущей войны, рыцарь расправил плечи.
Чем ближе подъезжал он к особняку лорда Улина, тем острее вставала перед ним задача, как рассказать о происшедшем в Эстоке. Магистр уже стар и может не понять, почему Экроланд нарушил прямой приказ убить дракона.
Что же ему сказать магистру? Сам-то он, конечно, понимает, что сделал для Керпенси, Эстока и прочих окрестных деревень большое дело, но оценит ли это старый Улин? Ведь его приказ звучал однозначно: убить дракона. Сумеет ли Улин встать на сторону рыцаря и поверить, что не было ровно никакой необходимости убивать дракона? Разумеется, Экроланду следовало рассказать обо всем Надикусу, тот, поверив в то, что главную угрозу представлял отнюдь не дракон, возможно, написал бы какую-нибудь бумагу, в которой оправдал действия рыцаря. Сложно, ой, как сложно будет объяснить суть дела!
Конечно, о том, что ему не поверят, рыцарь и не помышлял. Магистр твердо знал, что в вопросах чести на Экроланда можно положиться. Сколько они знакомы? Да уж больше десяти лет. Может, все еще обойдется.
В конце переулка показался добротный, слегка потрепанный временем особняк магистра. Несмотря на неказистый вид, он внушал чувство покоя и уюта, словно никакие бури и войны не могут его затронуть. Даже голые деревья, заботливо посаженные женой Улина в небольшом саду вокруг дома, навевали не уныние, а мысли о том, что скоро они покроются нарядной листвой. Дом окружала невысокая ограда из кованых металлических прутьев. Преодолеть ее не составило бы труда даже мальчишке, но в Вусэнте хорошо знали, кому принадлежит дом, и магистра ни разу не осмелились ограбить, хотя лорд Улин, как всякий честный, но недалекий вояка, с большим подозрением относился ко всякого рода волшебству, и потому никогда не пользовался услугами магов, чтобы поставить вокруг жилища магическую завесу.
Позади дома располагались конюшня и прочие хозяйственные помещения. По небольшой дорожке между домами рыцарь прошел на задний двор и передал поводья подбежавшему слуге, после чего ему пришлось вернуться обратно и войти через парадный вход.
Дворецкий хорошо знал Экроланда и потому тепло его поприветствовал, после чего попросил немного подождать в гостиной: магистр как раз закончил завтракать и ушел переодеваться.
Рыцарь не смог усидеть на месте и потому стал расхаживать по комнате, рассеяно рассматривая безделушки, расставленные по шкафам и столикам леди Улин, обожавшей всякого рода мелкую чепуху. Повертев в руках изящную статуэтку обнаженной девушки, чьи бедра были стыдливо прикрыты нежным цветком, Экроланд поставил ее на место и принялся изучать корешки на книжной полке. За этим занятием его и застал магистр.
