Владычица магии - Брэдли Мэрион Зиммер (читать книги без TXT) 📗
— И мне тоже, — тихо проговорила она.
— Ну же, иди сюда… позволь мне обнять тебя, вот так… я же поклялся, что не стану… посягать на чужое.
Моргейна закрыла глаза, ей было все равно. Клятва казалась такой далекой, не ближе тысячи лиг, не ближе тысячи лет, и даже мысль о гневе Вивианы ее уже не останавливала. Спустя много лет она гадала, а что бы произошло, если бы они простояли так еще хотя бы несколько минут; вне всякого сомнения, Богиня, в чьих руках они пребывали, поступила бы с ними по воле своей. Но едва губы их соприкоснулись вновь, Ланселет чуть напрягся, словно услышав некий звук на самом пределе человеческого слуха.
Моргейна отстранилась и села.
— Моргейна, что это?
— Я ничего не слышу, — проговорила девушка, пытаясь уловить хоть что-нибудь за тихим говором озерной воды, за шелестом ветра в тростниках и за редкими всплесками выпрыгнувшей из воды рыбины. И звук повторился, точно легкий вздох… точно чей-то всхлип.
— Кто-то плачет, — проговорил Ланселет, распрямляя длинные ноги и проворно вскакивая. — Вон там… кто-то ранен или заблудился… маленькая девочка, судя по голосу…
Как была, босиком, Моргейна поспешно бросилась за ним, оставив юбку и тунику сушиться на кусте. Чего доброго, какая-нибудь из младших жриц и впрямь заплутала в болотах, хотя им и не позволено выходить за пределы ограды Дома дев. И все-таки девочки есть девочки, напрасно ждать, что они не станут нарушать правил. Одна из старых жриц однажды сказала, что Дом дев — это такое место для малых девчушек, смысл бытия которых — проливать, ломать и забывать все на свете, в том числе и правила на каждый день; там живут они до тех пор, пока не разольют, не сломают и не забудут все, что в их силах, освободив в жизни немножко места для мудрости. И теперь, когда Моргейна в свой черед стала посвященной жрицей в полном смысле этого слова и начала обучать послушниц, ей иногда казалось, что ведунья сказала чистую правду: уж, разумеется, сама она никогда не была такой глупой, пустоголовой девчонкой, как нынешние обитательницы Дома дев!
Они пошли на звук. Смутный и неясный, он то обрывался на несколько минут, то вновь раздавался вполне отчетливо. С Озера толстыми щупальцами потянулся туман, Моргейна не знала доподлинно, обычное ли это марево, рожденное сыростью и приближением заката, или края завесы, окружающей магическое королевство.
— Здесь, — объявил Ланселет, внезапно ныряя в туман. Моргейна поспешила следом. Там, смутно различимая в белесой дымке, то растворяясь среди теней и перетекая в реальный мир, а то появляясь снова, стояла и плакала девочка. Вода доходила ей до лодыжек.
«Да, — подумала про себя Моргейна, — и в самом деле девочка». И: «Нет, это не жрица». Незнакомка была совсем юна и ослепительно хороша собой: вся — белизна и золото; кожа — прозрачно-бледная, точно слоновая кость, чуть тронутая кораллом; глаза чистейшей небесной голубизны, длинные светлые волосы мерцали в тумане текучим золотом. На ней было белое платье, незнакомка безуспешно пыталась приподнять подол над водой так, чтобы не замочить. Каким-то непостижимым образом, проливая слезы, она умудрялась нисколько не кривить лицо, так что, даже плача, она казалась лишь прелестнее, чем прежде.
— Что случилось, дитя? — спросила Моргейна. — Ты потерялась?
Девочка уставилась на вновь пришедших во все глаза.
— Кто вы? — прошептала она. — Я и не надеялась, что меня здесь услышат, — я звала сестер, но ни одна не откликнулась, а потом земля задрожала, и там, где только что была твердая почва, я оказалась в воде, и повсюду — тростники, и я так испугалась… Что это за место? В жизни своей его не видела, а я ведь в монастыре уже почти год… — И незнакомка перекрестилась.
И внезапно Моргейна поняла, что произошло. Завеса истончилась, как это порою происходило в таких вот местах мощного средоточия силы, а незнакомка отчего-то оказалась достаточно чутка, чтобы это почувствовать. Порою такое случалось, как мимолетное видение, так, что невольному зрителю иной мир являлся призрачной тенью, мгновенным мороком, но попасть в иной мир во плоти — такое приключалось крайне редко.
Девочка шагнула к ним, но топь под ногами ее заколыхалась, и она в панике застыла на месте.
— Стой спокойно, — мягко посоветовала Моргейна. — Здесь дно ненадежное. Я знаю тропу, сейчас я тебя выведу, милая.
Моргейна шагнула вперед, протягивая руку, но Ланселет, опередив ее, подхватил девочку на руки, перенес на твердую почву и поставил на землю.
— У тебя башмаки промокли, — промолвил он. В обуви незнакомки и впрямь хлюпала вода. — Ты сними их, они быстро высохнут.
Девочка потрясенно глядела на него, от изумления она даже плакать перестала.
— Ты ужасно сильный. Даже мой отец не такой могучий, как ты. И, кажется мне, я тебя где-то видела. Или нет?
— Не знаю, — отозвался Ланселет. — А кто ты? И кто твой отец?
— Мой отец — король Леодегранс, — отвечала девочка, — а здесь я в монастырской школе… — Голос ее снова задрожал. — Где это? Я не вижу ни стен, ни церкви…
— Не плачь, — промолвила Моргейна, выступая вперед, и девочка испуганно отпрянула.
— Ты — из народа фэйри? У тебя на лбу синий знак… — Незнакомка вновь перекрестилась. — Нет, — проговорила она с сомнением, — демонессой ты быть никак не можешь, ты не развеиваешься, когда я осеняю себя крестным знамением, а сестры говорят, против креста ни один демон не устоит… но ты маленькая и безобразная, как фэйри…
— Конечно же, никто из нас не демон, — решительно объявил Ланселет, — и, думается мне, мы сумеем отыскать для тебя дорогу обратно в монастырь. — Сердце у Моргейны упало: она видела, что юноша смотрит на незнакомку так, как еще несколько минут назад смотрел на нее: с любовью, желанием, едва ли не благоговейно. — Мы ведь сможем помочь ей, правда? — с надеждой спросил он, обернувшись к своей спутнице. И Моргейна увидела себя словно со стороны — такой, как она, надо думать, выглядит в глазах Ланселета и золотоволосой незнакомки: низкорослая, смуглая, с варварским синим знаком на лбу, рубашка забрызгана до колен, руки бесстыдно оголены, ноги грязные, волосы растрепаны. «Маленькая и безобразная, как фэйри. Моргейна Волшебница…» Так дразнили ее с детства. На Моргейну накатил приступ ненависти к себе самой: собственное хрупкое, смуглое тело, полуобнаженные руки и ноги, забрызганная грязью оленья кожа в этот миг внушали ей неизбывное отвращение. Девушка сорвала с куста влажную юбку, поспешно надела ее, вдруг устыдившись своей наготы, и кое-как натянула поверх тунику. На мгновение, ощутив на себе взгляд Ланселета, Моргейна почувствовала, что и он тоже находит ее безобразной, чужеродной дикаркой; а вот это утонченное златовласое создание принадлежит его миру!
Ланселет выступил вперед, ласково взял незнакомку за руку, почтительно ей поклонился:
— Пойдем, мы покажем тебе дорогу назад.
— Да, — отрешенно повторила Моргейна. — Я покажу дорогу. Следуйте за мной да не отставайте, ибо почва тут ненадежная; завязнете в трясине — так потом вовеки не выберетесь. — Мгновение, ослепленная бешенством, она испытывала искушение завести обоих в непроходимые топи — ей это нетрудно, все здешние тропы она знает — и там бросить, пусть себе тонут или до скончания жизни блуждают в туманах.
— Как тебя зовут? — полюбопытствовал Ланселет.
— Гвенвифар, — отозвалась светлокудрая девочка, и Ланселет пробормотал про себя:
— Что за прелестное имя, прямо под стать владелице.
Моргейна испытала приступ ненависти такой жгучей, что еще бы секунда, и она потеряла бы сознание. И одновременно в этот опаляющий миг ей вдруг отчаянно захотелось умереть. Все краски дня внезапно погасли, растворились в туманах и топях и среди унылых тростников. А вместе с ними — и все ее счастье.
— Идем, — повторила она бесстрастно. — Я покажу дорогу.
Развернувшись, Моргейна услышала, как они двое смеются за ее спиной, и сквозь свинцовую волну ненависти пробилась мысль: не над ней ли они потешаются? В ушах ее звенел детский голосок Гвенвифар:
