Белый Волк - Геммел Дэвид (читать книги полные TXT) 📗
Излюбленным ее местом сделалась рыночная площадь в миле от дворца. Там был фонтан, и на скамейках вокруг него собирались посудачить женщины. Говорили там в основном о мужьях и детях, политику затрагивали редко, но Джиане очень нравилось там бывать.
Там она познакомилась с Самиас, женой строительного подрядчика. Та часто приводила с собой трех детишек, и они бегали по площади между лотками. Потом Самиас доставала из сумки еду, и дети, присев у ее ног, уплетали пироги или фрукты. Мать, высокая и статная, улыбалась им, но порой она приходила одна, и тогда Джиана видела в ее глазах грусть.
Говорила в основном она, а Джиана слушала. Самиас была довольна своим браком. Муж у нее был «солидный человек, заботливый, а ребятишки — так просто прелесть».
— Я хорошо живу, грех жаловаться, — сказала как-то.
— Но пожаловаться все-таки хочется?
— Да нет, — растерялась Самиас, — это я так.
— Ты любишь своего мужа?
— Как не любить? Он хороший и с детьми добрый. А твой-то как, ничего?
— Ничего, — ответила Джиана, которой вдруг расхотелось сочинять.
— Вот и ладно. Ты, поди, скучаешь, когда его нет. Он ведь купец у тебя?
— Да. Но любви у меня к нему нет.
— Нехорошо говорить так. Постарайся его полюбить. Уговори себя, тебе же легче будет.
— Человек, которого я любила по-настоящему, уехал от меня, — неожиданно для себя сказала Джиана. — Так, как его, я никого не хотела, и теперь все время о нем думаю.
— У каждой из нас было что-то вроде этого. Какой он?
— Красивый. Глаза, как сапфиры.
— Почему ж он уехал?
— Я не захотела за него выйти. Другое на уме было. А теперь я вспоминаю, как мы с ним шли через лес, и понимаю, что счастливее времени в моей жизни не было. — Джиана засмеялась. — Раз мы, голодные, набрели на зайца, у которого лапа в силке застряла. Зайчишка весь трясся, а он стал его гладить и потом перерезал петлю. Я его спрашиваю: «Хочешь зажарить его?», а он взял зайчишку на руки и опять гладит. У него, говорит, глазки красивые, отпустил зайца, и мы ушли.
— Сердце, значит, доброе. У мужчин такое бывает.
— Не всегда. В иных случаях он не знал жалости. Однажды на нас напали… да что былое ворошить, — спохватилась Джиана, поняв, что слишком разоткровенничалась.
— Кто напал?
— Разбойники, — быстро ответила Джиана-.
— Страсти какие! И твой милый их всех поборол?
— Да. Ну, мне пора. Муж, наверное, меня заждался.
— Ты поменьше о прошлом думай, душенька, — посоветовала ей Самиас. — Все равно ведь ничего не изменишь. Надо жить с тем, что у нас есть. Я вот тоже когда-то любила. Он, солнце мое и луна, в солдатах служил — у прежнего короля, у Бокрама. Нам месяц до свадьбы остался, и тут его послали в Делийский лес, одного злодея ловить. Там он и сгинул, а моей жизни, считай, конец пришел.
— Бедная, как мне тебя жаль! — совершенно искренне сказала Джиана.
— Это давно было, Сашан. И муж у меня хороший, добрый.
— А того злодея поймали?
— Нет. Страшный был человек. Поубивал людей, которые его воспитывали после смерти отца. Мучил их, говорят, а потом зарезал — слыханное ли дело? А после бежал из города вместе с продажной девкой. Солдаты уж было схватили их, но завязался бой, и моего Джеранона убили, да не его одного. Так и не нашли их потом, этих злыдней.
— Ты помнишь, как его звали, того убийцу? — похолодев, спросила Джиана.
— Его — Скилганнон, а девку не знаю как. Ничего, Исток еще покарает их, если есть на земле справедливость.
— Может быть, уже покарал, — сказала Джиана.
Она шла обратно к Королевскому парку и думала, какое удовольствие получил бы Аскелус от ее разговора с Самиас. Джиана ни разу не вспомнила о солдатах, которые чуть не схватили ее в Делийском лесу. Для нее это были просто вооруженные люди, которым приказали взять ее в плен. Из всех них ей немного запомнился только один, бородатый, румяный и злой. Он хотел изнасиловать ее, но другие его удержали.
В тот день они со Скилганноном расстались, наговорив друг другу резких слов. Теперь она уже не могла вспомнить, из-за чего они разругались. Они ссорились то и дело с тех пор, в как вышли из города. Глядя с высоты своих двадцати пяти лет, Джиана понимала, что в основе всего этого лежало влечение. Ее тянуло к юному воину, только и всего. «Воздержание всегда давалось мне тяжело», — с улыбкой подумала она. Со Скилганноном дело обстояло точно так же, и они постоянно цапались. Промучившись так два дня, они решили, что им лучше разделиться, и Джиана двинулась на север, надеясь укрыться в дружественном племени горцев.
Час спустя ее взяли в кольцо солдаты. Ей почти удалось уйти, но, когда она взбиралась по крутому склону, корень оборвался у нее под рукой, и она скатилась вниз, прямо под ноги своим преследователям,
— Небось она, — сказал румяный здоровяк. Он пригнул ей голову и взъерошил стриженые волосы. — Вон, краска еще осталась.
— Как тебя звать, девушка? — спросил другой, тощий — только так он ей и запомнился.
Она промолчала.
Пятеро солдат обступили ее со всех сторон.
— А что она сделала-то? — спросил кто-то,
— Не наша забота, — сказал здоровяк. — Бораниус приказал, и точка. Красивые ножки, а? И задочек. — Он провел мозолистой ладонью по ее бедру. — Надо бы на вкус попробовать.
— Нет, так не годится, — сказал-кто-то еще (может, это и был возлюбленный Самиас?). — Отведем ее в город, и все тут.
— Я принцесса Джиана, — сказала она. — Тиран хочет убить меня, как убил моих родителей. Проводите меня в горы, и я вознагражу вас.
— Да уж, ни дать ни взять принцесса, — ухмыльнулся здоровяк. — Могла бы получше историю сочинить, глупая ты сучка.
— Это правда. Зачем, по-вашему, вас послали сюда? Из-за шлюхи? Бьюсь об заклад, вы в лесу не одни.
— А вдруг не врет? — усомнился один из пятерых.
— Тем более, — заявил здоровяк. — У нас теперь новый король, а новые всегда истребляют соперников подчистую. И как она, спрашивается, думает нас вознаградить? Ей и бежать-то некуда. Вся награда у нее промеж ног, и мы можем получить ее прямо сейчас. Никогда еще принцесс не щупал. Может, они особенные какие-нибудь?
— Не судьба тебе попробовать, — раздался голос Скилганнона.
Джиана до сих пор помнила, как екнуло у нее сердце. Не оттого, что она уверовала в свое спасение — тогда она думала, что они погибли оба. Она затрепетала от одного звука его голоса, оттого, что он вернулся к ней.
Солдаты повернулись к юноше. Он стоял футах в десяти от них, с коротким мечом в правой руке и острым охотничьим ножом в левой. Оба клинка сверкали на солнце.
— Видали? — пренебрежительно хмыкнул здоровяк. — Смотри не порежься, малец.
— Отпустите ее, или умрете, — спокойно сказал Скилганнон. — Другого выбора у вас нет.
— Отберите у него кто-нибудь ножички, — велел здоровяк. — Он мне уже надоел.
Двое солдат саблями наголо подались к Скилганнону. Он стоял неподвижно, а когда шевельнулся, один солдат упал с перерезанным горлом, второму же охотничий нож пробил сердце. Не дав другим опомниться, он вспорол мечом живот третьему солдату — тот даже саблю не успел вытащить. Джиана тем временем достала кинжал из ножен на поясе здоровяка, который так одурел от удивления, что ничего не заметил. Еще больше он изумился, когда кинжал вошел ему в грудь чуть ниже ребер. Пятый солдат обратился в бегство, а здоровяк наконец обнажил саблю и даже разок взмахнул ею, но колени у него подкосились, и он упал.
— Пошли отсюда, — сказал Скилганнон Джиане. Его сапфировые глаза блестели холодно, как льдинки.
Она поежилась и сказала:
— Пошли.
С годами история о ее спасении разрослась, Джиана слышала много версий. В одних она, облаченная в доспехи, собственноручно убивала трех солдат, в других Проклятый один убивал шестерых. Правда, как всегда, была куда более грубой и кровавой, чем вымысел. В считанные мгновения Джиана спаслась, а Самиас потеряла любовь всей своей жизни.
