Время перемен. Лабиринт Безумия (СИ) - Лисина Александра (читать полную версию книги .txt) 📗
Таррэн не знал, сколько таких развилок будет на его пути. Не знал, что грозит оступившимся и тем недалеким идиотам, что рискнули бы свернуть в сторону. Что-то явно нехорошее, но вникать не хотелось. Как не хотелось останавливаться и проверять свои догадки. Вполне возможно, Лабиринт сам защищал себя от непрошенных гостей. Как возможно и то, что впереди даже потомка Изиара будут ждать несколько неприятных сюрпризов. В качестве проверки, так сказать. Как, например, вот этот…
Темный эльф вступил в еще один полукруглый зал (точную копию того, из которого недавно выбрался) и заметно нахмурился. Что, опять?! Он с неудовольствием проводил глазами закрывающийся за спиной проход, оглядел громоздящийся со всех сторон ровный серый камень, констатировал его абсолютную непрошибаемость, но не обеспокоился. Лишь с каким-то поразительным равнодушием подумал, что, похоже, ему еще не раз придется доказывать свою принадлежность к древнему Роду Л’аэртэ, а то и полить собственной кровью всю дорогу к проклятому Амулету.
Поморщившись, Таррэн царапнул острыми ногтями запястье, мысленно ругнулся на отсутствие (проклятая шутка Создателя!) хотя бы ржавого ножа. Затем уронил несколько алых капелек на противоположную стену, подождал пару секунд и, поджав губы, уверенно шагнул в бесшумно открывшийся проем, за которым темнел уже знакомый приторно серый коридор. Еще один, строго на восток, и тоже — без единой пылинки. Торк! Судя по всему, Изиар ОЧЕНЬ не хотел, чтобы к Амулету пробрались посторонние. Особенно те, у кого хватило бы ума запастись кровью его наследника в колбочках, как Танарис недавно проделал с наследником Подгорного Трона. А что? Очень удобно. Кому надо — пройдет без проблем. Разумеется, если умеет чувствовать Зов, но таких, к счастью, почти не осталось.
«Замечательно, — мрачно подумал Таррэн. — Если так пойдет дальше, меня выцедят до последней капли, как жертвенного агнца, и я буду просто не в состоянии вернуться. Сколько тут таких дверей? А сколько будет ловушек? А Залы Стихий, где, судя по Хроникам, тоже предстоит постараться? А сколько потом придется потратить на Амулет? Пожалуй, Литур прав — одного эльфа тут может не хватить. Гм, но вдруг в этом и есть разгадка? Все банально и просто — потребовалось слишком много крови, чтобы пройти, и именно поэтому никто из моих предшественников не сумел выжить?»
Эльф бестрепетно вступил в еще один круглый зал, но скривиться и выругаться про себя не успел: отсюда было целых три выхода — на восток, север и юг. Четвертый (тот, из которого он только что вышел) немедленно закрылся, отрезая путь к отступлению, зато остальные остались на месте и загадочно вспыхнули в свете зажегшихся факелов красивыми полукруглыми арками. Будто пригласили. Все три посветлели, демонстрируя редкое сходство, приветливо мигнули и терпеливо принялись ждать.
«Ну, слава Владыке. А то я уж думал, придется снова грызть вены!»
Таррэн сверился с внутренним компасом и без колебаний повернул к северному коридору: Зов четко указывал дорогу. Невозможно ошибиться. Он уже почти пересек зал, держа глазами единственный нужный вход, почти забыл об оставшихся двух, сулящих ему бесславную гибель, как вдруг его второе сердце нервно затрепетало, пугливо заерзало и глухо стукнуло.
Эльф вздрогнул и застыл на месте, как вкопанный. Но в груди снова что-то болезненно сжалось, сладко заныло, будто предупреждая о чем-то, а затем и вовсе зашлось в диком галопе. Так, как всегда делало в моменты нешуточной опасности. А еще тогда, когда рядом была Белка.
Белка…
Он с огромным трудом заставил себя не думать о ней. Все, хватит. Все пройдено, все в прошлом. Наши дороги были рядом только до того момента, как заработал Ключ. У нас не было шансов. Просто невозможно. Это — всего лишь работа, а я — всего лишь враг. Нет, просто достойный противник, и это — действительно лучшее, на что можно было рассчитывать. Но теперь ее клятва исполнена. Все мосты сожжены. Ничего не осталось, кроме долга, глухой тоски и проклятой памяти, которая готова каждую минуту показывать ее лицо и вспоминать ее чудный запах. Но почему же тогда так тревожно на душе? Что задело тебя, сердце? Почему ты уже кричишь внутри, что умрешь, если я сделаю хотя бы один шаг в сторону?
Таррэн тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться, но мудрое сердце не желало слушать голос разума. Оно билось в своей клетке, рыдало, стонало и с неистовой силой тянуло его прочь — в сторону восточного тоннеля, где наверняка поджидала быстрая смерть. А может, и медленная: кто знает, на что способен Лабиринт? Эльф покачал головой и снова потянулся на север: нет, не для этого я здесь, хотя, видит бог, так было бы лучше. По крайней мере, не так больно, как жить с осознанием того, чего я НЕ СДЕЛАЛ. Ни тогда, двести лет назад, ни сейчас, когда ушел, не сказав ей ни слова… но вдруг в груди словно сосуд с желчью лопнул, неслышный Зов в ушах почти пропал, затонул от горестного вопля внутри, и Темный с обреченным стоном остановился.
«Проклятье! Да что ж такое?!! Что я делаю?!!»
Он мысленно выругался, потоптался, с каждой секундой чувствуя, как утекает бесценное время, но, не в силах сражаться с самим собой, все же послушно двинулся на восток. Туда, где призывно и таинственно подмигивали желтоватые огоньки с потолка, чем-то смутно напоминающие внимательные и очень умные глаза. Он одолел ровно двадцать три шага, прежде чем наткнулся на первый поворот — не слишком крутой, не слишком длинный, но бьющий оттуда приглушенный свет все равно был гораздо ярче, чем в оставленном зале. А потому эльф ненадолго замер, старательно прислушиваясь к себе и к своему тревожно бьющемуся сердцу. Заодно, позволяя глазам привыкнуть. Затем в последний раз вздохнул и осторожно выглянул.
Первое, во что уткнулся его настороженный взгляд — отлитая из черной бронзы массивная статуя Великого Дракона, свернувшегося кольцом вокруг могучего Ясеня. Он занимал большую часть просторного зала и грозно сверкал двумя громадными изумрудами глаз на дерзкого пришельца, осмелившегося потревожить его покой. Идущий из стен мягкий свет причудливо играл на старательно выточенных в металле чешуйках, отражался в незрячих глазах, переливался в листьях бронзового дерева. Дракон казался абсолютно живым, исполненным странной мощи и величия, действительно могучим. Точно так же, как занятое им роскошное дерево, чьи темные листья неслышно подрагивали, подмигивали и, казалось, тихонько трепетали от дуновения несуществующего ветерка. Сам ясень был точной копией виденного в Месте Мира гиганта, только еще массивнее и старше. У его подножия, как раз возле опущенной драконьей морды, возвышался низкий алтарь из белоснежного камня, а на нем, словно жертва под зубами палача, лежало закованное в прочную чешую, бездыханное тело.
Таррэн сильно вздрогнул и сперва подумал, что видит мираж. Затем — что скульптура из бронзы была специально задумана так, чтобы поражать воображение и вызывать ощущение собственной ничтожности. После чего, наконец, в голову пришла здравая мысль, что это — лишь хитроумная ловушка, очередной тупик для неумных любопытных типов вроде него, где можно только красиво расстаться с жизнью во имя чего-то непонятного, но поистине страшного. Однако сердце снова зашлось в бешеном галопе, недвусмысленно заставляя поторопиться, и эльф все-таки шагнул внутрь. На нетвердых ногах приблизился к алтарю, на полпути снова остановился и нервно сглотнул, попав под невидящий взгляд гигантского Дракона. Старательно отогнал от себя мысль, что творения Древних имеют неприятное свойство оживать в самый неподходящий момент, подошел почти вплотную, всей кожей ощущая неимоверную мощь этого древнего сооружения. После чего осторожно посмотрел вниз, на свернувшийся клубком силуэт, показавшийся ему сначала телом некрупного черного питона, и сильно вздрогнул, поняв, что снова смертельно ошибся.
— Нет… — сами собой шепнули губы, когда глаза, наконец, осознали, ЧТО ИМЕННО видят. — Нет, такого не должно было… так неправильно…
Таррэн окаменел, в ужасе глядя на вполне человеческие ноги, укрытые диковинным доспехом от кончиков пальцев до стройных бедер, на изящные кисти, беспомощно прижатые к груди, густую копну каштановых волос, откинутый на спину чешуйчатый капюшон, который и ввел его в заблуждение… Белка лежала, сжавшись в комок, будто пыталась защититься от чего-то неведомого. Маленькая, безоружная, дико усталая и невероятно бледная. Она поджала под себя ноги, свернулась калачиком и, словно готовая к закланию жертва, терпеливо ждала, пока Дракон не соизволит разинуть пасть и подцепить ее на острые зубы.
