Клинок предателя - де Кастелл Себастьян (читаем книги txt) 📗
Я набрал побольше воздуха и прокричал:
— Никто не сможет разбить Валун.
По площади разнеслись радостные крики, и я услышал, как стоявшие рядом старики пробормотали: «Никто не сможет разбить Валун».
— Никто не сможет разбить Валун, — повторил я. — Но взгляните в глаза соседа и скажите мне, что вы там видите. Видите ли вы Валун? — Ответа я не ждал и просто горестно покачал головой. — Нет, вы видите страх. Страх охватил ваш город, он разрушает его, и это началось не сейчас. Так было и во дни ваших родителей. Взгляните в глаза своих детей, и вы увидите, как и в них уже укоренился этот страх. А что станет с их детьми, вашими внуками? Страх разрушает Валун, год за годом подтачивает его, как вода. Посмотрите себе под ноги. Вы видите, как страх уже разъел Валун? Сколько еще лет вы будете участвовать в Ганат Калиле, прежде чем Валун окончательно рассыпется в прах? Сколько еще нужно Кровавых недель, чтобы в ваших сердцах больше не осталось Валуна? Никто не сможет разбить Валун!
— Никто не сможет разбить Валун! — воскликнула какая–то женщина. — Никто не сможет разбить Валун!
Герцог что–то шептал на ухо Шиваллю — толстяк спустился с помоста и стал отдавать приказания стражникам. Двое из них начали пробиваться туда, откуда доносился крик.
— Глядите! — крикнул я. — Вот идет страх, пробирается сквозь трещины Валуна, как червяк. Смотрите, они прорываются через вас, чтобы схватить эту женщину. За что? За измену? За убийство? За грабеж? Нет, за то, что она провозглашает первый закон Рижу. Позволите ли вы забрать ее? Или вы не побоитесь произнести те слова, на которых был построен ваш город? А может, вы передадите этот страх своим детям, чтобы и они молчали, не смея повторить закон? И тогда ваши внуки вырастут, даже не зная этих слов. Вы–то их еще помните? Вы помните свой первый закон?
— Никто не сможет разбить Валун! — прокричал старик с другого конца площади. — Давайте, заберите меня, и пусть будут прокляты ваши черные сердца! Вы можете переломать мои старые кости. И свернуть мне шею. Но никто не сможет разбить Валун!
— Никто не сможет разбить Валун! — начали скандировать люди. — Никто не сможет разбить Валун!
— Никто не сможет разбить Валун, — подхватил я и поднял руку, призывая к тишине. — Герцог — ваш законный правитель. А я — магистрат, и не мне указывать, кто будет вами править или кому вы позволите управлять собой. Хунды с Востока хотели над вами владычествовать, вы им позволили? Что с ними случилось?
— Они нарвались на Валун! — крикнул кто–то справа.
— И лорды Орисона, которые пришли с юга с целой аримией и заявили, что Рижу принадлежит им. Что случилось с этим войском?
— Нарвались на Валун!
— А варвары из Авареса, что на западе? Они много раз пытались поживиться на ваших границах. Когда–нибудь они вернутся и бросят на город всю свою орду, отряд за отрядом, воинов, вооруженных мечами, дубинами и копьями. Не обманывайте себя — аваресцы не боятся ни смерти, ни пыток. Их кровожадные воины воспитываются в боях, купаются в крови своих врагов — они обязательно вернутся, можете быть уверены. И что случится тогда?
— Они нарвутся на Валун!
Шивалль раздавал приказы стражникам, те подзывали своих капитанов. Похоже, знать заволновалась.
— Они нарвутся на Валун, — поддержал я, когда крики немного утихли. — Если Валун еще будет стоять.
Подобное замечание толпе не слишком понравилось, но я продолжил:
— Ваш герцог, ваш законный правитель, привез вам с востока Ганат Калилу. Это нездешний обычай.
В толпе возмущенно заговорили: еще многие помнили те времена, когда никакой Кровавой недели не существовало.
— Герцог говорит, что она делает вас сильнее. Позвольте спросить: когда вы прячетесь по домам, а убийцы свободно разгуливают по городу, становитесь ли вы сильнее?
Тишина.
— Когда вы слышите, как ваших соседей вытаскивают из постели и убивают, становитесь ли вы сильнее?
Над площадью все еще висела тишина, но к ней ощутимо примешивался гнев.
— Посмотрите на эту девочку, — сказал я и поднял руку Алины. — У нее отобрали семью, всех убили, и не в бою, потому что это не в обычаях Ганат Калилы. Нет, в ее дом пришли мужчины в черных одеждах, на которых даже не было семейного герба. Они осадили ее дом еще до начала Кровавой недели, и стражники не посмели их остановить. Герцог не остановил их. Вы не остановили их. — В горле у меня перехватило. — И я не остановил их.
А теперь они все мертвы, и девочка осталась совсем одна. Но несмотря на это — вопреки всему — она пришла, чтобы исполнить закон герцога, исполнить ваш закон. Она могла бежать, но предпочла остаться. Она пришла и стоит здесь, на Рижуйском валуне. — Я ткнул пальцем в герцога. — А ваш герцог говорит, что может менять законы по собственному усмотрению, что Ганат Калила будет продолжаться еще целые сутки. И зачем жаловаться? Это ведь всего лишь одни сутки Кровавой недели, один день! Вот что я вам скажу. Я объехал нашу страну вдоль и поперек дюжину раз, и в каждом городе, в каждой деревне и селении, даже здесь, в Рижу, неделя состоит из семи дней. А Ганат Калила, Кровавая неделя, и так уже длится девять дней! А с этого года — десять! А в следующем году что будет? А потом? Герцог говорит, что Ганат Калила делает вас сильнее. Подумайте, какими сильными вы станете, если Ганат Калила будет продолжаться круглый год!
Дюжина воинов герцога пробиралась к нам, расталкивая стоящих людей. Толпа была густая, и двигались они медленно, но верно. У меня заканчивалось время. Я глянул на Алину и снова крикнул в толпу:
— Эта девочка крохотная, такая же, как и ваши дети. Она весит не больше бочонка с вином. Поэтому я спрашиваю вас, сможет ли Валун выдержать этот вес или разобьется под тяжестью вашего страха?
— Никто не сможет разбить Валун! — воскликнула женщина. Крупная, широкоплечая, она подошла к нам и преклонила колено перед Алиной. — Я буду защищать девочку, если она останется, я буду защищать ее имя, если она уйдет. И я готова заплатить за это кровью.
— И я готов заплатить, — сказал парень, скорее мальчишка, чуть выше самой Алины. Он преклонил колено и крикнул: — Никто не сможет разбить Валун!
— Никто не сможет разбить Валун, — послышался чей–то голос. Я даже не разглядел, кто говорит, но фраза посыпалась со всех сторон. Мужчины и женщины преклоняли колено, повторяя ее. Когда голоса затихли, впереди образовался свободный пятачок, но зато за нами стояла толпа коленопреклоненных людей.
Кто–то захлопал в ладоши — это был герцог. Он стоял на другом конце площади, в сотне футов от нас, его окружали Шивалль, охранники и отряд из пятидесяти лучников, выстроившихся цепью.
— Отличные слова, — усмехнулся герцог. — Какой же ты мастер, шкурник: из твоих уст измена звучит как благородная затея.
— Первый закон Рижу — не измена! — воскликнул сердито мужчина и встал с колена. Тут же его шею пронзила стрела, и он рухнул на землю.
— Тут я определяю, что такое измена, — спокойно сказал герцог. — Всякий, кто осмелится сказать хоть слово, будет считаться изменником и получит заслуженное наказание. Ганат Калила продолжится отныне и навсегда. Девочка — преступница, ее схватят и казнят, ее имя и род навсегда исчезнут из списков; так мы поступим со всеми, в чьих жилах течет кровь предателей. Ну что? — добавил он в гробовой тишине. — Что скажешь, шкурник? Это всё, что ты можешь им предложить? Пустые слова? Этим ты ничего не добьешься. Мертвец не способен прокормить свою семью. Что с ними будет, когда ты сбежишь, драная шкура? Где твои друзья–магистраты? Когда они придут, чтобы утвердить закон после того, как ты уедешь? Давай же, плащеносец, ты уже выслушал все показания. Выноси приговор!
Толпа взирала на меня, и в их глазах снова горел лишь страх.
— Мой приговор таков, — решительно сказал я. — Ганат Калила незаконна. Она нарушает законы нашей страны и, что гораздо важнее, законы этого города. Поэтому с сегодняшнего дня Кровавая неделя в Рижу отменяется. Герцог прав: скоро я отсюда уеду, живой или мертвый. Поэтому не смогу настоять на исполнении приговора. И войско плащеносцев не придет, чтобы защитить закон. Остаетесь только вы. Единственный истинный Валун.
