Любовь прекраснее меча - Легостаев Андрей (книга бесплатный формат .TXT) 📗

Он бережно протер рукой волшебный знак и вставил в паз маленький магический кристалл точно подогнанный под размер впадины. Хамрай не сомневался, что выход откроется — он знал.

И выход действительно открылся пред ним. Хамрай вошел без всякого трепета — другим были заняты мысли его.

Старый маг сразу обратил внимание на неожиданную странность — выход напротив, в каталог Фёрстстарр, был плотно закрыт — а ведь они в прошлый раз оставили его немного приоткрытым, намертво застопоренным!

В дальнем конце волшебного коридора, у прозрачной непреодолимой стены, закрывающей проход во дворец Алвисида, спиной к Хамраю стоял человек!

— Кто ты?! — громко крикнул Хамрай.

Он не удивился бы здесь никому. Даже самому Алвисиду.

Человек вздрогнул от неожиданности и быстро повернулся.

Это был Фоор.

Верховный координатор был потрясен, увидев Хамрая здесь и сейчас.

Он с удивлением посмотрел на правую руку. На указательном пальце был надет перстень Алвисида! Единственный перстень, талисман рода Сидмортов!

Как Хамрай попал сюда?!

Он все, наверное, понял (да и как не понять) — и расскажет наследнику Алвисида…

Нервная дрожь охватила могущественного предводителя алголиан.

Один из них не выйдет из этого коридора никогда!

Фоор знал — нельзя терять спокойствия и хладнокровия ни при каких обстоятельствах. О, как хорошо это знал единственный выживший из шестнадцати учеников великого Алвисида!

Он медленно пошел к Хамраю. Между ними было не более полутора сотен ярдов.

Хамрай тоже направился к Фоору. Лицо азиатского мага выражало лишь радостное удивление — но Фоор знал, что скрывается за этой маской.

Хамрай стал слишком опасен. Фоор не имеет права рисковать, он обязан довести до конца великое дело, святое дело — возрождение Алвисида!

Хамрай умрет.

Хамрай же не подозревал ничего — мало ли кому мог поручить воспользоваться коридором наследник Алвисида. И думал Хамрай о завтрашнем дне, не о сегодняшнем.

Когда между ними оставалось десять ярдов Фоор нанес сокрушительный удар.

Удар, в который вложил всю ненависть, все страхи, все волнения и надежды столетнего владычества над могущественным орденом.

Удар, смявший бы в ничто любого чародея, сбивший бы с ног Луцифера или какого-либо Олимпийского бога, уничтоживший бы любого демона или духа.

Он был верховным координатором алголиан, учеником самого Алвисида. Тайлорсом.

Могущество тайлорса кажется любому колдуну беспредельным — каждый маг стремится стать тайлорсом, но удается это единицам, очень и очень немногим. И могущество тайлорса почти беспредельно. Но все имеет свой предел, в том числе и беспредел.

Хамрай выдержал внезапный удар. Он тоже тайлорс. Он тоже всемогущ, только не может освободить себя от дурацкого заклятия Алвисида.

Хамрай выдержал страшный удар. Он не удивился, он не рассердился — он мгновенно собрался в единый энергетический кулак, готовый бить и уничтожать.

Они замерли друг напротив друга — широко расставив ноги, держа в напряжении и готовности руки, ожидая кто теперь ударит первым.

Глаза…

Серые холодные глаза Фоора и черные сжигающие глаза Хамрая вбивались друг в друга, подавляя друг друга, уничтожая друг друга, впитываясь друг в друга.

Маги не шевелились.

Они ждали.

Каждый ждал, что другой совершит малейшую, но непоправимую ошибку.

Хамрай понял — Фоор потерял себя. Фоор обманом завладел перстнем. Фоор слишком хочет возрождения Алвисида и он потерял себя. Фоор мертв — его сожрут соратники. Это очевидно.

Но и он, Хамрай, тоже ведь мертвец — страшное заклятие Алвисида превратит его завтра в жуткое чудовище, которое не проживет и десятка минут.

Глаза Фоора заслонили весь мир и в них вдруг проявилось отражение Аннауры.

Да, он Хамрай умрет, его жизнь закончена. Но он умрет не сейчас и не здесь!!!

Фоор в ужасе отвел глаза и вновь ударил.

Коридор перестал существовать для двух магов.

Со всех сторон из ярких всполохов вселенских взрывов поползли невообразимые чудовища — тени погибших алголиан и духи, покоренные Хамраем. Они грызлись между собой, круша противника могучими хвостами, разрывая плоть врага острейшими когтями и клыками, давя многотонными лапами и коля стальными рогами.

Хамрай и Фоор неподвижно стояли друг против друга на расстоянии десяти ярдов.

И одновременно как два полководца на высоких холмах они взирали на ужасную битву своих армий.

Они стояли неподвижно и вновь смотрели друг другу в глаза.

Все больше чудовищ прибывало на поле битвы, все яростнее становились взрывы огней над ними.

Хамрай и Фоор не шевелились.

Капля пота предательски выступила у виска верховного координатора. Великий Алвисид будет возрожден, и любая помеха этому должна быть устранена! Все, что знал Фоор, все что мог, все что умел выплеснулось без остатка в кровавую магическую бойню.

Дико орали умирающие монстры в фантастической пустоши миров, но никто кроме двух магов не слышал их.

Вселенная не замечала битвы, она жила своей непостижимой жизнью.

Они стояли неподвижно друг против друга, но один из них проиграл.

Уже проиграл, хотя трубили победно необъятные зеленые змеи, придушив очередного монстра, хотя полыхал пожар на флангах алголианской армии и не ясно было на жутком поле битвы кто побеждает и сколько еще сил потребуется.

Один из них проиграл. Тот, кто для достижения цели наплевал на законы Вечности.

Они стояли неподвижно. Друг против друга — ноги расставлены, руки наготове.

Глаза не отрываются от глаз противника.

Но оба мага знали — один из них уже мертв.

Едва заметная улыбка пробежала по губам Хамрая.

Фоор закричал — никогда в жизни он так не кричал — и попытался, словно щитом, загородиться перстнем Алвисида от сжигающих глаз Хамрая.

Стены волшебного коридора внезапно вновь обрели материальность.

Жалобно хрипнули гибнущие монстры — под торжествующие крики других чудовищ, вновь убирающихся в небытие…

ДИРЕКТОРИЯ МООНЛАВ мысль первая:

Хвала Богу, Господу Миров, милостивому, милосердному, заботящемуся о каждом человеке денно и нощно и сотворившему мир по собственной воле и желанию, и созерцающему мир, и направляющему мир, и не дающему погибнуть миру от порока и неверия, и прощающего детей своих неразумных, в силу Его, Бога всемогущего, не верящих, другим богам поклоняющихся, а также наказывающему непоклонившихся и сжигающему их огнем возмездия, топливом которому служат и люди, и камни — поистине, эта Директория ведет к тому, что прямее, и возвещает весть поклонившимся праведникам, которые творят благие дела, что для них великая награда и что тем, которые не поклоняются Богу, Господу Миров, уготовано мучительное наказание, а человек взывает ко злу так же, как он взывает к добру, ведь человек тороплив; мысль вторая:

Хвала Богу, Господу Миров, который землю сделал для человека ковром, а небо зданием, и низвел с неба воду и вывел ее плоды пропитанием для людей, и велел ангелам своим преклониться перед человеком, которого создал из глины звенящей, формы не имеющей — поистине, эта Директория ведет к тому, что прямее; мысль третья:

А возгордившегося ангела Иблиса, не возжелавшего поклониться человеку, изгнал Бог, справедливейший и милосердный, с неба, сказав многомудро: «Уходи же отсюда и, поистине, над тобой проклятие до дня суда!», на что отвечал непоклонившийся Иблис: «Господь мой, отсрочь же мне до дня, когда умершие будут воскрешены, я погублю потомство Адама, кроме немногих», и ответил Бог: «Поистине, ты — из тех, кому будет отсрочено до дня назначенного времени», и сказал возгордившийся Иблис: «Господи мой, за то, что Ты сбил меня, я на земле собью их всех, кроме рабов Твоих из них чистых», ответил Бог милосердный и справедливый: «Это путь для Меня прямой, поистине, рабы Мои — нет для тебя над ними власти, кроме тех заблудших, кто последовал за тобой, и, поистине, геенна — место, им назначенное всем, и, поистине, богобоязненные будут среди садов и источников; уходи, а кто последует за тобой из них, то, поистине, геенна — их наказание, наказание полное — соблазняй, кого ты сможешь из них, твоим голосом и собирай против них твою конницу и пехоту, участвуй с ними в их богатствах и детях и обещай им, — поистине обещает сатана только для обмана!»— поистине, эта Директория ведет к тому, что прямее, и возвещает весть поклонившимся праведникам, которые творят благие дела; мысль четвертая: