Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Глава 10

Личность Ядвиги надолго исчезла со страниц немногочисленных источников, писанных древними мудрецами. А вот история Вольги нашла свое продолжение, хотя редкие книги о житии его полны противоречивых знаний. Люди того времени прозвали его “прародителем волколаков” и “отцом всех зверей”. Его история обрывалась где-то в середине эпохи Рассвета. Но говорить о нем сейчас не стоит.

Вернемся в крепость Мэйден, где полным ходом шла подготовка к отражению звериного нашествия. Командиры отрядов собрались в Зимнем саду за дворцом, где обсуждали способы ведения боевых действий и вероятные их исходы. Командиры долго спорили и препирались друг с другом. Большинство избрало оборонительную тактику, а именно: разместить армию на стенах крепости. Гармунд вызвался оспорить это решение, делая ставку на маневренность войска. “Если поставить наших воинов на стенах, то они лишатся маневренности, — сказал Гармунд. — Волколаки запросто взберутся на стены и разорвут большую часть армии”. Командиры призадумались. В конце концов ни один из них не сталкивался с волколаками лицом к лицу. Гармунд предлагал сразиться со зверьем на открытой местности. “Мы распределим войска крепости на поле боя, — рассказывал он, указывая на карту. — Войка Нетоличей окажут поддержку основной армии, а потому мы должны разместить их на обоих флангах”. Командиры невольно соглашались с Гармундом, а обычные воины хотя по сей день продолжали считать его предателем властительницы и народа крепости. Если углубиться в эту тему, то можно сказать и о появлении многочисленных слухов, связанных с любовными отношениями между Сандрой и Гармундом. Многие недоумевали, как же он мог избежать казни, когда все предатели, кои были до него, подвергались смертельному наказанию. На их памяти было лишь одно исключение: старик Хэвард, но и его судьбе никто не завидовал.

Прибывшие с Гармундом мужи не захотели оставаться в крепости и разбили большой лагерь на окраине леса. Одетый в малицу Хэвард обзавелся тростью и дни напролет проводил на стене. Стража поглядывала на него, но не смела ничего сказать. Гармунд оставался в лагере Нетоличей и не испытывал надобности вернуться в крепость. Он бесповоротно влюбился в быт Нетоличей, лесные просторы очаровали его, откровенные и душевные в своих разговорах люди пленили его. А красота местных дев магическом образом успокаивало его напряженное в ожидании предстоящих сражений сердце.

Пришедший из крепости посыльный застал Гармунда за ужином и передал ему приказ Сандры быстро явиться во дворец. Несмотря на вспыхнувшую ярость западного народа, Гармунд спокойно сказал, что придет к ней, несмотря на столь ныне унизительный приказной тон. “Мне следует прояснить ей положение наших взаимоотношений”, - объявил он Нетоличам. Многие согласились с его словами и отпустили в крепость. Гармунд вошел в тронный зал в сопровождении стражи. Сандра величаво сидела на троне в окружении своих красивых мужей. Обросший Гармунд, на лице которого проявлялись десятки новых морщин, выглядел неотесанным дикарем на их фоне. Меж Сандрой и Гармундом возникло неловкое молчание. Сандра ожидала от него поклона, а он ожидал причины, по которой его вызвали. Не дождавшись своего, Сандра дерзко взмахнула руками, и мужи убежали в свои покои. Изящной походкой она спустилась вниз по ступенькам и недовольным тоном пригласила Гармунда присесть. Они сели друг напротив друга. Сандра предложила Гармунду вино, но тот отказался.

— Мой гость не вправе отказываться от красного напитка, — властным голосом произнесла Сандра.

— Отчего же твой гость был вызван сюда, будто он вовсе не гость, а твой служащий? — спросил Гармунд. — Быть может, властительница крепости Мэйден забыла о том, что её власть меня уже не касается?

— Ты — сын крепости и навсегда им останешься, — взмахнув бокалом, запротестовала Сандра. — И ни одна дикарка не сломит твою волю к служению властительнице. Уж я-то знаю.

— Я предал тебя и не жалею об этом, хотя порой и испытываю давление совести. Ты хотела оставить меня и делала все, что было в твоих силах. Жаль, что этого оказалось недостаточно.

— Что же ты смог обрести в этой дикой чащобе, чего не мог обрести под моим крылом? — ухмыльнулась Сандра и одним глотком осушила бокал. — Неужто та дикарка заставила тебя предать не только меня, но и весь твой род, который верно служил моей матери?

— Красоты застенья милы мне боле, нежели красоты крепости.

— Объясни, — заинтересованно спросила Сандра, осушив ещё два бокала.

— В этом нет нужды, — сказал Гармунд, слегка поморщившись от запаха, исходящего от уже порядком окосевшей властительницы. — Ты никогда не была за пределами крепости.

— Мне не надо и дворца покидать, дабы знать, что Западные земли полны опасных зверей и упивающихся своим безумием дикарей.

— Я не желаю слушать твоих оскорбительных выпадов, — Гармунд отодвинул свой бокал и встал. — Если ты позвала меня лишь за этим, то прощай.

— Постой, — Сандра схватила Гармунда за рукав. Её некогда надменный взгляд стал просящим и жалобным. Гармунд встал на месте. За всю свою жизнь ему ни разу не доводилось видеть такие очи у своей бывшей властительницы.

— Чего ты хочешь?

— Поговорить.

— У меня нет времени, — Гармунд пошел к двери. — Поговори с Ингой или кем-нибудь из твоего гарема.

— Когда меня известили о твоем предательстве я сходу придумала десяток наказаний, — произнесла Сандра. — Моя злость стоила гарему трех мужей. Я казнила их, дабы ублажить свою ненависть.

— Ты не ценишь своих слуг, — покачал головой Гармунд.

— Если бы я этого не сделала, то обрушила бы всю свою злость на тебя, виновника её возникновения! — вскричала Сандра, отшвырнув бокал. — Ты был бы уже казнен за измену! А я не хотела этого. Я не хотела твоей смерти, Гармунд.

— И я это понял, когда ты отправила меня в свой гарем, — Гармунд смягчился в голосе. — Многие ли предатели становились твоими приближенными? Помнится мне, всех их постигла ужасная участь. Даже твоего мужа.

— Они получили то, что заслуживали, — лицо Сандры сморщилось от нарастающей злости.

— Значит моя измена не заслуживала смерти. Быть может им не стоило раскаиваться в содеянном, как это сделал я?

— Прекрати.

— Твой муж на коленях молил тебя о милосердии, но его мольбы не достигли твоего сердца. Ты презирала такое поведение, считала его мерзким, недостойным мужа. Может поэтому ты и казнила его, а не за лживые слова об его измене? И ведь страшно вспомнить, как ты обошлась с клеветниками.

— Не тебе меня осуждать!

— Кому, как не мне? К кому ты способна прислушаться, как не ко мне? Чьи слова имеют какой-либо вес, если не мои?

— К тебе, — с силой выдохнув, произнесла Сандра. Она отставила опустевший винный кувшин и растеклась в кресле, словно напряжение происходящей беседы отпустило её колотящееся сердце. — Ты заслужил мое доверие своей честной службой. Ты всегда был моим самым преданным воином, и я знала, что ты останешься таковым даже после побега.

— Время моей службы уже окончено, — сказал Гармунд. — И я не вернусь к тебе, как бы сильно ты этого не хотела.

Сандра молчала. Прикрыв исказившийся в надвигающимся плаче губы, она устремила взгляд в пол.

— Был рад с тобой повидаться, — поклонился Гармунд. — Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Пошел вон, — зажмурившись, вымолвила Сандра. Гармунд удалился.

Уже у самый ворот Гармунд застал Хэварда. Сгорбившийся старик направил свой затухающий взгляд на стражников на стене. Дрожащие руки его лежали на трости. Правая нога нервно постукивала по каменной поверхности. Послышался могучий топот по ту сторону стены, словно по мосту двигалась целая армия. “Кто прибыл? Союзники?” — спросил у него Гармунд. Старик скромно улыбнулся. Стражник на стене велел отворить ворота. Могучий муж, укутанный в волчьи шкуры, подошел к Хэварду. Они долго смотрели друг дургу в глаза, пока гость не соизволил снять меховую шапку. Русые волосы, тронутые проседью, расправились. Сморщенные лоб разгладился. Глаза, в которых, казалось, не могло быть ничего, кроме усталости, отражали всю радость его сердца. Мужи обнялись.