Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
— Это проверенная веками и поколениями мудрость, — назидательно сообщил Таналиор, тонко улыбаясь. — Тому в истории масса примеров, и за некоторыми не нужно далеко ходить.
— Я начинаю понимать, почему Владыка списал такого на первый взгляд ценного мага, — задумчиво проговорил Валлендор, пристально разглядывая хаосита, но, кажется, сумел взять себя в руки. — Он, конечно, был редкой сволочью, но определенно не дураком.
— А опытные дельцы не бывают дураками, — спокойно возразил хаосит. — Они же не фанатики.
— Вы еще подеритесь, — недовольно поморщившись, вмешался темный. — Как дети, честное слово! Вал, лучше скажи, что делать с детьми и как перед светлыми отчитываться? Убийцы, конечно, они, но в конечном итоге виноват все-таки Налатин.
— Так и отчитаемся, — пожал плечами тот. — Думаю, заключение эль Алтора, о котором ты говорил, можно считать более чем официальным, а его самого — весьма весомой фигурой. Светлые наверняка прислушаются, так что его появление — настоящий дар богов. Этим детям не суд нужен, а помощь. Еще бы выяснить, был ли у Лита сообщник среди светлых, кто именно и насколько он осведомлен о делах приятеля…
— Попробуем. Надо поспрашивать портальщиков, которые были с ним в горах; если он с кем-то связывался в Светлом Лесу, они должны знать. У меня, правда, есть несколько вопросов, но они не основные. Например, откуда Налатин мог узнать о струне Бельфенора?
— От меня, — признался Валлендор. — Мы с Бельфенором до войны пользовались услугами одного и того же вещевика, специалистов по струнам немного. Он по старой дружбе и показал чужой заказ, предложил похожую систему, только я большие пряжки не люблю, неудобно: рост не позволяет.
— И что, ты ему об этом предложении рассказал в подробностях? — растерянно уточнил Миль.
— Нет, просто он присутствовал при разговоре, мог запомнить. С одной стороны, это, конечно, странно: тридцать лет прошло, зачем такое хранить в памяти? А с другой, насколько я знаю, Лит Бельфенора здорово недолюбливал со времени учебы. С тех пор два века минуло, но в свете прочих новостей о Налатине я уже не удивлюсь, если та старая неприязнь жила в нем до самой смерти.
— Все ясно, — вздохнул темный. — Ладно, с вами весело, но пойду я все-таки расспрошу своего ментальчонка поподробнее. Если появятся какие-то еще вопросы, найду обоих, — пригрозил он, смерив взглядом меня и хаосита.
— Да, конечно, — кивнула я и тоже начала аккуратно выбираться из кресла. Прав Мельхиор, пора уже расходиться.
— Я тебя провожу, не против? — обратился ко мне Валлендор.
— С удовольствием!
Мы последними покинули опустевший кабинет. От слабости слегка покачивало, и опора, предложенная другом, оказалась очень кстати. Из здания вышли неторопливо, в молчании. Первым тишину нарушил Валек.
— Тилль, неужели он прав? — спросил тихо.
— Кто?
— Этот хаосит. Неужели мы в самом деле…
— Не бери в голову, — возразила я. — Это всего лишь его точка зрения. Знаешь, как мне совсем недавно сказал один мудрый менталист, абсолютной истины нет, и правда у каждого своя. С точки зрения Таналиора, может, все так и обстоит. Но он совсем не знает ни тебя, ни Ира, ни остальных, и судит только по себе и по собственному опыту.
— Я был уверен, что знаю Лита, — пробормотал друг в ответ. — И он был уверен, что делает все правильно.
— Между вами есть существенная разница, — возразила я. — Ни ты, ни Ир, ни Кир — никто из вас не приносил жертв. А рискнуть собой и тем вдохновить других — совсем не то же самое, что прервать чужую жизнь, оставаясь в стороне. Если требовались жертвы — всегда находились те, кто шел на смерть добровольно. Мне кажется, это говорит о том, что ваши слова и действия находили отклик в их умах и душах, и, значит, гибли наши товарищи за то, во что верили сами. А хаосит… не имея воли пожертвовать собой, гораздо проще назвать психологически обработанными идиотами тех, кто на это способен, чем признать, что ты хуже их.
— Спасибо, — с глубоким вздохом проговорил Валлендор, накрыв мои ладони на своем локте свободной рукой. — Когда слышишь эти слова со стороны, становится легче. Не обращай внимания, — встряхнулся он. — Это все…
— Из-за Налатина, минутная слабость, — закончила я за него. — Я тоже считала его другом, Вал. И мне тоже больно, так что, будь спокоен, я все понимаю. Только тебе труднее, тебя просто поставили перед свершившимся фактом, в который очень не хочется верить.
— Ну да. И в итоге спасение всех этим… светлым не добавляет положительных эмоций.
— Этот светлый не так уж плох, — с легкой улыбкой возразила я.
— Да, извини, — опомнился он. — Я не сообразил, ты…
— Извиню. Если ты сообразишь, что я вряд ли могла бы полюбить самоуверенную бесчувственную скотину.
— То есть, вопрос стоит уже вот так? — удивленно вскинул брови друг.
— Ближайшие пару дней считай это тайной, — усмехнулась я. — Мы же с ним ни о чем еще не разговаривали, но… Вал, он хороший, правда. Просто очень гордый и привык держать лицо. А его отношение к другим видам… Знаешь, я более чем уверена, что он просто ни с кем из них никогда толком не общался иначе чем через линию фронта. Просто принял для себя когда-то давно, что они хуже, нашел несколько простых и очевидных доказательств и никогда не пытался посмотреть на это под другим углом.
— Думаешь, захочет попробовать?
— Не знаю, но постараюсь ему помочь, — кивнула я. И добавила, не удержавшись от улыбки: — В конце концов, мне еще мама говорила, что мужчина обязательно должен быть умным, а женщина — мудрой, и тогда настанет гармония. Вот и попытаюсь проявлять мудрость и терпение. У меня есть отличный стимул, — пробормотала, накрыв ладонью живот.
— Считаешь, он порадуется такому стимулу? — покосился на меня Валлендор.
— Мне кажется, для начала он испугается и в этом состоянии может наломать дров, — предположила со смешком. — Но я, но крайней мере, морально готова к такой реакции. Обрадуется он потом. Если Фель цеплялся за каждую соломинку, то такую надежду на нормальную жизнь воспримет с радостью. Вал, а ты что-нибудь о нем знаешь? Имею в виду, о его биографии.
— Кое-что, — пожал он плечами. — А что тебя интересует?
— Что случилось с его сыном?
— А, это, — Валлендор поморщился. — Грустная история, ее многие знают. А ты не слышала, потому что к твоему появлению шумиха поутихла, да и темы для разговоров у нас тогда имелись более значимые, чем биография отдельного мага. Литанор из корней Серебряного Дуба был хорошим парнем, но уж больно горячим. Влюбился, а на предмет его симпатий положил глаз Владыка. Девушка оказалась тщеславной и предпочла того благородному юноше; наследник рода все-таки до правителя недотягивает. Собственно, это предыдущая жена Владыки. Мальчишка при свидетелях очень грубо оскорбил правителя, поставил в такие условия, что тот просто не мог не вызвать Литанора на поединок. Понятное дело, бой закончился для него плачевно.
— То есть Бельфенор за это ненавидел Владыку? — нахмурившись, уточнила я. — Может, там действительно что-то нечисто с этой девочкой? Мне кажется, он слишком здравомыслящий, чтобы…
— Нет, мальчика подвела горячность, он действительно сам виноват, — отмахнулся Вал. — Владыка очень гадко обошелся с самим стихийником, публично унизил его. Когда все это произошло, Бельфенора не было в столице, кажется, опять произошла очередная стычка с орками. Стихийник бросил все, примчался телепортом, но вызов к тому моменту был уже брошен, а поединок назначен. Когда понял, что убедить сына извиниться и взять слова назад не получится, сам пошел за него просить. Не отменить бой, но хотя бы сохранить горячему юнцу жизнь. Владыка заставил его просить на коленях — и отказал, причем в довольно грубой и издевательской форме, но — на грани, так, что бросить ему вызов было не за что. В отличие от сына Бельфенор боец отличный, а рисковать своей головой Владыка не собирался. Скандал тогда вышел очень шумный, стихийнику пришлось не только сына за Грань провожать, но еще долго отмываться потом от насмешек всяких шакалов. Никто бы не удивился, если бы он после такого перешагнул через все кодексы, но как-то сдержался, даже службу не оставил. Поэтому, собственно, и считался одним из основных подозреваемых в первый момент. Сложно поверить, что Фель такое проглотил и не лелеял плана мести. Наверное, потому Владыка его и отослал, что постоянно боялся удара в спину.
