Руины Камелота (СИ) - Липперт Джордж Норман (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Гудрик не знал, каким образом Габриэлла сможет использовать ее, но он сказал, что, возможно, она окажется полезной когда-нибудь. Он предположил, что она поможет сфокусировать магию ее сигилы-сокола, сделать ее более мощной и полезной, если в этом возникнет необходимость.
Необходимость (в этом Габриэлла была совершенно уверена), в конце концов, возникла.
Она уронила мешок и медленно встала, перебирая в руках палочку. Вероятно, это была безумная идея. Скорее всего, она погибнет при попытке. Но она должна была попробовать. Она решительно повернулась ко входу в большой зал и вошла в его мерцающий свет.
Гигантская рука ждала ее, тени метались и кружились. Внутри этого, горела черная свеча.
Когда Габриэлла приблизилась, она почувствовала холод. Он холодил металл ее доспехов, даже слегка сдувал ее волосы назад. Она остановилась рядом с металлическими пальцами, изучая их. Затем, присев и положив свою палочку на каменный пол, она начала расстегивать застежки доспехов. Она больше в них не нуждалась, и их холод доставлял неудобство. Нагрудная пластина звякнула, когда она отложила ее в сторону, затем последовали запястники, плечевые пластины и наколенники. Ее когда-то сияющие доспехи, как она заметила, были теперь тусклыми от царапин, вмятин, даже потеков запекшейся крови. Они выполнили свою задачу.
Наконец, одетая только в штаны и тунику, она снова взяла палочку. Она надеялась, что она почувствует ее силу каким-то образом, как гарантию того, что ее план сработает, но дерево наощупь было совершенно обычным. Сигила на шее была теплой, впрочем, так же, как и всегда. Ощутив ее там, Габриэлла вздохнула. Все еще стоя на одном колене, она подняла глаза.
Епископ учил ее закрывать глаза, когда молишься, но она еще была не совсем готова к этому шагу. Вместо этого, она поглядела вверх. Летучие мыши по-прежнему кружили под потолком, издавая едва слышный писк.
— Ну, — прошептала она и слегка качнула головой, с трудом находя слова, — вот я здесь. Мои руки в крови, и мое сердце наполнено сомнениями. Я сама осуществила возмездие, вместо того, чтобы оставить это Тебе, как учит Писание. И я даже не могу сказать, что я раскаиваюсь в своих действиях. Может быть, это произойдет позже, если я удостоюсь этого. Пока, я не жалею того, что сделала. Но теперь…
Она остановилась и сделала глубокий вдох. Она чувствовала себя глупо, не потому, что она сомневалась, что Бог был там, а потому что боялась, что он не соблаговолит ее услышать. В любом случае она решила продолжить.
— Теперь… Я приступаю к задаче, которую, я не верю, что смогу осуществить самостоятельно. Мне нужна Твоя помощь и Твое благословение. Не потому, что я заслуживаю этого, но потому, что зло должно быть остановлено. Я готова умереть, попытавшись. Только, пожалуйста… если так и должно быть, не позволяй, чтобы моя смерть оказалась напрасной.
Она сжала палочку в обеих руках и опустила глаза.
— Аминь, — закончила она, нахмурившись.
Она ничего не почувствовала. Возможно, никто никогда и не чувствовал. Возможно, молитва не придавала мужества, а просто несла уверенность — уверенность в том, что все, что должно быть сделано, будет сделано. Она поднялась на ноги, крепко держа палочку в правой руке, и вытянула ее вперед.
Очень медленно, она начала приближаться к тени гигантской руки.
Она не знала ни одного заклинания, даже не могла припомнить слова, чтобы нарисовать фигуры из дыма, которые она практиковала на уроках профессора Тофа. Она могла только надеяться, что силы палочки, вобравшей в себя мощь ее сигилы, будет достаточно, чтобы защитить ее, и в конечном итоге погасить это страшное, черное пламя.
Когда она оказалась между двух скелетообразных пальцев, ощущение холода увеличилось до почти физического присутствия, почти барьера. Она почувствовала, как его граница охватывает ее протянутую руку и распростроняется дальше вверх до плеча. Однако, палочка в кулаке начала слабо светиться. Тусклый голубой свет заструился от нее, словно дымка, обволакивая кисть, затем руку и образовывая своего рода ореол, охватывающий ее всю, чтобы защитить от роя теней. На сердце у Габриэллы полегчало. Она продвигалась вперед, медленно, но настойчиво, полностью входя внутрь чудовищной кисти.
Свеча перед ней стала даже еще темнее и тверже. Ее черное пламя было высокое и прямое, словно обелиск, но совершенно фальшивое. Его глубина, казалось, всасывала ее по мере приближения, и внезапно, девушка поняла, что произошло с несчастными скелетами у нее под ногами. Это единственная свеча была порочным двойником всех магических свечей, которые она знала на протяжении своей жизни. Но вместо того, чтобы подражать жизни, отражать ее, это черное пламя питалось ею. Оно поглощало жизненную силу и превращало ее в омерзительную энергию. Именно эта отвратительная сила поддерживала армии нежити и давала им жизнь. Хуже всего, Габриэлла почувствовала, что силе свечи не было предела. Она будет просто продолжать пожирать, высасывать энергию жизни у тех, кого убили армии и тем самым порождать все больше и больше адских солдат.
Жизненная сила ее отца была внутри этого пламени. Не его душа, но то, что связывало его с этим миром и давало его телу дыхание. И жизненная сила Дэррика тоже. И, возможно, что было ужаснее всего, даже Маленького принца.
Габриэлла приблизилась, вытянув вперед палочку. Давление ледяного, темного щита сопротивлялось ей, пытаясь помешать, но она не дрогнула. Ее кулак дрожал, поднося кончик палочки все ближе и ближе к черному пламени. Голубое сияние обрушилось на нее, будто взорвалось беззвучной, магической вспышкой. Ее волосы откинуло назад, и даже ее одежда слегка заколыхалась под влиянием безмолвной силы.
Тени закружились быстрее, облепляя свечу, словно для ее защиты. Давление стало почти невозможно преодолеть, и все же она продолжала, ее рука вибрировала, двигаясь против силы, неумолимо толкая палочку к пламени свечи. Кончик палочки ярко вспыхнул, и Габриэлла почувствовала, что сигила на ее шее отозвалась в ответ, становясь невыносимо горячей вместно теплой.
Черное пламя замерцало, отступая от надвигающегося сияния палочки. Началась война между светом и тьмой. Ни один не мог вынести другого; один должен стать победителем, а другой должен быть уничтожен. Свеча задрожала, ее пламя стало неровным, грозило вот-вот потухнуть.
Из кружащихся теней что-то стремглав вылетело. Габриэлла едва заметила его, прежде чем оно набросилось, обрушиваясь на ее протянутый кулак шквалом кожистых крыльев. Это была летучая мышь, ее крошечные зубы заскрежетали, ее когти впились в плоть руки, оставив глубокие раны. Габриэлла закричала от шока и боли. Ее рука невольно разжалась, и палочка выскочила из ее пальцев, рассыпая голубые искры. Защитный ореол вокруг нее исчез, и она почувствовала, как ее отбросило от черной свечи, швырнуло словно тряпичную куклу во время бури.
Она упала на каменный пол и покатилась, оставляя за собой кровавые следы от израненной руки. Сломанное предплечье взорвалось ослепительной болью, когда она приземлилась на него. В попытке встать на колени, ошеломленная Габриэлла оглянулась назад на кружащуюся тьму.
Черная свеча все еще горела внутри. И тут среди двигающихся теней появилась летучая мышь, выпорхнула из сплетения пальцев и ринулась к ней. Однако, подлетая ближе, она стала меняться. Она разбухла и искривилась в воздухе, принимая безобразную форму, затем приземлилась перед ней, расширяясь и увеличиваясь, безошибочно принимая вид мускулистой человеческой фигуры. Одно мгновение черты лица еще напоминали летучую мышь, а затем, в конце концов, они исчезли. Перед ней стоял мужчина в черной мантии. Его голова была лысой, а черты лица были резкими, полными мрачности и холодной уверенности. Он смотрел на нее, как она стояла на коленях, а с ее рук стекали ручейки крови.
— Прошу прощения, Королева, — холодно произнес человек, — но ничто не вызывает у меня большего отвращения, чем вид палочки в руке простого человека. И женщины при этом.
