Камни Юсуфа - Дьякова Виктория Борисовна (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— Да, это верно, — согласилась княгиня и сняла с руки тонкий золотой браслет. — Вот, отдашь своей старухе. А этот, с жемчугами, — она протянула Растопченко еще один, — в корчме сегодня будущему папочке нашему как задаток дашь. И угостишь его как следует, на то у Никиты несколько монет попроси.
— Ага, — Витя быстро схватил драгоценности. Почувствовав себя платежеспособным, он сразу повеселел. С иностранцами всегда приятно иметь дело, он и раньше это знал. В чем они понимают толк в жизни, так это поесть вкусно, да попить винца хорошего, и женщину соблазнительную заполучить. А певцов итальянских послушать — просто удовольствие. Витя направился к двери, напевая себе под нос словечки из песни Тото Кутуньо, как он помнил их по пластинке.
— Что это ты там шепчешь? — с интересом остановила его княгиня.
— Да вот, мотивчик один, — пожал плечами Растопченко.
— По-итальянски? Это в вашем царстве так поют?
— Ну, да…
— Хорошая, наверное, песня, — улыбнулась княгиня. — Ладно, Виктор, иди. Слова потом мне запишешь.
— По-русски? — изумился Витя.
— По-русски, — подтвердила княгиня, — коли ты неуч такой. А я уж как-нибудь разберусь.
Пожав плечами в недоумении, Витя скрылся за дверью. Едва он вышел, в комнате Вассианы появился капитан де Армес.
— Слышал? — спросила его княгиня размешивая в широком достакане с разложистыми краями отвар из трав, который она заранее приготовила для мужа, чтобы сон его был глубок и спокоен.
— Слышал. Прикажете проследить за ним, госпожа?
— Прикажу, — кивнула Вассиана. Она приподняла голову Алексея Петровича с подушки, дала ему попить отвара. Затем поправила подушки на постели и снова заботливо уложила супруга. — Но не потому, что не доверяю свену. Думаю, его желание вернуться домой, да еще с немалыми деньгами в кармане, достаточно велико, чтобы он честно выполнял мои поручения. Ты находись рядом, чтобы чего неожиданного с ним не приключилось. Человек он из времен далеко ушедших вперед, с обычаями, нравами предков своих не знаком. Мало ли, на что нарвется. Себя попортит, и нам все дело сорвет. Потому и пообещала я ему награду высокую, что для нас он ценен сейчас. В первую очередь тем, что его никто здесь не знает. Голенище никогда в глаза его не видел. Ни за что не догадается он, откуда ветер дует. Может и покажется Витя наш ему слегка странным, я не исключаю. Но до истины Голенище никогда не додумается, а алчность все его сомнения вмиг затушит. Потому предупреждаю тебя: не вздумай где-либо показываться, Гарсиа. Тихонько следуй за ним, оберегай, но в дело носа не суй. Заметят — все испортишь. Так что будь осторожен. Ну, а так, действуй по обстоятельствам.
— Слушаюсь, госпожа. Полагаю, денег своих свен не увидит, так же как и Андома своих камушков? — язвительно спросил де Армес.
— Почему? — возразила ему княгиня. — Он же не золото у меня просит, не камни драгоценные, а всего лишь два мешка зеленых шершавых бумажек. Ты один наш камень обменяешь в их государстве на пять мешков таких бумажек, тогда как здесь за любую услугу, например, князя Андомского, мне приходится горстями бесценные изумруды да топазы отсыпать. Так что народец в их царстве весьма дешевый, недорого стоит мне его усердие. И потом, если он от сердца послужит мне да с умом, почему бы и не выполнить обещание? Отец мой к слугам своим был не скуп, цену слову своему знал. Я тоже.
— Воля ваша, госпожа. Позвольте идти, — слегка удивленный честностью хозяйки, испанец поклонился и вышел вслед за Витей из покоев князя Афанасия Шелешпанского.
Как только первые фиолетовые сумерки окутали Москву, князь Никита Ухтомский пришел за Витей. Одет он был в короткий темный терлик, без особых украшений, сверху наброшен темный шелковый опашень. Высокие красные сафьяновые сапоги с железными подборами и серебряными подковками только по бокам были расшиты серебром, бобровая шапка с вишневым вершком низко надвинута на лоб. Вопреки своему веселому нраву, Никита был задумчив и молчалив.
— Что, человече, готов? — спросил он вышедшего ему навстречу из домика для слуг Витю. — Тогда поехали, что время зря терять.
— Поехали.
Часть пути проскакали верхом, довольно быстро. Стало уже совсем темно, и Витя потерял из виду бежавшего сзади Рыбкина, которому он приказал страховать себя на всякий случай. Он очень надеялся, что Леха не отстал и не потеряется в темноте.
Доехав до окраины Москвы, князь Ухтомский спешился и велел Вите сделать то же самое.
— Дальше пойдем пешком, чтобы в глаза не бросаться, — мрачно пояснил он Растопченко. — Знатные люди сюда не ездят.
Слезая с лошади, Витя заметил невдалеке запыхавшегося Рыбкина, который тут же юркнул в какое-то укрытие, и вздохнул с облегчением: слава Богу, не отстал.
Привязав коня у постоялого двора, Никита направился в глубь ямской слободы недалеко от Дорогомиловской заставы. Витя поспешал за ним. Корчма, в которую князь Ухтомский привел Растопченко, представляла собой деревянную избу с большим подвалом для хранения питья. Рядом находился омшанник, — утепленное помещение, предназначенное для зимовки пчел, но предприимчивый хозяин кабака использовал его для нагревания воды, которой разводили водку.
К основной избе примыкали ледник для хранения продуктов с построенным над ним сушилом, где висело соленое мясо, а также вяленая, ветреная, прутовая и пластовая рыба в рогожах. Тут же рядом располагалась поварня и стояльная изба.
Внутри кабака можно было с непривычки потерять сознание от духоты и вонищи. Здесь было не пробиться от всякого рода бродяг и пьяниц, покупавших вино кружками и ведрами. Там и здесь у грубо оструганных столов на потемневших, засаленных лавках сидели люди. Одни резались в азартные игры, карты и зернь, другие просто пили, наблюдая за ними. Торговля спиртным шла бойко. То и дело служки относили в специальную горницу над погребом полные фартуки монет, разных предметов и вещей, которыми посетители расплачивались за свои утехи.
Между столами сновали скоморохи: потешники в масках-личинах, разыгрывавшие непристойные сцены с эротическим уклоном, поводыри таскали на цепи устало мычащего медведя, звенящего бубенцами на ошейнике, музыканты дудели в медные рога и сурны. Где-то слышались звуки гуслей.
Никита Ухтомский легонько подтолкнул Витю под локоть и указал на тощего рыжего мужичишку в потертом армяке с рваными грязными кружевами на рукавах и оборванной вышивкой по воротнику.
— Вон тот человек, — тихо сказал он. — Постарайся подсесть к нему незаметно. На меня сошлешься, скажешь, крестьянский сын Василий Лопатин давеча говорил с тобой, так вот от него я, за меня он радел. Ну, и дальше дело свое изложишь, как княгиня тебе велела. А я поеду, покуда он меня не увидел здесь в шелках и бархате. Вернуться потом за тобой?
— Нет, Никита Романович, не надо, что тебе таскаться туда-сюда. Ты мне лучше денежек оставь, а то княгиня велела угостить мужика… А на что?
— На, возьми, — Никита сунул ему в руку несколько монет. — Гляди тут в оба, мало ли что. Да возвращайся поскорее.
— Не волнуйся, постараюсь я, — ответил Витя бодро.
Князь Ухтомский дружески хлопнул Витю по плечу и вышел из ропаты.
Пощупав в кармане браслет с жемчугами — не потерял ли? — Витя начал проталкиваться через шумную толпу завсегдатаев кабака к рыжему мужичонке.
Добравшись наконец, присел на скамью напротив, крикнул служке, чтоб тот принес две кружки вина доброго, да соленой яловичинки закусить, и объяснил своему визави, вцепившемуся в него маленькими коричневыми глазками из-под косматых рыжих бровей:
— Угощаю, браток. Как звать-то тебя?
— При крещении родители Захаром нарекли, — ответил мужик, — а так народ Пауком кличет. Вот и зовусь, значит, Захарка-Паук. А ты кто таков?
— Ну, а я — Иван по прозвищу Шестак, — на ходу сочинил Витя. — Прибыл издалека, с северных озер, по делам торговым, да еще по одному делу тайному и очень важному.
Витя сделал многозначительную паузу. Мужик навострился. Служка принес две кружки вина. Растопченко вздохнул и придвинул одну Захарке:
