Великий Эллипс - Вольски Пола (первая книга txt) 📗
Лошади. Нужны только лошади.
В темноте она обошла конюшню, по дороге ей попались две небольшие боковые двери и одна большая в задней части миниатюрного замка. Ни одну из этих дверей у нее не хватило духа попробовать открыть. Вдоль южной части конюшни тянулся ряд больших квадратных окон, закрытых тяжелыми ставнями. Ясно, что за каждым из них находилось стойло. Она наугад, очень тихо попробовала открыть одну ставню. Как она и ожидала, ставня не поддалась. Приложив к ней ухо, она внимательно прислушалась и уловила легкое приглушенное фырканье лошади.
Лошадь, и всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Ей неудержимо хотелось пройти сквозь стену.
Нужно пробраться внутрь, нужно, нужно, нужно…
Подкупить сторожей? Никогда. У нее не было с собой столько денег, чтобы соблазнить этих двух парней рискнуть потерять свою хорошую работу в богатом доме Тастриуне. Подождать, пока они заснут? Нет, они, скорей всего, будут спать по очереди.
Она пошла дальше и неожиданно прокралась в самое укромное место на задворках собственности Тастриуне. Здесь лунный свет играл на листьях деревьев и живописных кустарниках, но за ними еще что-то виднелось, что-то твердое. Кирпичная или каменная стена, подумала она и крадучись пошла вперед, чтобы получше рассмотреть…
За зелеными насаждениями благоразумно пряталась небольшая кирпичная постройка с островерхой деревянной крышей и дверью, обитой крашеными досками. Конечно же, это не флигель дома современной мадам Денежный Мешок. Хотя это может быть какая-нибудь надворная постройка. Какая-нибудь мастерская? Или сарай? Соблюдая предосторожность, она потянула на себя дверь, и та открылась, даже не скрипнув хорошо смазанными петлями. Внутри была кромешная тьма.
У нее в дорожной сумке была коробка спичек, опыт научил ее никогда не путешествовать без этого пустячка. Она достала коробку и чиркнула спичкой. Темнота дрогнула и отступила, обнажив помещение, похожее на чулан, пустой, с одним лишь большим цилиндрическим баком, который крепко стоял на своем плоском основании. Из куполообразной верхушки бака выступало что-то, напоминающее кран, соединенный толстым коротким шлангом с металлической трубой, торчащей из глиняного пола. Рядом с краном поблескивал какой-то прибор с круглым стеклянным циферблатом и стрелкой. Какой-то измерительный агрегат, что ли?
Лизелл внимательно его осмотрела. Пламя спички обожгло ей кончики пальцев, она выбросила сгоревшую спичку, и тьма снова заняла отнятое у нее пространство. Секунду она стояла и соображала — и вдруг ее осенило. Ну конечно же, перед ней газовый баллон, который обеспечивает новомодное освещение. Когда-нибудь, может, даже очень скоро, газ будет производиться в достаточных коммерческих количествах и поступать по разветвленным сетям труб, чтобы освещать целые улицы или даже города. По крайней мере, такие оптимистические идеи витают в воздухе. Как только они материализуются, она в них сразу же и поверит. Ну а пока это время не наступило, богачи типа Тастриуне, одержимые амбициями и желанием выделиться, вынуждены устанавливать свои собственные газовые баллоны на безопасном расстоянии от жилых помещений, боясь возникновения пожара или взрыва.
Пожар? Взрыв?
Что за мысли тебе лезут в голову? Ее способность удивлять саму себя еще не ослабла. Ты что — совсем с ума сошла?
Но часть ее мозга, холодная и ясная, безоговорочно настроенная только на победу, казалось, установила свой безоговорочный диктат. И эта часть, глухая к возражениям и устрашающим вразумлениям, уже запустила ее руки в дорожную сумку, откуда были извлечены собранные Министерством иностранных дел расписания и брони, тут же скомканы и свалены в кучу в углу, спичка чиркнула вновь и зажгла ворох документов.
Язычки пламени вспыхнули, и мерцающий свет озарил маленькое пространство. Лизелл протиснула руку в боковой карман дорожной сумки и вытащила оттуда складной нож, а затем, как будто наблюдая за собой со стороны, она увидела, как ее руки раскрыли нож и вонзили лезвие в шланг, соединяющий баллон с трубой. Слабый свист, с которым газ вырвался наружу, был наградой ее усилиям, а в воздухе почувствовался новый запах. Подхватив свою сумку, она кинулась к выходу. Дверь хлопнула, закрывшись за ней, а она уже бежала в поисках укрытия.
Завернув за угол конюшни, она прижалась спиной к стене и низко присела, притаившись в тени кустов. Она не могла определить, сколько времени она провела в этом положении. Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Секунды, минуты или часы утекли в вечность, и она обнаружила, что улетает в сладкие грезы: Лизелл Дивер не поджигательница, и, конечно же, сцены в надворной постройке в действительности никогда не было.
Глухой хлопок взрыва разметал ее фантазии в разные стороны. Стены постройки устояли, но дверь вылетела, а крышу с грохотом снесло. Огромный столб пламени вырвался наружу, на мгновение осветив ночь, — завораживающее зрелище, — и тут же сник.
Я сделала это? Не веря своим глазам, она осмотрела разлом, кирпичи были обожжены, но стены все же устояли, обломки разрушенной крыши с треском горели.
Неподалеку открылась дверь конюшни, и слабый свет вылился в ночь. Оба сторожа выскочили на улицу и побежали в сторону пожара. Несколько секунд спустя во всех окнах особняка погас свет. Донесся гул голосов заволновавшихся энорвийцев. С шумом открылась еще одна дверь, и едва различимые в темноте фигуры посыпались из особняка Тастриуне.
Ей некогда было наблюдать, что они станут делать. Сторожа оставили конюшню, но ненадолго. Она постояла. Затем крадучись, стараясь не выходить из тени, начала продвигаться к открытой двери, всего лишь секунду она колебалась, перед тем как войти внутрь.
Войдя, она огляделась. Конюшня была большая, с высокими потолками, замысловато оборудованная. В полумраке вырисовывались силуэты двух карет с раздувшимися боками, несомненно, очень дорогих, рядом силуэт простого экипажа, антикварной повозки и старого велосипеда.
Она быстро прошла дальше, к задней стене конюшни, мимо каких-то закрытых дверей, и наконец-то увидела ряд больших стойл, всего шесть, и все были заняты.
Никому не нужно шесть лошадей, никому так много не нужно, сказала она самой себе и заставила себя в это поверить.
Животные не спали, вероятно, их разбудили непривычные шум и суета. Породистая гнедая морда вопрошающе высунулась из ближайшего стойла, на двери которого красовалась медная табличка с выгравированным на ней именем: Балерина.
Она причмокнула, и лошадь тихо заржала.
Тебя, подумала Лизелл, именно тебя я уведу, а потом…
Потом? Она поедет верхом, но нужны уздечка и седло. Она знала, как седлать лошадь, она научилась этому втайне от Его чести. Это было так давно, но она еще помнила — она не должна была забыть.
Где же вся эта упряжь? Наверное, за одной из этих дверей, что попались ей на пути. Бросив сумку, она поспешила назад, первой двери, открыла ее — здесь корм, открыла вторую — впечатляющая коллекция кожаной упряжи. Она вошла внутрь и приблизилась к стене, где на многочисленных скобах были развешаны новенькие уздечки. Возле каждой скобы — таблички с именами, едва читаемые в тусклом свете, проникающем через открытую дверь. Очень все разумно здесь устроено. Ее глаза быстро бегали в поисках нужной вещи. Вот — Балерина. Она сорвала со скобы уздечку с простым трензелем, и отвернулась от стены. Ее глаза перепрыгнули на закрытый пыльником ближайший стеллаж. Она сдернула ткань, и ее глазам предстали тщательно начищенные седла, их подпруги были отстегнуты и лежали поперек седел, стремена вытянуты. Она взяла со стеллажа седло, перекинула его через руку. Подстилка под седло… Где они могут быть?
Нет времени!
Ну что ж, гнедая, придется тебе обойтись без нее. Извини, Балерина.
Она поспешила назад, к стойлу, пробормотала несколько ласковых слов лошади и проскользнула внутрь. Красивая породистая кобыла не выказала ни испуга, ни враждебности Животное с ровным характером — просто подарок. Лизелл осторожно отложила в сторону седло и взяла в руки уздечку. Нет времени греть в ладонях удила, но весной железо так сильно не остывает. Подойдя сбоку, она накинула поводья на симпатичную гнедую голову лошади, затем отстегнула и сняла повод, привязывающий лошадь к стойлу. Она не успела нажать большим пальцем, как лошадь тут же открыла рот, и удила легко встали на место, а ремешки уздечки гладко легли на лоб и вокруг ушей. Какая ты славная, моя дорогая. Ее пальцы летали, застегивая, проверяя. Все на месте.
