Великий Эллипс - Вольски Пола (первая книга txt) 📗
Взять хотя бы настоящий момент. Раздолбанная колея грязной Эшно-Янисской железной дороги, петляющей между бесчисленными каменистыми холмами, резко пошла в гору, и дрезина: с трудом ползла вверх, спотыкаясь на каждом дюйме. Эта допотопная махина, чьи педали крутят два человека, наверное, легче бы ехала по земле. Но она, видно, из благих намерений, была приспособлена к рельсам, и сейчас ее планируемое техническое преимущество выходило боком.
Раскаленный шар полуденного солнца висел у них над головой, жаря и ослепляя. Пот струился и попадал прямо в глаза, Гирайз поднял руку, чтобы вытереть его. Не успел он выпустить из рук обтянутый кожей руль, как большое переднее колесо врезалось в ком грязи, резко крутанулось на своей оси, и дрезина опасно накренилась в сторону. Проклиная все на свете, он схватил руль и рывком поставил колесо на место. Дрезина выровнялась и неуклюже погромыхала дальше под новым углом наклона. Гирайз еще раз потянул руль на себя, стараясь выровнять колесо, но ему никак не удавалось совладать с сильной тряской тяжелого агрегата. Дрезину трясло, подбрасывало, и скрип стоял оглушительный.
Гирайз чувствовал мощную поддержку сидящего на заднем сиденье. Ему одному ни за что было бы не справиться с накренившейся дрезиной. Не будь у него помощника, ему бы пришлось слезть и толкать дрезину, держа за руль, или, вероятнее всего, он бы бросил эту груду хлама валяться на обочине дороги. Но присутствие его грейслендского соперника не позволяло ему сделать ни того ни другого, и ему пришлось признать то, что он и так уже подозревал — усилия Сторнзофа обеспечивают возможность двигаться вперед, и Сторнзоф делает больше, чем обычный напарник.
Он мог бы тешить себя рассуждениями, что заднее сиденье дает значительные технические преимущества, шанс более рационально использовать силы, если бы его личный опыт не говорил об обратном. У сидящего впереди — руль, и, значит, у него главная управляющая роль. Может быть, именно поэтому главнокомандующий Сторнзоф еще в самом начале предложил периодически меняться местами. Сейчас ценность этой идеи стала особенно очевидной, и похвальную находчивость светлого ума грейслендца без зазрения совести можно назвать замечательной. Гирайз уже попробовал сидеть и впереди, и сзади, и точно знал, что обе позиции важны в равной степени. И не надо выдумывать никаких технических преимуществ, которые объясняют превосходство грейслендского атлета, он просто на десять лет моложе и физически сильнее Гирайза.
Сидеть впереди значительно лучше, чем сзади: не маячит перед глазами фигура Сторнзофа.
Гирайз остервенело крутил педали. Дрезина внеслась на самую вершину холма, на секунду замерла и тронулась вниз с душераздирающим скрежетом. Дрезина свободно катилась с горы, набирая скорость, неожиданно раздался резкий лязг: это переднее колесо оказалось между рельсами. Оно вывернулось, и Гирайз приложил всего себя, чтобы выровнять его. «О, да я делаю успехи», — подумал он. К концу этого путешествия он станет заправским водителем. То, как стремительно дрезина набирала скорость, еще сутки назад заставило бы его задохнуться от ужаса, а сейчас просто немного бодрило. Прохладный ветер приятно обдувал вспотевшее лицо. Впервые он почувствовал удовольствие от этого вида спорта. Вот если бы еще дрезина была новенькой, ну и, соответственно, одноместной, а дорога хоть самую малость поровнее…
К концу спуска дрезина летела уже с такой скоростью, что солидных размеров лужу Гирайз заметил только тогда, когда в ней полностью увязли передние колеса. Поток грязи ударил ему в лицо и залепил глаза. Руль выскользнул из рук, переднее колесо развернуло, дрезина накренилась, соскользнула с рельсов и понеслась куда-то по склону, пока, если судить по звуку, не ударилась со всей силы о камень.
Переднее колесо наехало на валун. Дрезина перевернулась, и Гирайз плюхнулся в грязь. Секунду он, отключившись, лежал ничком там, где приземлился. Потом, с трудом выдохнув, он начал соображать. Подняв голову, он обнаружил, что лежит под дрезиной, просто-напросто пригвоздившей его к земле. Тяжелый агрегат, но если кости целы, он смог бы из-под него выбраться…
Не успел он додумать эту мысль, как тяжесть ослабла. Он поднял глаза и увидел, что Каслер Сторнзоф приподнял дрезину и отодвинул ее в сторону.
Кроме заляпанных грязью ботинок и пятен на мундире, никаких следов аварии на главнокомандующем не наблюдалось. Он, наверное, успел спрыгнуть до того, как дрезина перевернулась.
— Спасибо, — ничего больше Гирайз не смог вымолвить, слова застряли в горле.
— Вы целы? — спросил Сторнзоф.
— Думаю, да, — Гирайз осторожно сел. Все тело болело, но, похоже, никаких переломов не было — он отделался синяками.
Это было не совсем так, его гордости был нанесен непоправимый ущерб. Он держал в руках руль, он должен был вовремя увидеть эту грязь, только он виноват в случившемся. Он встретился взглядом с главнокомандующим, ожидая увидеть в его глазах обвинение или недовольство, но они выражали лишь участие и непостижимое спокойствие.
— Если вы в порядке, тогда я осмотрю машину, — сказал, отворачиваясь, Сторнзоф.
Гирайз поднялся на ноги. Он не мог не заметить, что главнокомандующему хватило такта воздержаться от предложения своей помощи, которой он, Гирайз, не просил и которая ему не требовалась. Похоже, ему не свойственна типично грейслендская невоспитанность. Если бы не легкая неестественность речи, он вполне мог бы сойти за вонарца.
Стряхнув с пиджака прилипшую грязь, Гирайз спросил:
— Что, можно продолжать путь?
— Разве что пешком, — ответил Каслер. — Подойдите, посмотрите сами.
Гирайз нехотя приблизился, и поломка тут же бросилась ему в глаза. Ее трудно было не заметить — в результате удара сильно пострадало переднее колесо, часть металлического диска была покорежена, несколько спиц сломано.
Его скверный навык вождения вывел из строя их единственное транспортное средство. Хорошо же он должен выглядеть в глазах грейслендского главнокомандующего.
Сторнзоф, однако, не выказывал раздражения, а заметил только:
— Думаю, что молотком можно было бы легко выправить колесо.
— У вас есть молоток?
— Это не совсем та вещь, которую я привык всегда носить с собой.
— Странно, я тоже…
— Если повезет, на дороге попадется поезд, а у машиниста должны быть инструменты.
— Вряд ли мы можем сидеть и ждать, когда проедет паровоз. Может, попробуем вести дрезину вручную?
— Давайте попробуем, — с этими словами Сторнзоф без видимых усилий поднял завалившуюся на бок дрезину, взял в руки руль и повел ее. Переднее колесо скорбно лязгало. Наконец Сторнзоф остановился и убрал торчащую спицу. Второе большое колесо и маленькое колесо сзади, обеспечивающее равновесие, остались неповрежденными. Два чемодана, закрепленные на багажнике, также не пострадали.
— Требуются усилия, но дрезину можно починить, — заключил Сторнзоф. — Нам не стоит ее бросать.
— Давайте теперь я поведу, — предложил Гирайз. Он готов и толкать искореженную груду металлолома хоть до Авескии и обратно, лишь бы только загладить свою вину.
— Как хотите.
Сторнзоф отступил в сторону, и Гирайз занял его место. Он сразу же признал, что Каслер был прав. Изуродованную дрезину хоть и тяжело вести, но починить можно. Он толкал ее вперед, она со скрипом ехала. Главнокомандующий шел рядом. Дорога тянулась на юго-восток.
Прошло несколько часов, и пейзаж изменился. Местность стала более скалистой, кривой кустарник сменили серо-голубые хвойные деревья, появились первые ползучие растения. Вьющиеся колючки имели дурную репутацию — из-за фантастической скорости, с которой они разрасталась, и убийственной остроты своих многочисленных шипов — и часто фигурировали в энорвийской истории. Существовало народное поверье, что это растение было сотворено легендарным волшебником Экропи по приказу принца, который собирался наказать за неверность свою жену. Заперев ее вместе с любовником в каком-то маленьком каменном домишке, затерянном среди лесистых холмов, принц призвал Экропи, и тот бросил в землю семена ползучего растения. Растение выросло с фантастической скоростью и за одну ночь опутало дом, превратив его обитателей в пленников, которые были обречены находиться друг подле друга в течение всей жизни. Тот дом уже невозможно найти в разросшихся колючках, но местные жители уверяют, что иногда путники, блуждая среди холмов, слышат крики взаимных упреков и обвинений.
