Люби и властвуй - Зорич Александр (читать книги онлайн .txt) 📗
Его пальцы с холеными ногтями прикоснулись к подбородку. Лицо изобразило серьезность, граничащую едва ли не со скорбью.
Это была одна из самых расхожих гримас Норо окс Шина. Человек, не знающий его, мог бы подумать, что следующими словами Норо станет что-нибудь вроде «Увы, все, решительно все пошло коту под хвост». Но Эгин служил под началом Норо шесть лет и не стал удивляться скупой улыбке аррума, за которой последовали слова:
– Ну что же, ты все сделал правильно. Если старший по званию просит тебя удалиться, надо удаляться. Так гласят Уложения. Так ты, значит, с собой забрал все-все вещи Арда?
– Да, аррум, – тихо ответил Эгин.
Норо окс Шин, как и Эгин, был здесь инкогнито, и именно поэтому в костюм его входили «литые ножки». В остальное время Норо предпочитал штаны из оленьей кожи.
Эгин не побоялся произнести вслух истинное звание своего начальника, поскольку слышать их никто не мог.
Они стояли у каменного парапета, отделявшего рукотворную стихию огромной варанской столицы от нерукотворной стихии моря на западном краю порта.
За их спинами серели громады вспомогательных арсеналов Морского Дома. Здесь не было пристаней. И людей здесь тоже не было. Только конченые зануды могли прийти сюда, в неприютную пустоту, где нет ни вина, ни женщин, ни увеселений.
Вот они двое – чиновник Атен окс Гонаут и праздношатающийся богач из уездного захолустья с неблагородным именем Альвар – и были, надо полагать, этими самыми кончеными занудами.
Впрочем, оставалось не совсем понятным, зачем чиновнику, помимо битком набитого кожаного сарнода, требуется еще и заплечный мешок, который во время их разговора скромно покоился рядом с сарнодом. «Он что, свою бумажную работу на дом тащит?» – удивился бы наблюдательный зевака. И был бы отчасти прав!
– М-да, вид у тебя сейчас, эрм-саванн, – ухмыльнулся Норо. – Ну да ладно. В конце концов, это даже к лучшему.
Эгин молча развел руками и тоже изобразил нечто, похожее на улыбку. Он не совсем понимал, что «лучшего» может быть в его тяжеленной поклаже, которую придется сейчас везти домой и разбираться с ней никак не менее двух часов.
Норо неожиданно склонил голову набок и посмотрел на Эгина с таким странным выражением, будто бы видел его первый раз в жизни.
– Слушай, эрм-саванн, а ты, случайно, совершенно случайно, не забыл рассказать мне какую-нибудь мелочь? Может, Гастрог еще что-то говорил?
Эгин ожидал чего-то подобного и все равно был неподдельно напуган. Его спасало лишь то, что он, как и всякий мало-мальски опытный офицер Свода Равновесия, владеет своим лицом и телом лучше, чем несравненный Астез, исполняющий все ведущие роли (Эстарта, Эррихпа, Инн окс Лагин и иные могучие мужи прошлого) в Алом театре.
Ни один лишний мускул не дрогнул в лице Эгина. Ни один лишний – но все необходимые для того, чтобы изобразить смесь поддельной обиды и вполне неподдельного трепета, пришли в движение, и Эгин сказал чуть дрожащим голосом:
– Аррум, мне никогда раньше не приходилось жаловаться на память. И никто никогда не уличал меня во лжи или преступлениях против Князя и Истины.
Это была довольно смелая игра. Но Эгин чувствовал, что простого «Нет, аррум» здесь будет недостаточно.
– Ну нет так нет, – пожал плечами Норо.
И, будто бы речь шла о чем-то совершенно тривиальном наподобие вчерашнего дождичка или завтрашнего снежка, сказал:
– В таком случае благодарю за службу, рах-саванн.
– Простите, аррум… – Эгину показалось, что почва уходит у него из-под ног и он взлетает прямо к Зергведу.
– Да, именно рах-саванн. Конечно, твое новое звание нужно еще по всем правилам провести через нашего пар-арценца… Но уверен, мое представление не встретит у него возражений.
Эгин знал, что не встретит. О своем начальнике он мог рассказать разное – хорошее и плохое, правду и вымысел. Но один факт, связанный с Норо, носил характер совершенно нерушимого закона: все, кого Норо когда-либо представлял к званиям или наградам, получали и звания, и награды. Потому что Норо никогда никого не представлял зря.
– Благодарю вас, аррум, – ретиво и вполне искренне кивнул Эгин. – Рад служить Князю и Истине!
– Ну-ну, ты еще на колено упади. Мы все-таки в городе. Хотя, если хочешь знать, весь наш маскарад… – Норо сокрушенно махнул рукой и продолжил другим тоном: – Уже поздно. Я вот подумал: зачем тебе возиться с этой парашей? – Норо слегка пнул Эгинов мешок с вещами казненного через дуэль Арда. – Я, пожалуй, этим мог бы заняться сам.
«Да они что сегодня – всем Сводом с ума сошли?» – пронеслось в голове у Эгина.
Дело Арда было его личным, Эгина, делом. Когда дело ведется одним человеком, оно имеет особый статус и называется «закрытым». Офицер-исполнитель из соответствующей Опоры, направленный на разработку закрытого дела, ведет своего подозреваемого от начала до конца.
Офицер-исполнитель выясняет круг знакомств подозреваемого, его пристрастия и страстишки, собирает улики и в конце концов представляет плоды трудов своих тяжких непосредственному начальнику. Если тот признает улики доказательными, подозреваемому выносится приговор.
Если приговор смертный и если по каким-либо причинам публичная казнь представляется противоречащей государственным интересам, все тот же офицер приводит приговор в исполнение. После исполнения приговора (проще говоря – убийства осужденного) офицер Свода инкогнито посещает места, в которых казненный мог хранить крамольные или недвусмысленно опасные предметы, книги, свитки и прочее.
В этом деле было важно вот что: Эгин как эрм-саванн Опоры Вещей отвечал именно за личные вещи Арда. И именно Эгин – никто другой! – должен был провести их полный осмотр при помощи Зрака Истины. После чего всю крамолу требовалось отнести в Арсенал Свода Равновесия, а ерунду наподобие зубочисток, вилок и абордажных топоров сдать государству, то есть казначейству все того же Свода.
Гастрог, который сегодня выгнал Эгина из каюты, вообще говоря, имел на это некое сомнительное право, потому что, будучи аррумом Опоры Писаний, должен был по своему прямому служебному долгу заниматься книгами Арда. Другое дело Норо. Он, конечно, аррум, он его начальник, но разработка вещей Арда – его, Эгина, дело. И ничье больше!
Но сегодняшний день был слишком глуп и длинен. Дуэль, Изумрудный Трепет и встреча с Гастрогом измотали Эгина, как беговую лошадь двенадцать заездов в День Безветрия. В конце концов, если Норо хочет возиться с барахлом Арда, пусть возится.
– Хорошо, аррум, – кивнул Эгин. – Можете забирать все.
– Вот и ладно, – удовлетворенно ухмыльнулся Норо. – Ты умный человек, рах-саванн, и тебе не нужно напоминать, что этого нюанса с вещами Арда на самом деле не было и быть не могло.
– Какого нюанса? – непонимающе улыбнулся Эгин.
Норо расхохотался.
Теперь Эгин был налегке. При нем остался лишь сарнод со Зраком Истины, столь любезно подаренным ему Гастрогом, и парой порванных сандалий, которые Эгин счел уместным не включать в число подлежащих досмотру вещей Арда.
Пока легкий двухколесный возок, влекомый по вечерним улицам Пиннарина дюжим грютским бегуном, споро приближался к его дому, Эгин лихорадочно обдумывал странные события прошедшего дня.
«Лосось» Ард окс Лайн был разработан Эгином очень быстро. После первого дурацкого доноса из книгохранилища на Арда поступил куда более содержательный и витиеватый материал от одной вполне благородной девицы (разумеется, брошенной любовницы).
«Склонял к Двойному Сочетанию Устами… Я свято блюла Уложения, но он продолжал свои домогательства… Обещал доставить мне…»
Потом – интереснее. «К исходу второй недели Ард сказал, что никого не любил так, как меня, и может предложить мне взамен за мою благосклонность бессмертие и неслыханную власть над существом природы…»
Конечно, когда мужчина вымогает у женщины что-нибудь, выходящее за рамки дозволенного Уложениями Жезла и Браслета, он может выдумывать призы и позабористей, чем «неслыханная власть над существом природы». И все-таки донос бдительной курвы (которая, кстати, наверняка опасалась встречного доноса со стороны Арда) вкупе с первым сообщением из книгохранилища был признан в Своде Равновесия достаточным основанием для расследования.
