Дахут, дочь короля - Андерсон Пол Уильям (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Говорили, что у короля жестокие ушибы, сломаны кости, но нет ничего такого, от чего ему не оправиться. В основном в Исе радовались.
Охрана дворца менялась каждые шесть часов. На следующий день после битвы Будика среди прочих подменили в полдень. В воздухе царило веселье. Он брел по ветреным улицам меж домов знати, вниз, по склону, в сторону своего дома. Рядом никого не было. Из портика выскользнула женщина и легко поспешила ему навстречу.
— Погоди, пожалуйста, погоди, — тихо позвала она. Он сдержал шаг. Сердце стучало. Когда она подошла поближе, под капюшоном он увидел, что это и правда Дахут.
— Чт-то вы здесь делаете, госпожа моя? — спросил он в изумлении.
— Я увидела, что ты проходишь мимо, — ответила она. — Скажи мне. Как он, мой отец?
— Вы не слышали?
— Лишь то, что рассказывают свидетели вызова. — На длинных ресницах дрожали слезы. — Может, это щадящая ложь. У него может быть жар или еще что-нибудь.
— Нет, я его видел. Он поправляется. А почему вы сами не сходите?
Дахут уставилась в землю.
— Мы отдалились. — Он едва слушал. — Мы не должны были. Однажды он поклялся, что никогда меня не покинет, но… но он мой отец. Рада услышать известия. Спасибо, дорогой друг.
— Да не за что… для вас, моя госпожа.
Она взяла его за локоть. Ее взгляд снова взлетел вверх, на него.
— Ты сделаешь больше? Смею ли я тебя умолять?
— Что бы вы ни попросили, — задохнулся он.
— Не много. Или много? Прошу лишь о том, чтобы ты проводил меня до дома, но никому потом не сказал. Они сочтут меня нескромной. Но это лишь оттого, что мне так одиноко, Будик, так много у меня печали, о которой я не смею говорить.
— О, моя принцесса! Она взяла его за руку.
— Пойдем, уйдем отсюда пока нас не заметили. — Под отчаянием сверкнул оттенок оживления. — Будем простой парой, вы и я, вместе мужчина и девушка. Ты и представить себе не можешь, как это меня утешит — ты меня утешишь.
Глава четырнадцатая
Погода установилась ясная и холодная. Грациллоний вышел ранним утром на второй день после возвращения. У него было искушение полежать подольше после всего, что произошло, подремать, не засыпая, но это было бы неправильно. Он заставил себя пойти, не взирая на то, какие уколы боль посылала через все его тело. Рядом шла Тамбилис.
Над землей забелел рассвет. Во тьме над океаном задержалось несколько звезд, да горело пламя маяка на мысе Pax. Мерцали окна и качались проблески фонарей, внизу, в чаше Иса.
— Доброе утро, — приветствовал он часовых.
— Здравствуйте, сэр.
Повернулись они и отдали честь, причем исанцы не менее проворно, чем римляне.
— Как дела у центуриона? — осмелился спросить Маклавий.
— Врачи говорят, мне понадобится полтора месяца — Грациллоний наступил на кусочек льда. Обычно он шел дальше, но его ушибленная лодыжка оказалась неготовой. Он упал. Его схватила судорога. На миг он потерял сознание. Когда король очнулся, то увидел толпившихся кругом людей и женщину. Он отмахнулся от их заботы и проворчал:
— Все в порядке, я могу встать, спасибо. — И сделал это, не взирая на то, чего это ему стоило. На коже был липкий пот. — Полагаю, надо зайти обратно. Снова принять ванну. Солдаты, на свои посты. Вас еще не отпускали.
Пока он ковылял вверх по тропе, Тамбилис прошептала:
— Дорогой, ты обязан принимать больше заботы. Нет позора быть раненым.
— Не жалей меня, — ответил он. — Я живой. Я поправлюсь. Пожалей того молодого парня — тех молодых парней — что вынудили меня их убить. Что на них нашло?
Однако позволил ей помочь ему раздеться. Хорошо было лежать в горячей воде. Он отклонил ее предложение опиума, но принял питательный отвар из ивовой коры, с медом и лакрицей, которые скрывали вкус. Еще он позволил себя насухо вытереть и помочь облачиться в свежую одежду. Тамбилис присмотрела за ним, пока он ел. Потом ей нужно было уйти для выполнения обязанностей в храм.
В одиночестве Грациллоний начал раздражаться. Сколько ему еще сидеть без дела? Левая рука не имела большого значения. Все еще болели конечности и ткани, но она попросту не двигалась — Ривелин сказал, сломана лучевая кость. Из строя его вывела правая сторона груди, сломаны одно-два ребра. Несмотря на плотно пригнанный кожаный корсет каждый глубокий вздох вызывал острую боль, кашлять было мучением, чихать — катастрофой. Ривелин предостерег его от излишней поспешности природа подсказывала ему быть осторожным; свести к минимуму обязанности. Он знал, что теперь лечение затянется надолго достаточно, чтобы он смог снова использовать эту руку. Но Геркулес! Что ему тем временем делать, сидеть и зевать?
Его ждало слишком уж много проблем. Другое дело, если бы он был доволен священным королевством; но он не был. Грациллоний принял вызов, спровоцированный, вездесущий. Он без сомнения мог проводить свой ежемесячный суд и вести другие обряды. Но теперь, когда отношения с Сореном и с рядом других суффетов превратились в натянуто вежливые, ему придется чаще одаривать тех, кто его поддерживает, и тех, кто в первую очередь разделяет его интересы. Чтобы не возникло нового заговора, который разовьют консервативные группировки, он тихо навещал своих друзей у них дома, или беседовал с ними во время выходов в глубь от побережья. Король просмотрел начатые им общественные работы — ремонт дорог и зданий, новые постройки, подготовка мероприятия по окончательной замене Морских ворот — потому что ты никогда не можешь доверить противнику сделать все по-своему. Он часто вел военные учения. Он совершал объезды даже в Озисмию, изучая оборону, выслушивая тех соплеменников, которых хотел бы видеть по-прежнему благосклонными к Ису. Ездил верхом — на Фавонии нужно было ездить каждый день… что ж, ему нужно просто получать задания. Страна вряд ли развалится, если он отойдет от дел на пару месяцев; Король будет совершать плавания подольше этого. Но такой он не был нужен!
— Мой господин, к вам посетители, — доложил дворецкий.
Удивленный, он посмотрел не вставая со стула. Вошли Гвилвилис и Иннилис.
— Что ж, добро пожаловать, — сказал Грациллоний, и пульс начал скакать.
Иннилис подошла и склонилась над ним. Глаза были огромные и вокруг них были темные круги, на лице более бледном, чем обычно.
— Как ты? — прошептала она. — Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь?
— Достаточно того, что ты пришла. — Его голос дрогнул.
Королева ломала руки.
— Я не должна была. Виндилис… мои сестры на меня рассердятся. Но я не могу быть в стороне, когда ты болен, когда ты мог умереть.
— Спасибо. Как ты сама поживаешь? А Одрис?
— О, она… счастлива, я уверена. — На исходе своего вестальчества полоумная девушка нашла себе пристанище в качестве младшей жрицы; она могла выполнять тяжелую работу в храме и часовнях. — Что до меня, я — ты знаешь, как я желаю, как мы все желаем, чтобы ты повиновался богам. Но я пришла не за тем, чтобы тебе досаждать. — Она погладила его по брови.
— А ты, Гвилвилис? — спросил Грациллоний. Вторая королева, прихрамывая, оперлась на трость.
— В порядке, мой господин, — ответила она с широкой улыбкой. — Видите, встаю и хожу.
— Она врет, — мягко сказала Иннилис. — Ходьба для нее мучение. Доктор боится, что это навсегда. Какое-то повреждение бедра, наверно. — Она поморщилась. — Я дала ей Прикосновение. Оно не помогло. Грациллоний почувствовал, что смутился.
— Я должен был раньше тебя навестить, Гвилвилис, — признал он. — Но за последние месяц или два столько всего произошло…
— Понимаю, господин, — улыбка стала печальной. — И я не м-м-могу больше раздвинуть ноги.
Иннилис покраснела.
— Попроси Дахут, чтобы она тебя осмотрела, — посоветовал Грациллоний. — Она в считанные минуты вернула мне силу после моей битвы с франком.
— Принцесса Дахут — королева Дахут держится от нас в стороне, господин, — нерешительно сказала Гвилвилис. — Ее — ее порой нет за ее обязанностями, и она никогда к нам не обращается.
