Ловцы душ (ЛП) - Пекара Яцек (полные книги .txt) 📗
– Беда лишь в том, что это по-прежнему будет мужчина, – продолжил я. – И то, что я вас убедил, не изменит реальной картины мира. Между тем, мы, инквизиторы, хотим знать, какова эта правда, а не только видеть её искажённую тень.
Он задумался, пару раз дёрнул себя за бороду. Потом обратил взгляд на меня.
– Всё это должно, наверное, для чего-то служить, – прошептал он, внимательно глядя в сторону двери, словно он мог проникнуть взглядом сквозь дерево и увидеть, что нас кто-то подслушивает. – Но для чего? Впрочем, – он махнул рукой – епископ пришлёт инквизиторов и богословов, тогда всё и прояснится.
– Епископ никого не пришлёт, – сказал я, удивляясь его наивности.
– Как это нет? Ведь император... легат... Вы сами просили в письмах...
– Его Преосвященство только что прислал письмо с требованием объяснить, какими это доктринальными вопросами занят его посланник. И это только начало переписки. И, поверьте, она продлится до тех пор, пока все не забудут о самой проблеме.
– Вы остались в одиночестве, – сказал он глухо. – А я с вами... в одной комнате...
Я засмеялся. Риттер правильно почувствовал, что под моей задницей начинает полыхать пожар, и он не хотел стать случайной жертвой пламени. Я не удивлялся этому, ибо нет ничего плохого в попытке спасти свою шкуру.
– Ну, знаете, я же не в этом смысле... – сразу поправился он.
Я похлопал его по плечу.
– Здесь нечего стесняться, Хайнц, – сказал я.
– Я уеду. – Глубоко вздохнул он. – Просто уеду.
– Без императорского разрешения? После того, как вы просили Светлейшего Государя о разрешении участвовать в войне? Искренне вам не советую.
– Гвозди и тернии! – Он ударил правым кулаком по раскрытой левой ладони. – Так вы и меня втянули...
– Я вас втянул? – Я снова засмеялся, ибо обвинение было настолько наглым, что я не мог отреагировать иначе, чем смехом.
– Матерь Божья Безжалостная, может, мне написать какой-нибудь панегирик о папе или ещё что…
– Делайте, что хотите, – буркнул я, потому что разговор перестал меня забавлять. – Я иду на допрос. Наверное, останусь там до ночи.
В комнате, которая была предоставлена для следственных действий, находился стол, установленный на деревянных козлах, и несколько стульев. Вызванные на допрос солдаты отвечали на вопросы стоя; дворянам разрешалось сидеть напротив допрашивающих. А допрашивающих на этот раз было двое: я и легат Верона, помогал нам писец, иногда также появлялся и второй из братьев-воронов, духовник Милостивейшего Государя.
Легат вызвал барона Таубера, и я знал, что феодал не будет в восторге от этого вызова. Когда он вошёл в комнату, я встал с места. Верона не посчитал нужным вести себя с подобной вежливостью. Таубер с грохотом придвинул себе стул и опёрся локтями на стол.
– Спрашивайте, – прорычал он. – И быстрее, потому что у меня есть дела и поважнее.
После предварительных формальностей легат приступил к соответствующим вопросам.
– Вы были при Светлейшем Государе во время первой битвы, не так ли?
– Был.
– Вы видели атаку наших рыцарей?
– Видел.
– Они атаковали в соответствии с волей императора?
– Нет.
– Так император им запретил?
– Да.
– Вы сказали – Верона посмотрел в документы: – «Они их сметут. Прежде чем подойдёт наша пехота, всё будет кончено». Это ваши слова?
– Да.
– Как давно вы служите Империи?
– Я пошёл на службу в возрасте пятнадцати лет. Так что скоро будет тридцать лет.
– В скольких битвах вы участвовали?
Таубер рассмеялся.
– Кто бы их считал? Я воевал в Италии, Андалусии и Дакии. Даже против сицилийцев и берберов.
– Значит, вы опытный воевода?
– По милости Божьей.
– Я думаю, что оценка ситуации глазами столь опытного вождя была более чем точна. Вы ожидали победы имперских войск?
– Как Бог свят!
– Все ли в окружении императора думали так же, как и вы?
– Конечно, – не раздумывая ответил он, потом закусил нижнюю губу. – Ну, не все... – добавил он.
– О, – театрально удивился легат. – И кто имел иное мнение?
– Капитан Маддердин, – ответил Таубер, и я был ему благодарен за использование моего нынешнего титула.
– Капитан Маддердин! – Выкрикнул Верона и замахал руками, словно хотел взлететь на стол. – Очень опытный командир, не так ли?
– Я сижу здесь, – напомнил я сухо. – И, как вашей милости известно, я не солдат, а лишь инквизитор.
– Конечно, конечно, – поддакнул легат. – Вернёмся к сути дела. Если вы были свято уверены в победе, господин барон, вы, опытный воин и командир, то следует ли нам предположить, что противник использовал средства, вам неизвестные, чтобы склонить чашу весов победы на свою сторону? Средства, о которых, как у рыцаря и дворянина, у вас не было ни обязанности, ни права знать? Поскольку трудно поверить, чтобы вы плохо оценили поле боя, не так ли?
Таубер нахмурил брови.
– Я не ошибся, – сказал он твёрдым тоном. – Это была победоносная битва. Только всё пошло не так, как надо.
По крайней мере, последние шесть слов из речи барона совпадали с моими ощущениями.
– Вот именно! – Верона широко развёл руками, а его губы растянулись в улыбке. Он напоминал сейчас задыхающегося карпа. – У нас есть показания участников этой битвы. Сообщения о необычайном тумане, покрывшем поле боя, стрелах, несомых крыльями демонов, о панике среди лошадей, о голосах, кричащих в воздухе, о липкой паутине опутавшей копыта лошадей. И так далее, и так далее. Короче говоря, мы знаем о действии мощной чёрной магии. Вы были свидетелем какого-либо из этих явлений?
– Светлейший Государь назначил мне место при своей персоне. Я не принимал участия в атаке.
– Однако наблюдали её с холма, не так ли?
– Так.
– Вас ничего не удивило?
– Лошади не могли разогнаться... – через некоторое время ответил Таубер.
– Ха! То есть речь идёт о липкой паутине, которая оплетала их копыта! Запишите в точности, брат, – обратился он к писцу.
– А разве луг, случайно, не был подмокшим? – Решил я заговорить.
– Дождь не шёл уже почти неделю, – быстро отозвался Верона. – Это у нас тоже есть в показаниях свидетелей.
Легат был прав. Дождя в этом районе не было уже шесть дней. Только до этого разразился ужасный ливень, который вызвал разлив близлежащей реки. И луг не успел высохнуть. Ваш покорный слуга тоже подготовился к допросу. Но я не собирался спорить.
– Что-то ещё, господин барон? – Верона посмотрела на Таубера.
– Их стрелы летели на невероятное расстояние.
– Крылья демонов! – Почти крикнул легат. – Если и вы это подтверждаете, господин барон, у меня уже нет сомнений!
– Ваша милость, имели ли вы когда-нибудь дело с валлийскими лучниками? – Спросил я.
– С валлийскими нет. Но я достаточно долго сражался против берберов и сицилийцев, – ответил он, глядя на меня суровым взором.
– Спасибо, господин барон, – учтиво ответил я.
Не могу сказать, не знал ли Таубер, или не хотел знать, что валлийцы были элитой среди лучников. Их не только обучали с детства, но кроме того валлийские ремесленники изготавливали невероятно сильные луки из испанского тиса, плечи которых были непривычно длинными, а правильная техника натяжения и выстрела требовала многих лет тренировки. Я подозревал, что берберы и сицилийцы в противостоянии с валлийцами имели столь же большие шансы, что и слепые щенки в борьбе с волкодавом.
– Си-ци-лий... – С высунутым языком записывал клерк.
– Зачем вы это пишете? – Рявкнул легат.
– Затем, чтобы я подписал протокол, – ответил я весёлым тоном, поскольку знал, что без моей подписи документ будет недействителен.
Я думал, что Верона яростно на меня посмотрит или позволит себе ядовитую реплику. Но нет. Он задал Тауберу ещё несколько вопросов, но он явно уже добился того, чего хотел: заверения опытного полководца, что битва была бы выиграна, и только сверхъестественные обстоятельства привели к поражению. Конечно, я был в состоянии опровергнуть эти абсурдные тезисы. Но зачем? Я и так посылал к епископу отчёты после каждого дня допросов, так что Его Преосвященство имел возможность узнать обе версии событий, и не было сомнений в том, какую из них он считает истинной. Я не собирался лезть на рожон, ибо это была не та битва, которой я мог бы выиграть. Мне вообще не нужно было задавать вопросов, лишь тихо сидеть, но я хотел, чтобы в официальных протоколах были зафиксированы также и мои высказывания. Те, кто потом будет анализировать документы, прекрасно поймут, о чём я говорил.
