Мартлет и Змей - Яковлев Олег (список книг txt) 📗
Но сегодня его светлость барон показал свою истинную любовь к народу (странно, как будто до этого горожане думали, что он их за что-то ненавидит), созвав ристалище. Сколько эмоций было в этом слове, сколько чувств переживал каждый, не в силах насладиться этими буквами: Т… У… Р… Н… И… Р… Турнир? Турнир!
Рыцари и дамы, благородные и бедные – все радовались ему, как празднику, как дети долгожданному подарку. Они все уже были здесь, ждали и не могли дождаться его начала. Знакомые перекрикивались через весь двор:
– Эй, ты его видишь, Джим?
– Да! Это он! Точно он! Вон, с черным плюмажем!
– Да вы что, это же старик Грыз посадил своего кота себе на шляпу, болваны!..
Различные профессиональные (то есть странствующие и потому нищие) менестрели да самопровозглашенные барды «из народа» издавали по случаю свои последние творения. Среди подобных прозвучала и эта с первого взгляда веселая, но прячущая за усмешкой острые клыки песенка:
Стражники ринулись в толпу в поисках мерзавца-менестреля, но того и след простыл. Только веселый задорный смех зазвучал, удаляясь, где-то перед ними. Люди не очень-то хотели отдавать баронским служителям такого молодца – не все в Теале любили Танкреда, и он знал об этом. Орки, разгуливающие по улицам… жестокие налоги… обыски на предмет тайного служения королю Инстрельду… да и много чего еще. Долго потом некоторые напевали себе под нос «Отчего и почему…».
– Ты что, болван, Сэмми? – проскрипел на ухо башмачнику его друг писарь.
Они проталкивались все ближе к ограждению. Толпа была такой плотной, что приходилось пробивать себе дорогу локтями. Их путь сопровождался почти ежесекундными восклицаниями: «Ой, на ногу стали!» или «Ай, мой глаз! Мой глаз…».
– А что такое? – сделал вид, что не понял, Сэмми-башмачник, преодолевая последние футы к ристалищу.
– Как что такое? Тебе прощают твои невинные песенки, которые ты имеешь наглость распевать на пороге своей сапожной. Но откровенную насмешку над бароном тебе не простят! Колодки или петля на Дубе Справедливости – вот какой тебе сделают выбор!
– Да ладно тебе, Киан! – хлопнул друга по плечу Сэмми, когда они все-таки пробрались к ограждению. – Это же просто шутка… Эй, глядите! Глядите! Это он! Он!
Среди тех, чьи взгляды пытливо уставились на свободную рыцарскую дорожку, была одна женщина, душа которой разделилась на две примерно равные части. С одной стороны, турнир пугал ее, поскольку она боялся за жизнь и здоровье вызвавшего всех рыцарей Теала претендента, но с другой – она ждала начала турнира больше всех, ведь тогда наконец появится главный герой сегодняшнего дня. Подобные чувства могла испытывать лишь мать по отношению к своему ребенку, которого она не видела долгие годы и которому грозила опасность расстаться с жизнью у нее на глазах.
Кто бы мог подумать, у баронессы Бремер было хоть и лучшее место, но отнюдь не почетное. Ей приходилось наблюдать за ристалищем из окна высокой башни, ставшей ей тюрьмой. Леди Сесилия прикрывала глаза от неприятного дневного света и пыталась справиться с головной болью, которая одолевала ее каждый раз примерно в полдень. И все же она, почти не дыша и не моргая, глядела вниз, туда, где между двумя ограждениями для толпы пролегала серая дорожка мощеного камня, разделенная барьером.
Где же он? Где?! Сердце ее дрожало и было готово выпрыгнуть из груди. Помимо мыслей, навеянных ожиданием, разумом леди завладела еще и ярость. Танкред, негодяй и жестокая сволочь, не позволил ей даже увидеться с сыном, не позволил хотя бы поговорить с ним через дверь его камеры… Каземат в подземелье! Запереть сына в тюрьму! И как она вообще могла когда-то любить подобного бесчеловечного тирана!
Вот уже почти неделя прошла, как он запер ее в башне, никуда не выпуская, бросив на муки одиночества и терзания от неизвестности и ожидания. Как он, ее милый сыночек, сейчас выглядит? Прошло ведь десять лет с тех пор, как он сбежал. Что согревает его сердце, а что омрачает душу? Каковы его мысли, что для него наивысшая радость, а что удушающая печаль? Столько вопросов баронесса вот уже много лет мечтала задать сыну, но прежде всего она хотела обнять его и прижать к себе. Каждым утром, когда молилась перед сном Хранну и Синене – а в последнее время она что-то начала засыпать с первыми криками петухов, – леди Сесилия просила богов оградить сына от невзгод и жестоких сердец, просила принести ему счастье там, где он находится. Каждую бессонную ночь – не помогали даже снотворные порошки – она представляла себе их долгожданную встречу. Но и в самом чудовищном из кошмаров не могло ей пригрезиться такого! Она – в башне, глядит вниз, туда, где люди кажутся совсем крошечными, а он родным отцом брошен на осмеяние бессердечной толпе и погибель у всех на виду.
Но вот трубит рог, и из дозорной башни кого-то выводят – баронесса знала, что там располагается тюрьма Танкреда. Конвоиры подводят человека, закованного в вороненые латы, к бронированному коню. Фиалковые глаза баронессы Бремер впились в этого рыцаря. Это был он. Это был он!
Барон Танкред Бремер пользовался популярностью у половины своих горожан в той же степени, в коей вторая половина его ненавидела. Поэтому он не стал рисковать своей драгоценной особой, чтобы лишний раз порадовать королевских прихвостней, буде им вздумается выпустить в него стрелу из лука или болт из арбалета. Его обитое алым бархатом кресло стояло возле парадного входа в донжон, а так как этот самый вход располагался на уровне второго этажа, и к нему со двора вела длинная каменная лестница, то его светлость мог свободно лицезреть все пространство внизу с безопасной площадки. От возможных неожиданных атак его защищали верные телохранители, каждый из которых был готов броситься вперед, закрывая его своим телом от стрелы.
Внутренний двор Бренхолла был длинным и вытянутым, и в него выходили почти все строения замка. По обычаю того времени в крепостях сеньоров было два двора: верхний и нижний, но в замке Бремеров был лишь один, зато большой. Он тянулся параллельно Ровной улице и был довольно удобен для проведения турниров и других масштабных потех.
Сейчас на восточном краю двора, там, где располагалась дозорная башня с тайной тюрьмой в подземелье, стоял одинокий вороной конь, а подле него – молодой оруженосец, охраняющий длинные черные пики со смолистыми флажками у наконечников. В другом конце двора раскинулись пять шатров теальских рыцарей.
Пленника, готового к турниру, вывели из башни. Он был в шлеме – забрало опущено – и черном, как сама ночь, доспехе. Стражники подали ему перевязь с отобранным мечом. Рыцарь перепоясался и сел на коня. Оруженосец поднес господину копье.
– Первым вызванным рыцарем является сэр Раймонд де Роли, известный также как Рыцарь Перепелицы! – звучно продекламировал герольд.
