Хищник цвета ночи - Серганова Татьяна (книги .txt) 📗
— Он спас мне жизнь.
— Давайте начистоту, Виктория. Убивать Морозова было не обязательно. Господин Н’Ери уложил его на пол, выбил пистолет, и на этом требовалось остановиться. Горло перегрызать необходимости точно не имелось.
Сдавленно охнула мама, а я лишь сильнее сжала кулаки, почувствовав, как к горлу вновь подкатила тошнота.
— Морозов меня избил, убил моего ребенка, пытался изнасиловать. И вы хотите сказать, что этого мало? — прошипела я.
— Это решать не мне, а суду. Он примет в расчет все обстоятельства и вынесет приговор, — спокойно отозвался Петров, но по его лицу я неожиданно поняла, что шансов почти нет.
— Ник рассказал вам о шаери?
— А что это?
— Я его шаери. Половинка зверя. Он чувствовал, что со мной происходило. Мою боль. Скажите, вы женаты? Что бы с вами было, если бы вы не только знали, что вашу жену в данный момент насилуют, но и чувствовали это? Ее… мой страх, ужас и отчаяние. Вы бы смогли сдержаться? Войти в спальню и понять, что вашего ребенка больше нет? — Я кричала и ничего не могла с этим поделать.
— Это надо остановить! — Ко мне подбежала мама.
— Успокоительное. Я вызову врача, — вторила ей психолог, но я оттолкнула их и смотрела прямо в глаза следователю.
— Да, я не могу избавиться от этих воспоминаний. Да, меня преследуют кошмары. Но я рада. Рада, что эта мразь мертва. Что он не будет сидеть на скамье подсудимых, нагло улыбаться и смотреть мне в глаза. Что он через пару годиков не выкупит себе свободу.
— Я понял вас, Виктория. У меня только один вопрос. Вы хотели этого ребенка?
Гнев сразу утих, я опять стала слабой, беспомощной и растерянной.
— Что?
— Господина Н’Ери обвиняют еще и в том, что он против вашей воли сделал вам ребенка, а это противоречит соглашению между хищниками и людьми.
— И кто выдвинул эти обвинения? — Я бросила злой взгляд в сторону мамы.
Та быстро замотала головой и пожала плечами.
— Берт З’Ерн.
Почти не удивилась этому заявлению. Дорогой кузен не упустит возможности утопить Ника.
— Тогда могу со всей уверенностью сказать, что я хотела этого ребенка и принуждения со стороны моего жениха не было.
— Благодарю за ответы. Если будет необходимость, мы с вами свяжемся.
— Я могу его увидеть?
— Как только вам разрешит врач.
В дверях уже стояла медсестра со шприцем на изготовку. Я покачала головой:
— Не надо. Со мной все хорошо.
— Вика, но, может…
— Не надо, — оборвала маму, возвращаясь на кровать. — Сейчас я просто хочу побыть одна.
Этим вечером мне все-таки удалось отвоевать свою жизнь. Три дня, в течение которых я самозабвенно предавалась тоске, жалея себя, подошли к концу. Прошлого не воротить и изменить его невозможно, но я намеревалась воевать за свое будущее.
Первый, самый сложный разговор был с мамой, которая наотрез отказывалась признавать, что я здорова и способна сама принимать решения.
— Ты пережила такой стресс, — настаивала она.
— И выжила, — перебила ее и покачала головой, стараясь не смотреть в глаза родительнице.
И как я могла допустить такое? Как незаметно позволила родным влезть в мою судьбу, перевернуть ее до основания? Ведь раньше все было совсем иначе — самостоятельная жизнь в столице, работа, независимость.
Изменения произошли после того, как маме поставили страшный диагноз. Именно страх потерять ее сделал свое дело, я дала слабину. Господи, да я готова была жизнь свою отдать, лишь бы спасти ее. А получается, отдала свободу.
Даже сейчас, твердо уверенная в принятом решении, я испытывала чувство вины. За то, что выросла. За то, что отказывалась подчиняться. За то, что причиняла ей боль, хотя шесть месяцев назад клялась всегда слушаться. Лишь бы она осталась с нами. Как изменчив наш мир.
— Я ведь хочу как лучше.
— Но делаешь только хуже. — Говорить это оказалось сложно, но необходимо. — Мам, не надо… Просто не надо. Пусть я набью шишки, пусть мне будет больно. Но это буду я. Пытаясь надавить, ты лишаешь меня смысла жизни. А я этого не хочу.
— Вика, что ты такое говоришь? Ты из меня врага делаешь.
Ее глаза были полны непролитых слез, и сердце снова дрогнуло, а разум подкинул другие воспоминания. Когда мама лежала на больничной постели, исхудавшая, бледная, с огромными синими тенями под глазами, а я застыла на жестком стуле, держа в руках ее хрупкую ладонь, и молилась как только могла.
Пришлось даже ущипнуть руку, чтобы прийти в себя. Все слишком далеко зашло.
— Правду, — тихо, но твердо ответила ей. — Если ты меня действительно любишь, то поможешь и примешь мое решение.
— Он причинил тебе столько боли.
— Но именно Ник сделал меня счастливой, — возразила ей.
— То есть ты выбираешь его?
Разговор зашел в тупик. Никогда не думала, что дойдет до такого, мы ведь всегда ладили. Или это была видимость, потому что наши интересы совпадали? А теперь правда наконец открылась.
— Ты действительно желаешь так поставить вопрос? Хочешь заставить меня сделать выбор? — спокойно спросила я.
Мама поджала губы и некоторое время молчала.
— Что ты хочешь?
— Мне нужен ноут, доступ в интернет и телефон. Еще ты говорила, что мое лечение оплачивают Н’Ери.
— Да, это так.
— Отлично. Мне необходимо с ними поговорить. У тебя или у персонала есть контакты? Если меня отсюда не хотят выпускать, то пусть впустят их. Мне все равно, кто это будет.
— Хорошо.
— Спасибо.
Ноутбук и сотовый я получила через полчаса. Мама с каменным выражением лица вручила мне все и так же молча удалилась.
Интернет великая вещь, там можно найти много интересного. Особенно когда все отечественные и зарубежные СМИ трубят о кровавой резне в нашем некогда спокойном городке.
Оказывается, Морозов не терял времени даром. Убив отца (журналисты писали о том, что он лично застрелил родителя), отморозок запустил цепную реакцию. Главы местных бандитских группировок, те самые, которые помогли ему обезвредить охрану Морозова-старшего и возвели на трон, жаждали получить свой куш. И он обещал им богатства и капиталы хищников. Оставалось всего ничего — силой отобрать их.
В тот момент, когда я выходила из магазина отца, на другом конце города, в престижном районе двуликих, банда вооруженных отморозков громила и убивала хищников.
У меня сердце сжалось, когда я увидела снимки сгоревших домов, разгромленные и покореженные машины и парочку тел, которые лежали на мостовых, прикрытые белыми тряпками.
Но на самом деле все могло кончиться намного хуже, если бы у хитрого К’Аури не было своего человека у Морозова. Именно он сообщил о грядущем нападении. У двуликого имелась пара часов, чтобы подготовиться к осаде и срочно вывезти женщин и детей.
Это была настоящая бойня. Первое масштабное столкновение двух видов за все время существования договора.
Произошедшее грозило затяжной войной и разрывом дипломатических соглашений.
О Нике было много информации. Закусив до боли губу, я рассматривала его фотографии в момент ареста, читала статьи и заметки.
Столичный мажор, перегрызший горло Морозову. Хищник, пытающийся спасти свою невесту, попавшую в руки маньяку. Одна половина публики его осуждала, другая возносила и славила как героя.
Удивительно, но мое имя нигде не упоминалось. Сомневаюсь, что журналисты не смогли его найти, скорее всего, им просто запретили его называть.
Что ж, это шанс.
Зазвонивший мобильный заставил меня подскочить на месте. Я и забыла о нем, полностью сосредоточившись на информации.
Схватив телефон, некоторое время изучала незнакомый номер и только потом нажала «прием».
— Виктория?
— Здравствуйте, господин Н’Ери, — произнесла, услышав голос Дрэго.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он.
— Уже лучше.
— Мне передали, что вы хотите со мной поговорить.
— Да, хочу. Господин Н’Ери, мне нужна ваша помощь.
— Какого рода?
Я бросила взгляд на часы. Половина третьего.
