Выжигаю имена в сердце своем (СИ) - Светлая Надежда (полные книги .TXT, .FB2) 📗

Оказавшись на вершине, вниз не смотрят. Смотрят вверх.

* * *

— Это всё? — небрежные слова целителя резанули слух, заставляя главнокомандующего сдержаться из последних сил, чтобы в пылу не ляпнуть пару ласковых. Радиф прикусил внутреннюю часть губы, прожигая целителя взглядом.

— Другие раненые скончались вчера на рассвете, — процедил он.

— Что ж, нам меньше работы. Управимся раньше, чем планировала, — быстро распределив на каждого заждавшегося целителя по паре коек, седовласая сосредоточилась на своём пациенте, который уже корчился в агонии от невыносимой боли во всём теле.

Красные расплывающиеся по коже пятна, в точности имитирующие подтёки восковой свечи, тянулись от шеи до почерневших пяток. Крупные волдыри, создающие подобие стекающихся воедино маленьких капель и заполненные мутно-желтоватой жидкостью, образовывали как бы дополнительный верхний слой над кожей. В особо пострадавших местах красноватые оттенки сменили цвет на бурый с чёрными вкраплениями обгоревшей плоти. Запах горелого мяса плавными волнами исходил от потерпевшего. Время вело свой счёт.

Взяв в руки полый полумесяц, серебряной цепочкой закреплённый на поясном ремне, женщина легонько приложила базовый атрибут целителей к вискам мужчины, после чего его напряжённые веки расслабились и дыхание успокоилось.

— Я временно ввела его в состояние искусственного сна. С такой обширной зоной поражения легче перенести это, будучи оторванным от реальности. Он самостоятельно проснется по истечении двух-четырёх дней. Не рекомендую будить его без острой необходимости, если, конечно, вы лично не хотите наблюдать за медленно увядающей жизнью.

Самодовольно улыбающийся уголок губ быстро скрылся за холодной отчуждённостью. Витающее в воздухе безразличие разбивало в щепки души собравшихся людей. Мало кто готов был заново поверить древним сказкам, что когда-то люди в красно-белых одеяниях были сторонниками неприкосновенности всякой, пусть самой крохотной и никчёмной жизни.

Выудив из внутреннего кармана плаща семиконечное безъядерное солнце, лежащее прямо под сердцем целителя, Лейла порывистыми движениями направила постепенно нагревающийся предмет прямо к солнечному сплетению молодого пациента, после чего спустилась ниже по телу. Пока она выполняла немногими увиденные маневры, лёгкими вспышками на её лице вырисовывалась тускло-красная дорожка маленьких, словно божьи коровки, точек, точно над бровями.

Благодаря этому маленькому представлению Целители прослыли поначалу отщепенцами единоверного пути, а долгие столетия спустя — чудом мироздания. Отличные от всех, брошенные чужими и непринятые своими, они нашли свой путь, был ли мир этим доволен или нет.

Тонкие струйки энергии резво поскакали по ловким пальцам, сливаясь с солнцем, после чего стали распадаться внутри незнакомого тела. Пока Сазон при помощи солнечного света снимала боль и даровала успокоение обожжённому юноше, жёлтые сгустки мутной жидкости иссушались, оставляя на месте волдырей на его теле толстые корки закрывшихся ран. Не в мгновенном исцелении была сила Целителей, а в кропотливом, пытливом познании свойства тела — регенерации.

Нет ничего более волшебного и магического, чем то, что дано нам от природы.

— На этом моя работа закончена. Остальное зависит от него, — поднявшись, Лейла коротко поиграла пальцами, возвращая магию в привычный круговорот. — Строй, как продвигаются дела?

Из-за спины женщины незаметно выскочил худощавый паренёк, чьи руки медленно подрагивали в такт его заикающейся речи.

— К-командир, новички в-ведут себя п-под-дозрительно. Уже м-минут пять как перемещаются от р-раненого к-к раненому. По виду н-никаких улучшений н-нет. О-они тоже ввели их во временный с-сон? Н-не знал, что м-мы д-должны уметь э-это делать.

— Нет, не должны, если не хотите по ошибке оставить после себя горы ненужных трупов, — после этих слов целительницы в палате воцарилась гнетущая тишина.

Душераздирающий кашель и надсадный хрип пациентов, прерываемые перешёптыванием врачевателей, смолкли, было слышно лишь тревожное дыхание осознавших весь ужас ситуации целителей.

— Смотреть в оба! — скомандовала целительница. — Среди нас диверсанты!

* * *

Время приближалось к полудню. На кухне, где чёрный перец горошком вместе с зубчиками чеснока ютились в сантиметрах от пары пучков петрушки, настаивался наваристый бульон, дожидаясь со стройки уставшего человека. С разделочного стола глухо покатилась обрубленная голова свиньи, остановленная точным движением бледных рук. Развернув голову животного к себе мордой, женщина внимательно всмотрелась в мутные глаза. Ни намёка на жизнь.

То, что отняли, уже не вернуть.

Медные колокольчики над входной дверью от лёгкого касания ветра заиграли нежную мелодию. Супружеская пара неторопливо села за стол, накрытый на троих, скорее по привычке, чем по чьей-то прихоти. Маленький стульчик с заранее приготовленной пуховой подушкой, верёвками накрепко привязанной к деревянным ножкам, был слегка отодвинут от стола, давая возможность маленькому человеку в любой момент взобраться на него самостоятельно. Взгляды родителей непроизвольно останавливались на мелких царапинах от вилок и ножей, — после длительного использования они были заменены на более безопасные, самодельные — деревянные.

Нарушая ватную тишину, раздался равномерный стук кухонных приборов о щербатые тарелки, шорох переставляемой с места на место еды. Безмятежный серый вид за окнами не выдавал разворачивающихся событий, что капля по капле превращались из грибного дождика в сносящий всё на своём пути ливень. И близок час, когда тарабанящие по крыше кристаллы льда окончательно сорвут крышу дома, и оставят Ассаад совершенно пустым и беспомощным.

* * *

Выскочив на улицу, Лейла без особых усилий развернула грузного Радифа к себе. Как будто искру высекли ударом камня о камень — мужчина, распаляясь изнутри, уже готов был произнести горькие слова, сотни раз прокручиваемые в голове, но его опередили.

— Радиф, из здания не выходили шестеро целителей?

— Мимо меня не проскочит ни одна живая душа. Даже такой высший сорт мяса, как вы, не сбежит отсюда, хотя бы мельком не взглянув на пострадавших людей Ассаада. Уж будьте добры, отработайте свои деньги, — скрещенные на груди руки норовили избавиться от хлипких пут моральных устоев — дайте только повод, и они тут же перейдут к действиям.

— Сейчас в ваших же интересах сотрудничать с нами, — блаженное равнодушие целителя, сохраняемое годами, пошатнулось.

Случись это неприятное происшествие в каком-нибудь Ванабавлом забытом закоулке, все бы позабыли о нём на второй день. Но сейчас, когда среди обитателей материкового Панпуга насчитывались дюжины свидетелей происходящего на Ассааде пожара и не только, правительство не останется в стороне и обязательно захочет выставить себя в роли великого спасителя обездоленных.

Сазон широко распахнула полы красной мантии, раздумывая, как в очередной раз выставить всё так, чтобы островитяне не заметили ошибку целителей и поверили в то, что они им необходимы, чтобы срочно спасти остатки Ассаад. И здесь всё было до смешного просто. Щепотка красивых слов, капелька слепой надежды, горсть манипуляций, львиная доля игры в распорядителя жизней, и самое сладостное — компонент, без которого ни одна сделка не достигла бы своего завершения, ни одно восстание не поднялось — отчаяние.

* * *

Каково это — всё больше погружаться в глубины тёмных вод с каждым бессмысленным рывком вверх и чувствовать, как всё меньше остаётся воздуха в лёгких, а, в итоге, и вовсе его лишиться. И медленно-медленно оседать. Всё дальше, вниз. И даже если вы на суше, неприятное чувство давящей на сердце тревоги не пропадает. Воздух вновь обволакивает лёгкие, но не может их наполнить и на считанные миллиметры. А сердце продолжает мучительно стучать.

Душой на дне, телом на земле.