Серебряный Вихор - Майерс Джон Майерс (читать книги без сокращений .txt) 📗
Песня закончилась, и заклятие перестало действовать. Но я даже не испугался. Как и все, я замер, глядя на Луция.
— Боже милостивый! — взвизгнула одна из подружек невесты. — Да что же это творится?
У нее были причины для недоумения. Едва Джонс дожевал последние бутоны, он встал на задние ноги, передние опустил вдоль туловища и закинул голову. Уши его съеживались, словно горящая бумага. Когда остались одни только раковины, они прилегли к голове по бокам и шерсть на них исчезла.
Похоже было, будто какой-то молниеносный карикатурист взялся показать, как несколькими штрихами можно из осла сделать человека. Морда превратилась в лицо, вслед за нею, укоротившись, преобразилась шея, и, наконец, передние ноги с копытами стали человеческими руками. Я был захвачен зрелищем перемен и начисто позабыл, что имею к ним отношение.
Джонс первым отреагировал на то, что с ним произошло. Как только у него пропал хвост, он тут же ринулся к котомке с одеждой, которую я держал. Я торопливо стал помогать ему. Вдруг мы услышали грозный оклик Голиаса:
— Меч, Луций! Проклятье, ведь ты уже не осел! Шендон, дай ему меч!
Из одежды Луций ограничился брюками. Он впрыгнул в них и натянул до пояса, с которого теперь исчезла шерсть. Я тем временем вытащил меч из ножен и сунул его рукояткой прямо Джонсу в кулак. Наступила пора, так как чары уже не действовали.
Вперед выступил дон Родриго.
— А, это мой милый кузен, вышедший из собственного портрета!
Джонс оперся на меч.
— Милорд, — ответил он, — при нашей последней встрече вы пригласили меня на свою свадьбу.
— Совершенно верно, — признал Раван. — И приглашение было искренним. Но ввиду розысков, предпринятых родственниками моей невесты, король решил, что будет лучше сыграть свадьбу в одном из моих дальних, вновь приобретенных имений, а не при дворе.
Однако из-за моего любовного нетерпения, что вполне извинительно, я позабыл тебя известить.
Несмотря на насмешливый тон, Раван смотрел на Джонса пронзительным взглядом. Небрежно, как бы между прочим, он извлек из ножен свой меч. И вдруг подскочил и сделал молниеносный выпад Но Луций увернулся и так втянул живот, что он прилип к позвоночнику. Затем Луций шагнул к Равану и двумя быстрыми ударами снес ему башку. Она подкатилась к моим ногам, точь-в-точь как голова зеленого рыцаря. Но дон Родриго не поднял ее, подобно Берсилаку. Тело его задергалось в конвульсиях; кровь, фонтаном бьющая из шеи, залила весь пол. Затем тело замерло, как может замереть только мертвое тело. Я на всякий случай подобрал меч Равана. Но никто не двинулся с места, кроме Гермионы.
— Милый, — спросила она, качнувшись к Джонсу, — ты не ранен?
Луций смотрел на Равана. Ярость убийцы еще не затихла в нем, и все же ему удалось смягчить свой голос.
— Нет, дорогая. Не беспокойся за меня.
— Я совершенно спокойна, — заверила его Гермиона и упала на руки проходившему мимо Голиасу.
— Гюон не справился бы лучше, — одобрил он Луция. — Не тревожься, с ней все в порядке. Это естественная реакция. Девушки позаботятся о ней. Подойдите и возьмите ее! — велел он им. — У меня и без того дел по горло.
— Талиесин, — сказал король своим ровным, бесцветным голосом, когда девушки приняли Гермиону от Голиаса. — Вы осуществили все, что намеревались сделать? Разумеется, за возможным исключением выбраться отсюда живыми.
— Почти все, ваше величество.
— Тогда позвольте мне заметить вам, что, хотя в действиях ваших было немало занятного, на свадьбе они не слишком уместны.
Я уже чувствовал острие меча, приставленного к горлу. Голиас пожал плечами.
— Если вы имеете в виду потерю жениха, у нас найдется получше.
К моему удивлению, король задумался над его словами.
— Мертвый фаворит — не фаворит, — сказал он наконец, не обращаясь ни к кому в особенности. Он взглянул на меня, затем на Джонса. — Я уже много лет ношу корону, но мне еще не приходилось посылать человека на плаху, не выяснив прежде, кто он такой.
Дерзкий вид Луция будто испарился. Молодой человек сконфузился.
— Я и сам не знаю, кто я такой, ваше величество. Глупо, конечно, но говорят, что имя, которое я ношу, не принадлежит мне.
— А что это за имя?
— Луций Джил Джонс, ваше величество.
— Что? — Казалось, король заинтересовался. — Вы внук старого барона и ближайший родственник лорда Равана?
— Да, внук и наследник старого барона, сир. — Вспыхнув, Джонс поклонился. — Но законность моего рождения под сомнением.
— Бастард — такой же внук, как и все.
— Да, но не в том случае, когда его отец — кто-то посторонний. — Луций говорил хрипло, едва ли не шепотом. — Вот этим вопросом и задался мой дедушка, вероятно, по наущению лорда Равана. Я, конечно, не могу ни в чем быть уверенным, и отец мой не встанет, чтобы заговорить.
— Именно так, — задумчиво ответил Джамшид. — Я всегда подозревал, что дон Родриго замешан в неожиданном исчезновении вашего отца. Эта мысль пришла мне в голову после того, как он стал домогаться руки и сердца, а также собственности вашей вдовствующей матери. Она отказала ему и, что любопытно отметить, вскоре после этого умерла.
Джонс взволнованно вскрикнул, на что король не обратил ни малейшего внимания.
— Вложите мечи в ножны — и ты тоже, с серебряной прядью. На колени перед вашим монархом!
Пока я торопливо пытался вложить меч в ножны, так как бесполезно спорить там, где нет ни судьи, ни арбитража, Джонс перешагнул через тело Равана, встал на колени перед королем и склонил голову. Я взглянул на Голиаса и увидел, что он затаил дыхание. Долгую минуту король смотрел на человека, поверженного к его ногам. Луций был обнажен до пояса. Ослиная шерсть совершенно исчезла с его мускулистого торса. Гладкость и белизну кожи оттеняло единственное родимое пятно. Оно находилось на его плече и имело очертания сердечка. Король указал на него пальцем.
— Встаньте, — приказал он. — Несколько лет назад, когда я был еще принцем, — продолжал он, когда Луций поднялся, — я знавал сына старого барона. Он считал меня близким другом, а я считал его своим приятелем. Я провожу эту разницу для вас, поскольку вы, не являясь монархом, никогда не сделаете этого сами.
Наверное, когда-то Джамшид выглядел весьма величественно. И сейчас его черты казались благородными, но то была одна видимость. Вглядевшись, вы понимали, что чувства здесь не более, чем в улыбке светящейся маски. Следя за его взглядом, я содрогнулся, так как вспомнил, где раньше наблюдал эту мертвенную замкнутость.
Это случалось всякий раз в течение многих месяцев, а может, и лет, когда я смотрел на себя в зеркало. Так я жил до путешествия на «Нагльфаре». Меня потрясло, что и в Романии я встретил наконец что-то знакомое и в то же время тревожное. Во мне пробудилось смутное предчувствие зла.
— Вы юный Джонс, — закончил король свои пояснения. — Как приятель вашего отца, я знал, что сын его был зачат во время медового месяца. И этот сын — вы. Я пытался развлечь вашего отца, когда ваша мать лежала в родовых муках, и видел вас прежде, чем на вас надели первый нагрудник. Расположение и очертания родимого пятна совпадают с вашим именем. Я извещу об этом вашего дедушку. — Прежде чем Луций успел что-то ответить, король повернулся к нему спиной.
