Урод - Соловьев Константин (онлайн книга без .txt) 📗
— Это верно.
— Но для того придется выйти с клетки. Это еще ни у кого не получалось. Людей я тебе достану и к Дикому Рву проведу, но решетки от этого не исчезнут. Что думаешь?
— Я знаю, как пройти сквозь решетку. Значит, решаем?
— Будем вместе, — серьезно ответил Багой, переставший строить рожи. — Отсюда и до Алдиона. Я буду рассчитывать на твое слово, шэл.
В тот же Урт он разбудил соседей. Он не был красноречив, его голос, нечеткий и булькающий из-за старой раны, вряд ли можно было назвать красивым или хотя бы сильным. Но к закату Урта у них было уже четырнадцать человек — все выходцы из шалхов, чернь, которым надоело быть экспонатами во вместилище шэда.
Договорились быстро и почти без споров, Багой обладал среди обитателей этого мира непререкаемым авторитетом и, судя по всему, вполне мог бы приказывать. Большая часть из вызвавшихся участвовать в побеге располагалась в другом конце зала — посередине сидели обитатели, лишившиеся рук или ног, которые понимали, что покинуть тор-склет у них шансов нет. Крэйна это не волновало — он знал, что достаточно хотя бы двум людям оказаться в коридоре, они смогут открыть любую клетку. Для этого требовалась лишь сила и направленное одновременное движение.
Оставалось только выбраться из клетки.
Уроды стали готовиться к побегу основательно, из Урта в Урт. Запасали остатки тангу, отсыпались впрок. Оружия не было, глиняные миски были слишком хрупки, чтобы надеяться на их силу, от малейшего удара они рассыпались на мелкие бесполезные осколки. Это значило, что, прорвавшись в коридор, они окажутся безоружными против стражи. Но Крэйн не обращал на это внимания.
Впервые за многие Эно он спал спокойно, и когда просыпался, в глазах его горел холодный всепожирающий огонь ярости.
Он тоже готовился.
Все началось на закате, когда слуга вошел, неся с собой первый кувшин с похлебкой. Коридорный стражник, который почти все время был за пределом поля зрения, укрывшись за дверью, помог ему затащить в коридор большую деревянную бадью с похлебкой, над которой поднимался горячий пар и в которой среди кружков жира неспешно плавали островки мелко порезанной тангу. Слуга был почти мальчишкой, вряд ли ему исполнилось больше полутора десятков. Он работал здесь недавно, сменяя приболевшего прислужника, и еще не привык к быту подземелья. С опаской косясь на оживленных уродов, в ожидании кормежки громко разговаривающих друг с другом и смеющихся, он наполнил свой узкогорлый кувшин и подошел к первой клетке. Он был один, а кувшина хватало не больше, чем на две миски, поэтому каждая кормежка растягивалась надолго. Громкий человеческий шум сопровождал ее всегда — обитатели переругивались между собой, споря, в какую миску попалось больше, победители второпях пытались отнять у побежденных свой законный выигрыш, оставшиеся голодными кричали, ругались и стучали мисками по полу. Молодой слуга, покраснев от грохота и обращенных к нему ругательств, подошел к решетке, держа в отведенной руке горячий кувшин, готовый, казалось, в любой момент расплавиться от жара. Стражник, лениво проследив за ним взглядом и для порядка ударив пару раз рукоятью кейра по стене, отошел на свое место. В его движениях было неспешное сердитое безразличие долго проработавшего здесь человека.
И Крэйн, и Багой лежали возле самой решетки, глаза их горели голодом.
— Живее, малой! — рявкнул Крэйн, подталкивая миску. — Жрать лей!
— Шляется где, бездельник... — вторил ему Багой. — Ну, давай руками-то ворочай!
Перепутанный и сбитый с толку парень торопливо приник к решетке, просовывая между прутьями кувшин. Он позабыл, что в клетку должен проникать лишь самый край, в спешке просунув едва не с половину. Когда он это понял, было слишком поздно — одним молниеносным движением, за которым не поспевал взгляд, Крэйн схватил кувшин за горлышко и дернул на себя. Сухой треск глины сменился звуком льющейся воды, когда горячая похлебка хлынула на пол, сметая волной и увлекая за собой солому.
Слуга, забыв про обожженную ногу, с ужасом смотрел на Крэйна, который, отскочив от решетки за пределы досягаемости, взмахнул оставшимся в его руке горлышком с острым зубчатым краем и, не теряя времени на слова, полоснул себя по шее. Кровь окрасила его лохмотья на груди.
Закричав, мальчишка отшатнулся и бросился к двери.
— Мальк! Мальк! Там, там... В первой клетке!
На звук из-за двери выглянул стражник. Увидев бегущего слугу, он выхватил кейр, но быстро понял, что все клетки заперты и опасности от уродов нет.
— В первой клетке человек себе горло взрезал! — выпалил слуга, показывая в трясущейся руке остатки кувшина. — Начисто!
— Разорви тебя Ушедшие! — ругнулся тот, бледнея. — Шэд нас в похлебку порубит! Где? Который? Живо!
Они подбежали к клетке, где испуганный Багой жался к решетке, а Крэйн корчился посередине, царапая мокрыми красными пальцами пол. Стражник, не теряя времени, подхватил удерживающую прутья планку, нагнулся.
— Подсобляй! — крикнул он слуге. — Вытащим урода. Изойдет сейчас весь! Ох, как знал, что не протянет долго, выкинет подлость, уж больно взгляд был нехорош... И вот, как раз на мое дежурство... Тяни!
Закряхтев, они вынули планку из крепежных колец, прутья ослабли.
Стражник подхватил сразу два, рванул их на себя, освобождая проход, и заскочил внутрь. Слуга остался снаружи.
Но стражника ждала неожиданность — не успел он пройти и шага к скрюченному телу, как его ноги обхватила неподатливая тяжесть. Это Багой сжал его щиколотки и толкнул вперед, лицом вниз. Стражник попытался в полете извернуться, выхватить кейр из-за пояса, все-таки он был силен и опытен, не одну сотню Эно имел дело с отбросами грязных улиц, чернью и шеерезами, знал их ухватки и готов был постоять за себя даже в неравной схватке. Но прежде, чем он коснулся грудью пола, перед глазами вдруг возникло перемазанное кровью чудовище с изъязвленным гнилым лицом и горящими глазами. От неожиданности стражник замешкал и это стоило ему жизни — спустя мгновение острый край горлышка впился ему между ключицами. В живот скользнуло холодом, сердце вдруг ушло в пустоту и последнее, что было суждено ему видеть — крошечные колышки соломы, рассыпанные прямо перед глазами, с одной стороны желтые, с другой — уже начинающие сереть. Он уже не видел, как Крэйн, легко приподняв высвобожденные с одной стороны прутья, скользнул в коридор, к оцепеневшему от ужаса слуге.
