Королева войны - Крес Феликс В. (список книг .TXT) 📗
Он не имел никакого понятия о том, куда его ведут. В сопровождении алебардщиков, охранявших пленника, и под предводительством светловолосой Жемчужины, отличавшейся особой красотой дочери Дартана, они покинули дворец через выход в северном крыле, после чего обошли кругом здание казарм.
— Куда мы идем, госпожа?
— На псарню.
Урядник решил, что ослышался.
— Куда?
— На псарню, ваше благородие. Дом княгини — не тюремная крепость, в нем нет камер для содержания узников, но за домом есть клетки для собак, охотничьих и военных. Когда за какую-то провинность нужно запереть невольника под замок, его держат в одной из пустых клеток.
Спрятанные за высокой изгородью клетки стояли на открытом воздухе, одна возле другой. Шум и смрад были просто невыносимы. При виде приближающихся людей собаки начали лаять, им сразу же начали вторить другие. Служитель псарни вышел им навстречу; этому человеку шум явно не мешал. Поняв, в чем дело, псарь повел их к одной из дальних клеток. Однако урядник дотронулся до плеча Жемчужины и покачал головой, давая понять, что в таких условиях о допросе не может быть и речи. Та с ним согласилась, жестом показав, что узницу нужно отсюда вывести. Псарь махнул двоим алебардщикам, и те пошли за ним. Следователь тоже сделал несколько шагов.
Никогда в жизни он не видел ничего подобного.
Скорчившись в углу деревянной клетки, завернутое в грязную тряпку, лежало существо, в котором никто не сумел бы узнать прекрасную Жемчужину Дома. Анессу в Сей Айе видел каждый, ее конные прогулки были обычным делом. Теперь же урядник Имперского трибунала не мог поверить собственным глазам. Всего за два дня утомленная властью, богатством и собственной красотой капризница опустилась на самое дно. Казалось, что она не узнает мундиры дворцовых солдат, ее пришлось вытаскивать из клетки, а потом тащить под руки, поскольку она не могла стоять на распухших ногах. С опущенной головы свешивались грязные волосы, напоминавшие клок сена.
Следователь показал в сторону дворца, дав знак солдатам, ведшим преступника, идти вперед, и остановил гордую Жемчужину Дома, платье которой на фоне отвратительной псарни выглядело вещью из другого мира. Им предстояло завершать процессию — урядник хотел проследить, чтобы никто не разговаривал с несчастной узницей.
Из-за пленников они шли медленно, почти волоча ноги.
Наконец клетки и лай собак отдалились настолько, что стало возможно говорить, но теперь следователь услышал нечто другое: глухой, протяжный стон. Невольница, которую держали под руки, испытывала настоящие муки; волочащиеся по земле ступни, иссиня-красные и опухшие, свидетельствовали о числе полученных ею ударов палками. Из-под порванной рубашки виднелись ягодицы, столь же покрасневшие; длинные узкие шрамы позволяли сосчитать количество розог. Урядник остановил процессию и поставил преступника перед бывшей первой Жемчужиной. Она медленно опустилась на колени и замерла на четвереньках, опираясь на руки и склонив голову.
— Ты знаешь этого человека? — спросил он.
Она подняла голову и с трудом открыла опухшие глаза, из которых до сих пор текли слезы — не только из-за страданий, но и от витавшей повсюду в воздухе собачьей шерсти.
Она медленно покачала головой: нет.
— Подумай как следует, — сурово проговорил он. — Ночью, когда убили его благородие Денетта, этот человек мог быть одним из убийц?
Что-то промелькнуло в опухших глазах. Она долго смотрела на алебардщиков, потом на урядника, наконец снова на побитого мужчину в городской одежде. Стоящую позади Кесу она не видела.
— Этот человек был среди убийц, которые напали на тебя в лесу, когда ты сопровождала его благородие Денетта?
Она открыла рот и тут же снова его закрыла, но мгновение спустя чуть хрипло сказала:
— Нет.
— Как ты можешь быть уверена? Была ночь!
Женщина невольно вздохнула. Все еще стоя на четвереньках, она опустила голову и какое-то время молчала.
Кеса подошла к следователю.
— В присутствии представительницы ее высочества Эзены, — сказала Анесса, отрывая руку от земли, чтобы утереть слезы с грязного лица, — заявляю тебе, ваше благородие… что этого человека не было среди убийц гостя моей госпожи. Его убили невольники, обученные сражаться, либо столь же подготовленные люди, состоящие на службе состоятельного дартанского Дома. — Она говорила медленно и слегка неразборчиво, с трудом превозмогая боль и все так же опустив голову. — Люди, способные справиться с его благородием Халетом и моей собственной телохранительницей. Этот несчастный, что стоит передо мной и которого я убила бы без чьей-либо помощи, не из таких. Или я ошибаюсь?
Урядник ничего не ответил.
— Не из таких, — сама ответила она, на мгновение подняв взгляд. — Поскольку иначе он бы здесь не стоял. Слуга Дома или обученный невольник, попав в руки трибунала, перегрыз бы себе жилы. Спрашивайте дальше, ваше благородие.
Следователь уже все понял и мог с чистой совестью сказать себе — хватит. Кроме того, он был достаточно сообразителен и понимал: продолжая допрос, он тотчас же станет посмешищем даже для алебардщиков. Избитая Жемчужина, отвечая лишь на заданные вопросы, готова была доказать что угодно. И уж наверняка то, что она вдвое умнее и втрое проницательнее, чем следователь трибунала. Она могла выглядеть ужасно, но под грязными волосами все так же оставался разум, стоивший сотен золотых.
— Вопросов больше нет, — сказал он, поворачиваясь к Кесе.
Та кивнула и дала знак гвардейцам, чтобы они увели Анессу обратно. Когда урядник отвернулся, она кивнула снова, уже Анессе: «Очень хорошо». Во дворец они вернулись молча.
22
Полусотня закованных в сталь солдат — десять пятерок, одна за другой — образовывала на дороге быстро движущийся четырехугольник, впереди которого ехал конный офицер. Каждый четвертый шаг отбивался сильнее обычного, сопровождаемый звоном доспехов и ударами железных ножен мечей о набедренники. Яркие плюмажи ритмично покачивались над шлемами. Йокес провожал Агатру в том же сопровождении, какое три недели назад обеспечил молодому Денетту, но намного убедительнее демонстрировал силу своего войска. Еще не стемнело; заходящее солнце отбрасывало на доспехи красные и золотые отблески. Двигавшиеся следом за тяжеловооруженными армектанские лучники, ослепленные этими отблесками и оглушенные грохотом шагов, на каждом изгибе дороги могли наблюдать щиты и доспехи, против которых их легкие стрелы мало что могли поделать, во главе же строя они видели коня командира — огромное животное словно не из этого мира, без каких-либо усилий несшее конскую броню. Возглавлявшая гвардейцев подсотница не смотрела на ехавшего рядом Йокеса, но знала, что комендант войск Сей Айе именно сейчас завершает начатый его госпожой разговор. В дворцовом саду княгиня сказала: «Я не признаю несправедливый приговор». Йокес это подтверждал. Если можно было летом заставить солдат в полной броне столь быстро маршировать в сомкнутом ровном строю, значит, их можно было заставить делать что угодно. Легкая гвардейская пехота с трудом поспевала за спешившейся конницей Сей Айе. Овеянные славой, опытные солдаты империи прозябали в своих гарнизонах, неся двойную «вольную службу». Бледная Агатра надеялась, что гонка закончится у края леса. В противном случае разукрашенные вояки Сей Айе готовы были прикончить ее лучников одним только маршем.
У края леса ждали два клина арбалетчиков.
— Здесь мы распрощаемся, ваше благородие, — сказал Йокес.
Съехав с дороги, он выкрикнул несколько дартанских команд.
Тяжеловооруженные, грохоча доспехами, разошлись в стороны и встали. Наступила звенящая в ушах тишина.
— Здесь мы распрощаемся, — повторил комендант Сей Айе. — Тебе дадут проводников, ваше благородие. Вахен!
Из-за деревьев появились семь человек… и кот. Подсотница поняла, что на этот раз никого перехитрить наверняка не удастся.
— Доберусь сама. Я знаю дорогу до Вечной империи.
