Книга шипов и огня - Карсон Рэй (книги TXT) 📗
— Блестящий план, блестяще исполненный, — наконец признает он, кивая в знак уважения. — Думаю, он сыграет нам на руку.
— А что дальше? — спрашивает Косме. — Думаю, мы должны отправить сообщение Алентину и Мальфицио и сказать…
Раздается стук в дверь.
— Лорд Гектор? — зовет приглушенный голос. — Это капитан Лючио.
Лорд Гектор озабоченно сдвигает брови, шагает к двери и распахивает ее.
— Капитан?
Мне ничего не видно из-за широких плеч Гектора, но я слышу голос капитана, ясный и четкий, когда он объявляет:
— Мы только что получили известие, милорд. Армия Инвьернов выступила в поход против Джойи Д'Арена.
Часть 3
Глава 29
Гектор просит меня вернуться с ним в Бризадульче. В голове полный кавардак, трудно понять, что правильно, а что нет. «Я нужна Мальфицио», — говорю я себе, даже если это не так. Мои люди способны продолжать и без меня. Но, может быть, они нужны мне. Они мои, полностью отделенные от моей сестры или моего супруга. Они — то, чем я могу гордиться. Если я оставлю их, то снова буду просто Элизой.
Я пытаюсь представить, каково будет увидеть Алехандро спустя столько времени. Закрыв глаза, я вспоминаю волосы, вьющиеся на затылке, сверкающие красно-коричневые глаза, но тем не менее, я все-таки не могу воспроизвести черты его лица. Чем больше я стараюсь, тем быстрее мои воспоминания растворяются в тумане. Разные линии материализуются после, оттенок смуглой кожи или волевой подбородок с пробивающейся щетиной, отчего как будто присыпанный пылью.
Я больше не плачу. Я слишком устала. Химена знает, что нечто гложет мое сердце, но я не могу заставить себя рассказать ей про Умберто. Не так быстро.
Косме одна из тех, кто уговаривает меня ехать.
— Если то, что сказал Белен, правда… — Ее горло сводит судорога, она вздыхает и начинает снова. Ее печалит Белен из-за того, что с ним случилось. — Если это правда и анимаги хотят получить твой Божественный камень, — она уже взяла себя в руки, ее лицо снова каменная маска, а голос привычно ровный и тихий, — мы даже представить себе не можем, какая магия станет им подвластна, завладей они живым Божественным камнем. Ты должна бежать отсюда. Дай своему супругу шанс защитить тебя.
Ее слова сильны. В них должна быть страсть, но они холодны, как металл. Мне приходит на ум, что в этой войне она потеряла гораздо больше, чем я могу вообразить. Я не могу потерять родителей, потому что их у меня практически не было — мать умерла, рожая меня, а отец всегда был слишком занят, так что я не могу понять ее боль. Потом она потеряла Белена. Бессчетное количество родных и друзей. А теперь — брат.
Косме права. Я знаю это где-то на уровне подсознания. Инвьернам не должно быть позволено завладеть моим камнем. Им также не должно быть позволено обнаружить амулет, который я ношу на шее, или камни, которые я закопала в горшке в Бризадульче.
Мы оставляем Косме ответственной за Басагуан, поддерживать ее будет Хакиан и большинство слуг лорда Гектора. Она эвакуирует стольких, скольких сможет, а потом направит княжеские отряды запугивать северную армию Инвьернов, пока они направляются к прибрежным владениям. Карло вернется к Мальфицио с известиями о том, что выяснилось.
Мне нужно напоминание о том, какую жизнь и цель я создала для себя. Поэтому Мара соглашается занять положение фрейлины, бывшее вакантным со времени смерти Аньяхи. Бенито тоже соглашается сопровождать нас после того, как Гектор обещает ему место в дворцовой страже.
Мы отправляемся на следующий день на заре, когда свет еще сер. Несмотря на ранний час, все приходят в конюшню проститься с нами. Для меня уходить от моих пустынных товарищей подобно отрубанию конечности. Как сказать прощай руке? Никак, я полагаю. Притвориться, что этого не происходит. И я собираю волю в кулак, превращая сердце в камень. Мои друзья, кажется, огорчены тем, что я не устраиваю прощальной суеты. Особенно Карло смотрит на меня с такой болью во взгляде, влажном и ищущем. Я быстро пожимаю его руку и отворачиваюсь.
Кто-то хватает меня и разворачивает назад. Это Косме. Она обнимает меня, достаточно долго, чтобы успеть сказать:
— Не будь такой холодной, Элиза. Не будь, как я.
— Но… это помогает, — говорю я, спотыкаясь на шаге назад.
— Нет, — она качает головой. — Ты думаешь, что помогает, но на самом деле нет.
Я киваю, хоть и остаюсь скептичной на этот счет.
Гектор помогает мне забраться в карету. Химена и Мара уже внутри, неподвижные и мужественные, их ладони покоятся на коленях. Кто-то выкрикивает приказы, что-то щелкает, и мы отправляемся.
Но, вспомнив слова Косме, я отодвигаю заднюю шторку, чтобы еще раз помахать всем на прощание.
Армии движутся медленно, говорит мне Гектор. Однако все ощущают невысказанную необходимость поторопиться. Мы должны достичь Бризадульче задолго до того, как это удастся Инвьернам.
Мы не можем пересекать пустыню в карете и с лошадьми, так что мы сворачиваем на север, стараясь держаться подальше от границы джунглей Хиндерса, чтобы избежать засады Заблудших. На нашем трудном пути карета качается и трясется, так что большую часть дня я бегу рядом с ней. Трудно себе представить, что я вообще предпочла неуклюжее путешествие в карете пути на своих двоих.
К счастью, никто не предлагает мне взобраться на лошадь.
Мы даже не делаем остановки, достигая дороги, которая проведет нас через Хиндерс к земле, где я родилась. К тому моменту, как мы минуем место, где Аньяхи умерла от инфекции, Химена полностью принимает мою новую фрейлину в нашу странную семью. Я улыбаюсь, видя, как они смеются вместе, одна — седая и коренастая, другая — молодая и высокая, как пальма. Меня успокаивает легкость, с которой они подружились. Постепенно, после многих причесываний и поездок в карете, я рассказываю им об Умберто. Я не могу рассказать им все сразу, потому что его образ слишком драгоценен для меня. Но ни одна из них не настаивает, и история о нем медленно льется из меня.
Ночное время приносит кошмары о колдунах с ледяными глазами и мерцающих амулетах. Иногда я ускользаю от алчных рук, тянущихся к моему пупку. А в иные ночи я отчаянно ищу что-то, ведь если я не найду, то все, о ком я волнуюсь, погибнут. Проснувшись, я не могу вспомнить, что же я искала. Но в эти первые мгновения после пробуждения я понимаю, что есть еще вещи, которые мне только предстоит осмыслить. Я сжимаю свои амулеты — заключенный анимагом в клетку Божественный камень и уродливый золотой цветок князя, — чтобы напомнить себе, что я дважды была победителем.
Я знаю, что этого недостаточно. Что-то все еще ускользает от меня.
В отчаянии я закрываю глаза. «Молись, несмотря на сомнения», — сказал мне отец Алентин. Так я и делаю.
Мы старательно движемся, и наш караван преодолевает путь от Басагуана до Бризадульче чуть больше, чем за месяц. Как и прежде, мы проходим пальмовую рощу, и вдруг огромная стена вырастает до неба, прекрасный компаньон золотому песку, из которого она поднимается. Все точно такое же, как в мой первый приезд, горло сжимается от воспоминаний. Как долго я не была здесь? Пять месяцев? Я сбилась со счета.
Гектор объявляет остановку и проезжает передо мной. Я смотрю на него, вверх, прикрыв глаза рукой от солнца пустыни.
— Как бы ты хотела войти в город, Элиза? Будучи объявленной у главных ворот, или же желаешь снова проследовать аллей торговцев?
Его конь гнедой масти с каким-то кровавым отливом мотает головой и раздувает ноздри.
— Не через главные ворота, пожалуйста, — прошу я, отходя подальше от коня.
— Значит, аллея торговцев, — кивает Гектор.
Он ведет нас к югу вдоль городской стены. Теперь, вблизи, я замечаю изменения, случившиеся в мое отсутствие. Небольшие укрепления расставлены по периметру: темные ямы в песке, наскоро построенные из кирпича и глины стены с узкими оконцами, насыпи, накрытые тентами и кожей. В вышине маленькие фигурки вышагивают туда и обратно по городской стене, крошечные солдатики с копьями и луками.
