Я, инквизитор. Башни до неба (ЛП) - Пекара Яцек (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Что-то из моей речи, должно быть, дошло до его болящей от отсутствия алкоголя головы, потому что он поднял на меня взгляд.
– Как это: новую жизнь?
– Я дам вам рекомендательные письма для аахенского отделения Инквизиториума и немного денег на дорогу. Человек с вашим талантом пригодится Святому Официуму.
Он изумлённо уставился на меня.
– Каким талантом?
– Искусством изображения человеческого лица, – объяснил я. – Нам нужны такие люди, как вы, квалифицированные рисовальщики. У вас будет много работы.
Я говорил правду. Инквизиториум часто рассылал розыскные листы на скрывающихся врагов нашей святой веры. Портреты нужно было отправлять в филиалы Святого Официума на всей территории Империи, мы посылали их также властям городов или императорским наместникам, и даже, в особых случаях, представителям тонгов. Талант Крамера, безусловно, пригодится в этой богоугодной работе. Я был уверен, что у него будет дел по горло.
– Как это? Они захотят, чтобы я рисовал? И заплатят за это?
– Именно так. А если ты утопишься на эти деньги в чане с вином...
– Пил, пью и буду пить, – прервал он меня, делая акцент на каждое слово и глядя так, как будто хотел испепелить меня взглядом.
– Ха, я вижу, что вы очень хорошо знаете правила грамматики! – Ответил я в шутливом тоне. – Конечно, вы можете это сделать. Можете упиться до смерти, а ведь вам немного осталось до визита старухи с косой. Но, может, стоит не пропивать заработанные деньги, а посылать их папочке, мамочке и младшим братикам, чтобы улучшить их жизнь?
– То есть? Так я выйду отсюда? Я могу пойти выпить?
– Вы свободный человек, Тиберий. Я дам вам несколько крон и можете прогулять их за весь вечер или два. Или потратить их на путешествие, хорошо заработать в Аахене и сделать так, что твоя семья будет считать тебя благодетелем. Что маленькие братцы будут говорить мамочке: «Когда я вырасту, я хочу быть таким, как Тиберий». А ваш папочка будет хвастаться по всей окрестности, какой у него способный и благодарный сын. Сын, который смог достойно и с успехом заменить двух погибших братьев, – последнее предложение я произнёс с особым нажимом.
Я бросил ему на колени тощий мешочек и рекомендательное письмо для аахенского Инквизиториума. Я встал со стула и кивнул головой на прощание. В дверях я ещё раз посмотрел на него. Он сидел, обнимая колени руками и глядя на деньги и письмо. Я вышел молча, потому что был уверен, что ему есть о чём подумать.
Кто-то мог бы сказать, что, действуя так, как действовал я, и помогая Крамеру в выборе правильного жизненного пути, я проявил избыток великодушия и деликатности чувств. Может и так, но что было делать, если суровое инквизиторское обучение не угасило ещё до конца блеск моей чувствительной души.
***
С Карлом Григом я встретился в его конторе. Он сидел за столом с недовольной миной, и на моё сердечное приветствие только кивнул и что-то неразборчиво пробормотал под нос.
– Вы должны мне десять крон, господин Григ, – сказал я с удовлетворением и придвинул себе стул.
Речь шла не о деньгах, а о подтверждении того факта, что я был прав и опять, в очередной раз, верно оценил человеческое поведение. Ну что ж, честно говоря, характеры ближних не скрывали передо мной слишком много тайн, и даже если такая тайна находилась, я мог обнаружить её почти в мгновение ока.
– Знаю, знаю, – буркнул администратор. – Я приказал следить за этой паскудой. Он сел на баржу, трезвый, словно новорождённый. Как вы, чёрт возьми, этого добились?
– Я предоставил ему возможность, и он выбрал правильно.
– Э-э-э... – Махнул рукой Григ. – Всё равно это долго не продлится.
– Хотите снова побиться об заклад? – Улыбнулся я.
– Вот уж нет. Впрочем, как бы мы это проверили?
С явным сожалением он уселся за стол, вытащил из-за пояса кошелёк и вынимал из него монету за монетой. Каждую крону он укладывал на столешницу, устанавливая в столбик. На девятом он выжидающе посмотрел на меня.
– Ох, кто вас учил считать. – Я покачал головой. – Ещё двух не хватает...
Он забеспокоился, но потом понял, что я пошутил над его скупостью. Ну, так уж бывает, когда проигрываешь ставку, о которых человек заранее думает, что она выигрышная. А ведь нет ничего определённого в нашем мире, кроме уверенности, что все мы попадём когда-нибудь на суровейший Суд Божий, где в зависимости от наших вин будет подобрано соответствующее наказание. Я сгрёб деньги в карман и подал Карлу руку.
– Приятно было с вами работать, господин Григ, – сказал я.
– Финал нашего знакомства был, правда, несчастливым, но всё остальное я буду вспоминать добром, – ответил он мне объятиями и улыбкой.
Я вышел из конторы и направился в магазин одного ювелира, где я выбрал не слишком дорогое, но изящное украшение. Я собирался попрощаться с Катриной, и, хотя в «Яблоке Гесперид» меня принимали бесплатно, нужно было, однако, преподнести подарок прекрасной даме, чтобы снискать её непринуждённое внимание и приязнь.
Я собирался с ней поговорить, так как меня интересовало, не остались ли ещё в науках, в которых она была моим учителем, неизвестные мне области. И если да, то как долго займёт, чтобы наверстать это упущение, учитывая тот факт, что учеником я был способным, прилежным и любящим преподаваемое ею искусство. Чтобы обучение проходило эффективнее, я нёс в сумке конфискованную у Шумана книгу, которая рассказывала о трёх ночах султана Алифа. Я надеялся, что моя новая знакомая захочет мне объяснить некоторые её разделы, которые по-прежнему казались мне не до конца понятными.
Через несколько месяцев после случая в Христиании, когда загруженный текущими делами, я уже почти забыл о де Вриусе, Шумане и Тофлере, отделение Инквизиториума, в котором я служил, посетил проездом инквизитор из Хез-Хезрона. Это был суровый человек с грубо отёсанным лицом, разительно отличающийся от галантного Максимилиана. Его звали Вильгельм Зальц.
– Когда вернётесь в Хез, передайте от меня привет мастеру Тофлеру, – попросил я.
Среди инквизиторов принято обращаться друг к другу по имени, но я как-то не мог решиться на это по отношению к этому гораздо старшему, суровому мужчине. Он обратил на меня равнодушный взгляд.
– О ком ты говоришь?
– Мастер Максимилиан Тофлер, инквизитор из Хез-Хезрона. Он помог мне в решении одного дела несколько месяцев назад, – объяснил я.
– Не знаю никакого Тофлера. – Его взгляд стал подозрительным.
– Как это? Высокий, худой, с бледным лицом и светлыми волосами. Я всегда видел его элегантно одетым... Вы должны его знать.
– Инквизитор Маддердин, я прекрасно знаю, кого я знаю, а кого нет. Я знаю имена и внешний вид всех инквизиторов из Хеза. Но никогда в жизни я не видел инквизитора, которого вы описываете.
– Простите, – я быстро пошёл на попятную. – Может быть, он был из Аахена, а не из Хеза. В конце концов, и то столица, и то столица, видно, я плохо запомнил...
– Ты говоришь, что вы работали вместе. В таком случае он должен был показать тебе документы. И ты не знаешь, были они выписаны в Аахене или в Хезе? – Теперь Вильгельм Зальц действительно заинтересовался мной и моим делом.
– Голову дал бы на отсечение, что в Хезе, но вы знаете, прошло уже несколько месяцев...
– Я не помню никого похожего и в Аахене, – бесцеремонно прервал он меня. – Ты тщательно проверил его полномочия?
– Конечно, они содержали все необходимые печати и тайные шифры.
– Ты помнишь печати и шифры, но не помнишь, кто их выписал? Те, что из Хеза и те, что из Аахена существенно отличаются друг от друга.
Я мысленно проклял себя как за то, что вообще начал этот разговор, так и за то, что потом так неловко попытался от него увильнуть. Что за чёрт меня дёрнул?!
– Он был из Хеза, – мрачно ответил я.
– Выдавал себя за инквизитора из Хеза, – строго поправил меня Зальц. – Тебя учили распознавать подделки, мальчик? Когда ты окончил Академию?
