Мартлет и Змей - Яковлев Олег (список книг txt) 📗
И каких-то три дня назад дорога завела его в Теал. Там-то в одной харчевне он и познакомился с этим человеком. Господин Бегающие-Глазки-и-Медовый-Голосок, как назвал его про себя Томас. Наниматель обещал хорошо заплатить, если он узнает «кое-какой незначительный слушок, о котором шепчутся недалекие крестьянчики, если вас это, милый господин, нисколечко не затруднит…». Теперь Томас узнал этот самый «слушок», более походящий на страшную сказку, и возвращался за вознаграждением.
Возможно, он сможет купить себе новые сапоги: черные, блестящие, с золочеными пряжками на ремнях и навесными шпорами. Или в этот раз с простыми пряжками и без шпор? Об этом стоило задуматься…
За спиной послышался быстрый перестук копыт. От реки по тракту мчался всадник. Подняв голову, Томас обернулся. Из утреннего тумана вынырнул конь. Человек, сидящий на нем, был облачен в красные и желтые одежды с изображением трех серебряных роз, растущих из одного корня. Через плечо на ремне у него висел сигнальный рожок. Гонец Уильяма Сноббери, графа Реггерского.
– Уезжайте, господин! – закричал он Томасу, поравнявшись с ним. – Покиньте эти земли, потому как грядет осада Теала, логова мерзких предателей трона! Если же вы рыцарь, то благородным делом для перевязи будет вступить в ряды армии моего сеньора, графа Сноббери! Если же вы купец, оставьте в Теале свои дела и поворачивайте коней! Если же вы верный вассал подлого Танкреда Бремера, вы можете предупредить его, что из этой норы его лисьей душонке уже не выбраться!
Всадник проскакал мимо, направляясь к городу. Наемник остался в полном одиночестве, но какой уж тут, к Бансроту, сон. Вот нате вам! Томас выругался – он еще не успел получить свое золотишко, тут осада!
Пришпорив коня, солдат удачи помчал его к городу. Три мили пролетели почти незаметно, и вскоре он был уже у ворот. Пшеничные поля заканчивались на расстоянии полета стрелы от укреплений, чтобы враг не смог незаметно подкрасться к городу, скрываясь в пашне. Высокая зубчатая стена серого камня разливала глубокую тень у своего подножия. Посередине возвышались три широкие башни, в центральной находились ворота. Как и предполагал наемник, они были накрепко закрыты.
– Что ж, – уведомил сам себя Томас Однорукий, – придется нам наблюдать за происходящим отсюда.
Он повернул коня и направил его в поле. Высокая пшеница должна была стать надежным укрытием от всяческих глаз, в то время как сам он сможет следить за тем, что будет твориться у ворот…
Долго ждать ему не пришлось. Пыль и грохот, поднимаемые со стороны дороги, могли быть причиной лишь одного – идет армия, скачут конные…
– Господин барон! Господин барон! – Запыхавшийся стражник распахнул двери кабинета и облокотился о косяк, чтобы перевести дух.
Вид у воина был еще тот: шлем-салад съехал на затылок, туника смята, пояс с мечом так сильно болтается, что ножны едва ли не волочатся по полу, – в общем, попадись сей нерадивый малый на глаза своему капитану, трое бессменных суток в карауле стали бы для него ничтожнейшим из возможных наказаний.
Танкред даже опешил от подобной наглости:
– Что это значит, головешка каминная?!
Подумать только, какой-то нерадивый хлыщ посмел столь бесцеремонным образом ввалиться в Логово Змея, не утруждая себя даже мыслью о стуке и полагая, должно быть, что какие-то там его «срочные» и «требующие немедленного вмешательства дела» позволяют ему вести себя без должного почтения. Тем более что он оторвал барона от важного письма, которое тот как раз перечитывал, и, ко всему прочему, еще и вынудил подняться из-за стола.
Нахмуренные брови волшебника не сулили солдату ничего хорошего – каждый обитатель Бренхолла, от членов баронской семьи до последнего поваренка, прекрасно знал, что наилегчайший способ навлечь на себя неприятности – это потревожить Танкреда Бремера во время работы. Письмо, надо сказать, было из самого Гортена, скрепленное личной печатью герцога Валора, в нем новоиспеченный правитель королевства рассыпался в жалобах своему другу и союзнику: дескать, народ в столице только и делает, что чихвостит его имя, перешептываясь и распуская лживые слухи по кабакам да подвалам, неблагодарная знать отнюдь не спешит приносить клятвы верности и поддерживать его законные притязания на трон, и все кому не лень строят у него за спиной козни и плетут заговоры. При этом герцог совершенно искренне возмущался подобному вероломству, как будто за пару седмиц до этого сам он, образно говоря, не вонзил нож в монаршую спину. Бремер и не думал отвечать этому ничтожеству, но его весьма забавляли требовательно-молящий тон самого письма и возлагавшиеся при этом герцогом на него, Танкреда, надежды.
От размышлений на тему дальнейшей судьбы королевства, согласно планам барона, весьма безрадостной, его и отвлек тот самый, взмыленный и перепуганный от собственной вынужденной неучтивости стражник:
– Господин барон, беда! Узник из камеры «Перевернутая Семерка» бесследно исчез!
Письмо с гербовой печатью Валоров выпало из руки Танкреда и, скрутившись в свиток, скатилось под стол, но Бремер даже не посмотрел в его сторону. Лицо барона вдруг побелело, зрачки сузились, а сердце на миг замерло, перестав стучать, – вся кровь будто отхлынула от груди и лица, подобно морской волне, чтобы тут же вернуться и ударить вновь с десятикратной разрушительной силой. Кулаки Огненного Змея сами собой сжались от гнева, и он в бешенстве обрушил их на ни в чем не повинный стол, при этом яркая огненная вспышка озарила помещение, породив небольшой горячий смерч, который разметал в стороны многочисленные документы, книги, свитки и письменные приборы. От нестерпимого жара одна из штор у окна и несколько листов бумаги на полу начали тлеть, занимаясь пламенем. Ошеломленный солдат негромко стонал, неловко прикрывая глаза руками – было похоже, что он только что едва не лишился зрения.
– Харнет! – громко крикнул барон.
Будто только того и ожидая, старый слуга тут же возник за спиной у едва стоящего на ногах от пережитого ужаса стражника.
Танкред молча кивнул в сторону пожираемой огнем шторы и быстрым шагом покинул разгромленный кабинет.
Несчастный воин, с головы которого окончательно слетел и без того криво сидевший шлем, едва удерживая опаленной кистью порванный пояс с мечом, заспешил следом.
Весь путь от донжона до смотровой башни Танкред преодолел практически бегом, скорее всего ни один из обитателей Бренхолла не видел господина барона настолько спешащим куда-либо, да еще в подобном состоянии. Если бы сейчас кто-то из слуг или родственников посмел хотя бы обратиться с каким бы то ни было вопросом к своему сюзерену, тот, не раздумывая, обратил бы несчастного в пепел. Прекрасно чувствуя бушующую внутри хозяина замка ярость, домочадцы спешили поскорее убраться подальше с его пути. Пока барон спускался по винтовой лестнице в подземелье, он распалился еще больше – кривые ступени и узкая клетка спуска и без того каждый раз приводили его в ярость.
– Снести! К Бансроту снести эту лестницу! Клянусь, в Бездну спуститься легче, чем в эту башню!
Наконец Огненный Змей очутился перед камерой. Массивная железная дверь лежала рядом, грубо сорванная с петель, стены в коридоре были черны от копоти, а каменный пол выглядел так, будто на нем несколько часов жгли костры. Пустую сейчас камеру с единственным грубым лежаком в углу едва освещали зажженные снаружи факелы. В коридоре плотно стояли воины из личной стражи барона – похоже, здесь были все, кто отвечал за охрану башни. В воздухе чувствовался стойкий запах паленой плоти, точно совсем недавно у этих дверей на кого-то опрокинули котел с кипящим маслом.
– Господин барон, это случилось ночью, они не проходили верхних постов и непостижимым образом появились сразу внутри.
Немногословный лейтенант Ирвин Хелси, охраняющий самых тайных узников Танкреда вот уже пятый год, сейчас едва сдерживал дрожь в ногах – он прекрасно знал, что будет наказан в любом случае: Танкред Бремер был не из тех сеньоров, что легко прощают ошибки своих подчиненных. Оставалось лишь надеяться, что барон примет во внимание все обстоятельства произошедшего.
