Анарео (СИ) - Мирах Адам (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Справа мелькнул своеобразный дорожный указатель: огромный белый камень с начерченным на нем углем знаком и корявой, неразборчивой надписью. Георг не стал останавливаться; проводил валун взглядом и сосредоточился на дороге.
Однообразные пейзажи за окном наводили уныние; частью неубранные поля слева клонили тяжелые, намокшие колосья к земле; чахлые деревца качали безжизненными ветвями на ветру. Справа в дорогу упиралось подножие Желтоглазой — внизу щебень, вверху голые скалы. Георг знал, что если обратить взор выше, то можно увидеть две уже облетевшие березовые рощи, будоражащие воспоминания о прошлой ночи.
Глава поежился; чтобы приободрить себя, принялся насвистывать первое, что пришло в голову. Мысли незаметно переметнулись на грядущее. Пожалуй, он все же вернётся в Анарео; дождется, пока приедет совет, и расскажет о Даане. Такое нельзя спускать с рук; если главы начнут грызться между собой, антары рискуют не удержать в ослабевших из-за распрей руках бразды правления.
Он знал, что обманывает себя: его слово против слова когитациор. Тут все будет зависеть от того, что скажет Волдет. А Волдет не дурак, но как знать, кого из двоих он предпочтет вытащить, а кого утопить?..
Дорога свернула, затем ещё; в утренний час видере никто не беспокоил; одинокая машина мчалась среди оглохших от утренней тишины полей. Спереди показался белый валун с чёрным, угольным знаком.
Георг почувствовал, как у него вспотели руки.
— Видимо, где-то пропустил поворот, — сказал Георг вслух, и сам поразился, как загнанно звучит его голос. — Ничего, всякое бывает.
Он прибавил газу, и указатель скрылся из вида. Дорога и впрямь сильно петляла; это немного успокоило антара. Повеселев, видере принялся пристальнее разглядывать местность, по которой ехал.
Слева изредка проглядывали одинаково заброшенные домишки; многие в годы неурожая забрасывали эти места и уходили прочь в поисках лучшей судьбы. Попадались и такие, в которые до сих пор еще кипела жизнь: развевалось по ветру цветастыми флагами сохнущее во дворе белье, пытался продрать свое горло невыспавшийся петух; плакал надрывно маленький ребенок.
Мрачным полотнищем сошлись над головой тучи; ветер пытался растрепать их в разные стороны, чтобы дать пробиться солнцу; но в открывающихся просветах вместо солнечных лучей виднелось холодное, бледное небо.
…Вынырнувший на пути камень заставил Георга вцепиться в руль. Антар мог поклясться, что не видел ни одного поворота и дорога нисколько не повторялась за все это время..
Глава ударил по тормозам. Долго сидел, чувствуя, как бешено колотится сердце; как ухает куда-то вниз, в пронзительную пустоту, как сводит болезненно желудок. Решился, резко раскрыл дверцу, взял посох и вышел.
Камень как камень; вблизи белая поверхность оказалась шершавым известняком. Георг наклонился: надпись, сделанная наискось прерывистыми буквами, гласила, что где-то рядом проходит горная тропинка, ведущая на вершину Желтоглазой.
Он обошел камень трижды, и на третий раз и впрямь увидел тонкую, чуть заметную тропку, стертую побывавшими тут людьми.
Поднялся на добрую сотню метров, обернулся. Автомобиль так и стоял внизу, словно умоляя хозяина бросить дурную затею и двинуться дальше.
Георг усмехнулся. И, крепко ухватив посох, принялся медленно подниматься.
От своей судьбы, как известно, не уйдёшь.
Дыра была тёмной. Высоко задрав голову, можно было рассмотреть слабо сочащийся свет — от упавшей керосиновой лампы. Вокруг же царил мрак пещеры, затхлой, душной, с её тяжёлым запахом.
— Сильно ушиблась? — спросил Рист, осторожно поднимая девушку.
Грета отрицательно помотала головой.
— Ннет… не особо. — Она пошевелила ступнями, осторожно потрогала бок, на который так неудачно свалилась. — Целая вроде.
Темнота спрятала облегченную улыбку стража.
— Хорошо… Надо выбираться отсюда.
— Туда? — антар посмотрела наверх. Расстояние до отверстия, оставшегося в полу убежища после того, как этот пол внезапно провалился от сильного подземного толчка, казалось немыслимым. Два с половиной человеческих роста, не меньше. И как только они ничего себе не сломали…
Тут, конечно, стоило отдать должное Ристу, мгновенно отреагировавшему и схватившему её ещё в самом начале падения.
Страж пострадал куда больше, чем Грета, но говорить об этом не стал. Сломанные не так давно ребра заявили о себе так громко, как могли; как бы не приключилось то же самое с соседними…
Рист вздохнул, пряча боль за сцепленными зубами; вдох отозвался пронзительно, остро, так, что человек на мгновение замер. Не вовремя; ох, как это все не вовремя. Бесполезный графит словно давил со стороны внутреннего кармана; регенерация без вакцины теперь затянется неизвестно насколько, и это тогда, когда он должен быть здоров, как бык. Случись что с Гретой, он даже вытащить её на своем горбу не сможет, не то, что…
Смешно. Что с ними может случиться здесь, в горных пустотах. Все уже случилось — они похоронены здесь заживо. Наверх не подняться; счастье, что оба удачно, даже слишком приземлились для такой высоты. Бродить же под землёй можно месяцами; кто знает, сколько тут пересекается подобных пещер и ведёт ли хоть одна из них наверх. Уже послезавтра им захочется есть, а через дней десять наступит обезвоживание — если до этого срока не повезёт выбраться на поверхность, то лучшее, что он может предложить, так это быструю смерть.
Совсем как той загнанной лошади, сломавшей себе ногу перед самым Лисиром.
— Туда не получится, — запоздало ответил страж. — Слишком высоко. Пойдем прямо… глядишь, куда и вывернем. Судя по тому, что тут имеются пустоты таких размеров, хоть одна из них да ведёт наверх, — солгал беззастенчиво.
— Правда? — без особой надежды спросила Грета. — А мы не заблудимся?
— Не должны, где здесь блуждать-то — иди себе прямо да прямо, — преувеличенно бодро ответил Рист.
Девушка не ответила. В темноте он почувствовал, как горячие пальцы доверчиво ныряют в его ладонь — и тихонько сжал их. Только бы у неё не начался снова жар.
Они шли долго, как слепые, ощупывая каждый подозрительный поворот, шаркая по каменистому полу — на удивление, этот звук вселял хоть какое-то подобие уверенности. Шли до тех пор, пока Грета не выдохнула: все, больше не может ни одного шага, если немедленно не остановятся, она просто умрёт…
Сидели на полу; вокруг было странно тёпло; Ристу тут же на ум пришло, что вот в таких пустотах воздух нередко бывает отравлен. Что ж, как ни крути, если выбирать из всевозможных вариантов, этот был бы наилучшим — только потому, что не пришлось бы долго мучиться.
Грета прижалась к его плечу и он, спустя некоторое время, услышал чистое, ровное дыхание; подумав, обнял её обеими руками, досадливо поморщившись от боли, и тоже закрыл глаза.
Сколько спали, было неизвестно; с пробуждением Рист заставил Грету размяться и они двинулись дальше. Антар шла некоторое время молча, потом тихо спросила:
— Рист, мы ведь не выберемся отсюда, да?..
Рист долго, со вкусом выругался, а затем ещё дольше объяснял ей, что такие глупости могли прийти в голову только молодой антарской девчонке вроде неё. Выдохшись, замолчал и по ответной тишине понял: нет, не убедил.
Звук далеко капающей воды некоторое время сводил его с ума, прежде чем страж сообразил: вот он, шанс.
Пили длинно, со смаком, а когда собрались в путь, антар жалобно вздохнула: так не хотелось уходить от подземного источника. Ристу пришлось пообещать: если что, вернёмся непременно.
…Прошло, по ощущениям, несколько часов, прежде чем Грета остановилась.
— Не могу, не хочу больше…
По голосу страж понял: грядет серьёзная истерика. А вот это уже нехорошо.
Он повернулся к ней, и сказал жестко, взяв её за подбородок:
— Мы можем сдохнуть здесь, как червяки, никчемные, про которых никто и не вспомнит. А можем идти дальше и попробовать найти выход.
