Волшебная реликвия - Кацура Александр Васильевич (читать книги полные .TXT) 📗
– Это все? – спросил сержант.
– С первым лучом солнца надо будет так снять обертку с шара, чтобы луч ударил в одну из граней. Скорее всего я попрошу сделать это Галика или Сэнди. У них нежные руки.
– В какую грань должен ударить луч? – спросил Арик.
– Это все равно. Грани идентичны.
– Не такая уж трудная задача.
– Это правда. Но действовать придется проворно.
– И что произойдет? – спросил сержант.
– Случится весьма важный процесс, в результате которого один из ваших друзей обретет долгожданную свободу, а вы приблизитесь к цели на целую астрономическую единицу.
– Как, как? – наморщил лоб сержант.
– Поверьте мне, это очень много. Это гигантски много.
– Возможно, – сказал сержант, – но я не понимаю...
– Чего вы не понимаете? – ледяным тоном спросил попугай.
– Мы потратили столько усилий, – сержант помрачнел, – а в результате теряем контроль над событиями. Прямо на глазах превращаемся в чьих-то марионеток.
– Интересно, в чьих? – Попугай дернул крючковатым клювом.
– Ну... – Сержант засопел.
– Чепуха это все, сержант, – сказал попугай. – Вы опасаетесь превратиться в марионетку. Опомнитесь, сержант! Разве вы когда-нибудь были чем-то другим? С самого рождения вы – марионетка, сержант. Вы всегда танцевали под чужую дудку. В детстве вы слушались своих родителей. В юности смотрели в рот простоватым и плутоватым сельским священникам. А потом тридцать лет вы, подчиняясь карьеристам-офицерам, злым и жестким, воевали, не зная за что. Храбро воевали, сержант. Вы-то думали, что знали. Но на самом деле вам это «что» ловко вложили в мозги. И в душу. А вы думали, что так устроен мир. Вы считали, что нет большего счастья, как отдать жизнь за батюшку-короля. А то, что этот батюшка – ничтожество, мелкое и подлое существо...
– Ну-ну! – грозно собрал брови сержант.
– ...того в расчет вы брать не хотели. Вас не научили рефлексии, сержант.
– Чего? Чему?
– Простите, забылся... Вы не научились заглядывать в собственные мозги, в собственные мысли. Заглянуть глубоко, покопаться там – отчего это я думаю так, а отчего эдак? Я сам так думаю, или мне навязали? А я-то, наивный, полагал, что сам... Не сам, дорогой сержант, не сам. Все ваши мысли – чужие!
– Ну... – Сержант засопел сильнее.
– Смотреть надо и в собственное сердце, сержант. Тоже полезное дело.
– Заглядывать в сердце?
– Поздно, сержант, поздно. Все, что вам осталось, – прислушиваться к людям сведущим. Но при этом научиться быть верным самому себе. Уж себя-то не обманывайте, сержант. Это совсем глупо!
– Отлично, – сказал вдруг Подорога ровным голосом. – Последнее принимается. Но мы несколько увлеклись отвлеченными речами. Разгар ночи, факелы наши догорают. Нам надо принять решение.
– Нет ничего проще. Гасите факелы и ложитесь спать. Вам всем надо отдохнуть хотя бы пару часов. Перед рассветом я вас подниму.
Сержант задумался ненадолго, посмотрел на своих парней. Они молчали. Он перевел взгляд на Сэнди, потом коротко вздохнул и сказал:
– Уискерс, слушай мое решение. Мы выполним твои правила. Но не потому, что мы слабаки, а потому, что у нас нет серьезных аргументов для возражений. Пока нет. Но смотри! Если ты будешь водить нас за нос, тебе несдобровать.
– Договорились, сержант, – холодно сказал попугай.
Спокойного сна не получилось. Все крутились с боку на бок и ждали рассвета. Безмятежно спала лишь одна мартышка Базз. Сэнди удавалось на короткое время заснуть, но тогда к ней подступали кошмары. То ей чудился страшный треск в горах, то прямо над нею разевали огненные пасти чудовищные драконы. Спокойный Валик, и тот настрадался. Ему кто-то подсовывал небольшие по виду камни и издевательски требовал их поднять. Валик пробовал – и не мог. На рассвете он открыл глаза совершенно измученный.
Попугай кругами летал под сводами первой пещеры и картаво приговаривал:
– Просыпаемся, просыпаемся, скоро солнышко всходит.
Через пять минут все были на ногах. Нечесаные, помятые, опухшие, но бодрые.
Глава 39
Преображение попугая
Когда корзину вытащили наружу, хрусталь сверкнул. Арик и Галик ахнули, а Валик посмотрел разочарованно:
– Разве он из зеленой лучистой меди? И где полевые изумруды?
Арик и Галик переглянулись.
– Откуда ты знаешь такие слова? – спросил Галик.
– Откуда? Хо-хо! – Валик расправил плечи.
– Нет, правда, откуда? Лучистая медь! Это ж надо выдумать!
– Интуиция, друзья мои, – сказал Валик с достоинством.
– Что-что? – переспросил Галик в крайнем удивлении.
– Только не ври, – сказал Арик.
– А чего мне врать! – Валик презрительно опустил углы рта. – Советую чаще общаться со сведущими людьми. Учиться, так сказать, у жизни. По одним только книжкам жизни не узнать.
Арик и Галик вновь переглянулись.
– Ну да, конечно, – сказал Арик. – Значит, это не Сфера. Так ты считаешь?
– Так и считаю. Разумеется, это не Сфера. Просто шарик какой-то. – Валик фыркнул.
– Ага, – сказал Галик. – А Сфера?
– Сфера... она не такая... она с купол... собора... большого собора в Громе... Или в Лабаре. Видели собор в Лабаре? Это возле университета.
– Возле чего? – Галик почувствовал, что теряет нить разговора.
– А внутри она еще больше.
– Кто?
– Сфера. Кто ж еще!
– Больше чего?
– Больше самой себя.
– Как это больше самой себя?
– Ну вы и тупые! Там же путешествовать можно. К звездным туманностям.
– Валик! – Галик протянул руку, коснувшись лба друга. – У тебя температура? Так и скажи!
– У себя меряй. – Валик сердито стряхнул его руку. – На ней еще кнопки невидимые. Ну, чтобы управлять миром. А увидеть эти кнопки можно только через волшебные очки. А найти эти очки нельзя. Вот тогда-то и нужна интуиция. Понятно?
Арик и Галик смотрели на Валика с некоторым страхом.
– Наш сказочный друг растет на глазах, – сказал Арик.
– Да, я расту. И что в этом такого?
По указанию сержанта возле корзины встала Сэнди с мартышкой на плече. Попугай возбужденно носился над нею. Его нечленораздельный клекот невозможно было разобрать. Однако постепенно отдельные слова становились понятны.
– Сэнди, голубушка, – торопливо бормотал попугай, – не нужно с обезьяной, не стоит с обезьяной... Она может помешать тебе в самый решительный момент. Отдай ее, пожалуйста. Отдай тому, кто ее будет крепко держать...
Сэнди прислушалась, усмехнулась и отдала обезьянку Валику. Базз, уместившись на широком Валиковом плече, прежде всего больно щелкнула Валика кулачком по затылку. Валик стерпел и даже заулыбался.
– Сэнди, золотко мое, – продолжал бормотать попугай. – Слушай меня внимательно. Как только первый луч... Ты понимаешь? Первый луч! Самый первый! Он должен попасть на шар. Попасть так, чтобы я оказался в лучах отраженных... Это очень важно. Я тоже буду стараться. Отраженные лучи блеснут. О, как они блеснут! Восторг! Упоение! Я буду кружить вот тут... Я камнем упаду в золото отраженных лучей... Ты поняла меня, детка? Ты поняла меня?
– Мне кажется, да, – робко отвечала девушка.
– Я упаду, – как сомнамбула, повторял попугай, – я не промахнусь... я не имею права промахнуться...
И вот он настал, этот момент. Луч солнца сверкнул. Сэнди рванула бумагу. На долю секунды хрустальные ребра вспыхнули изумрудным, рубиновым, лимонным светом. Отраженные хрусталем лучи, словно многократно усиленные, брызнули. Темная птица молчаливым комком свалилась в эти брызги.
Дальше случилось что-то невообразимое.
Свидетелям этой сцены показалось, что во внезапном сгущении света и тени идет незримая борьба. Короткая, жестокая, яростная. Кто-то нападал, кто-то защищался. Кто-то всхлипывал, кто-то смеялся, кто-то победно рычал, кто-то рыдал.
Миг, другой, и все кончилось. Из светлеющего облачка вырвалось кошмарное создание. Слева полуобглоданная нога, справа – тяжело обвисшее крыло. Почерневшее крыло было разбито, раздергано и кровоточило.
