Совсем другой дракон (ЛП) - Аарон Рэйчел (читать книги полные .txt, .fb2) 📗

— Думаю, это возможно. Печать уже протекает, так что не нужно менять основное заклинание. Нам просто нужен слой сверху, чтобы убрать давление так, чтобы магия выходила, не делая щель шире.

— Как водосброс на плотине, — сказала Марси, кивая. — Поняла.

— Не думаю, — холодно сказал Мирон. — Раз ты спросила моего совета, ты должна знать, что я согласен с шикигами. Алгонквин дала мне духа, чтобы я мог пройти сюда, но я не собирался следовать ее плану, став Мерлином. Я пришел сюда, чтобы спасти людей от монстров, как она, закрыв магию.

Марси отпрянула на шаг.

— Что? Но ты рассказал мне о Мерлинах первым! Ты сказал, что они были нашим оружием, нашим шансом встретить духов на равном поле.

— Я в это верил, — сказал он. — Пока не встретил тебя.

Ее глаза расширились, но Мирон не закончил:

— Знаю, ты думаешь, что я продался, — горько сказал он. — Что я предал свою команду и всех людей, став работать с Алгонквин, но ты не понимаешь, что я делал то, что нужно было сделать. Что всегда делал. Вся моя жизнь была посвящена тому, что лучше для человечества. Потому я присоединился к ООН и оставался там десятки лет. Хоть я получал множество предложений с лучшей платой, я оставался там, где мог быть полезнее, раздвигал наше понимание магии и развивал способность людей противостоять монстрам, которые были намного сильнее нас. Годами я думал, что Мерлины были ключом к той победе. Они были магами из легенд, оружием, которое могло поднять нас до уровня духов и драконов. Я надеялся. А потом появилась ты.

Его темные глаза сузились.

— Ты показала мне правду, Марси Новалли. Через тебя я увидел, что Смертные Духи не были нашими сияющими мечами. Они были нашими монстрами. Нашими смертями. Даже скованный, твой Пустой Ветер всегда был сильнее тебя.

— Но это хорошо, — возразила Марси. — Призрак — мой напарник. Его сила — моя сила.

— Да? — спросил Мирон. — Думаешь, твой Пустой Ветер не мог убить тебя за миг, если бы ты разозлила его? Или драконы? Думаешь, ты была для них не орудием?

— Эй! — сказала Амелия. — Не втягивай нас в это.

— Почему? Вы — часть проблемы, — он повернулся к Марси. — Ты стояла и критиковала Абэ-но-Сэймэя за то, что он забрал магию, но я теперь понимаю, с чем он столкнулся. Я думаю, он был героем. Тысяча лет покоя была куплена нам его засухой, и они были величайшими в истории человечества. Мы были бесспорными хозяевами мира. Даже драконам пришлось притворяться людьми, чтобы выжить. Когда магия вернулась, мы упали на дно, и там мы остались. Мы с Эмили пытались изменить это, когда искали тебя, но теперь я знаю, что мы были обречены с самого начала. Что бы мы ни изобрели, человечество не может победить, пока магия в деле. Даже если мы научимся разбираться с драконами и Алгонквин, мы все еще будем обречены из-за таких, как он.

Он указал на Призрака, и Марси стиснула зубы.

— Понимаю. Тебе никогда не нравился мой дух, но…

— Дело не в твоем духе, — рявкнул он. — А во всех духах, особенно Смертных. Ты слышала историю Широ о том, как древних Мерлинов подавили, но даже он вряд ли понимает, как плохо будет новым.

— Но…

— Население мира, когда магия исчезла, было около трехсот миллионов человек, — он перебил ее. — Сейчас их девять миллиардов. Это в тридцать раз больше. И это не учитывая глобальное распространение идей из-за массовой коммуникации. Ты видела, какая большая СЗД, и она даже не возникла естественным путем. Алгонквин создала ее специально, чтобы у нее был Смертный Дух, достаточно маленький, чтобы наполнить его раньше других. Настоящие Смертные Духи — результат общих страхов людей — больше, чем мы можем осознать.

— Думаешь, я это не знаю? — она кивнула на Пустого Ветра. — Я привязана к нему. Я знаю, какой он большой, но то, что что-то может нас убить, не означает, что это нас убьет. Призрак помог тебе, если ты помнишь.

— Но поможет ли другой? — сказал Мирон. — Мы говорим о чуме богов, обрушенной на несведущий мир. Ты просишь меня поверить, что все они могут быть управляемыми, как твой Пустой Ветер, но у тебя не было полного контроля над ним в начале, да? Ты сама мне говорила, что пришлось сковывать его много раз, и тогда он был едва пробудившимся. Мы не получим такой шанс с остальными, и я не буду рисковать будущим людей, надеясь, что эти духи смерти и гнева чудом окажутся сговорчивыми.

Марси закатила глаза.

— Это не…

— Плевать, — рявкнул он, опустив ладонь на сломанную печать. — Хочешь мой совет? Эту трещину нужно поскорее восстановить, а не оберегать. Даже без Смертных Духов возвращение магии уже нанесло непоправимый вред и потери жизни людям всего мира, особенно в Детройте. Запечатать ее снова — ответственное решение. Другой поступок обречет нас всех.

Широ кивнул, когда он закончил, посмотрел с тоской на Мирона, словно жалел, что не впустил его в Сердце Мира первым. Это задевало, но Марси не могла винить шикигами за это. Она не могла злиться на Мирона, потому что, хоть он был напыщенным, он не ошибался. Смертные Духи были угрозой. Мирон говорил сейчас то, что говорила Амелия перед боем с Ванном Егерем: если бы Марси не управляла своим духом, он стал бы управлять ею.

Это почти произошло. Если бы она была мене храброй, когда он вспомнил свое имя как Пустого Ветра, он захватил бы ее. Их отношения были осторожным построением доверия, и хоть она была рада конечному результату, Марси не считала, что процесс было легко повторить. Даже если бы она придумала процесс, каждый Смертный Дух отличался, как и каждый маг. Каждая пара должна была построить свою уникальную связь, свой мост доверия. Это было уже тяжело между двумя обычными людьми, но когда ценой поражения был бушующий бесконтрольно бог, аргумент Мирона имел больше смысла.

И все же…

— Я понимаю твои слова, — медленно сказала Марси. — Конечно, запечатанная магия снова спасёт жизни, но ты упускаешь часть, где жизни людей — не единственное, что на кону тут. Это не только наша планета, Мирон. Это дом духов и всяких магических существ, многие из них жили тут раньше, чем мы вышли из лесов. Если мы вернем засуху, мы можем спасти человечество, но навредить всему остальному.

Мирон оскалился.

— Если просишь меня пожалеть драконов, которым пришлось оставаться в облике людей…

— Я говорю не только о драконах, — сказала Марси. — Я говорю о магических зверях, химерах и барсуках, единорогах и прочих видах, которые появились с возвращением магии. Если я снова запечатаю магию, я их отошлю в спячку, возможно, навеки. А духи? Не все они как Алгонквин. Есть миллионы духов земли и зверей во всем мире, которые живут мирно с соседями-людьми. Многие из них даже помогают нам. Они — монстры? Они заслуживают умереть?

— Конечно, нет, — сказал он. — Но мы делаем то, что нужно, чтобы выжить.

— Да? — спросила она. — Мы выживаем?

— Ты жива, да?

Марси подняла голову.

— Да?

Он вздохнул.

— Плохой пример. Но твоя смерть была…

— Из-за моей смерти я могу говорить об этом! — закричала Марси. — Магия — не просто сила, Мирон. Это наша душа, и я говорю не образно. Когда мое тело умело, это осталось.

Она подняла руки, которые просвечивали в ярком свете Сердца Мира.

— Мы тоже магия. Может, не такая большая, как духи, но она все еще часть нас. Человечество физически пережило засуху, но то, что мы размножались, не означает, что потеря магии не навредила нам ужасно. Когда я умерла, моя магия жила в моей смерти. Я застряла бы там, пока смерть не рухнула бы, если бы Призрак не пришел спасти меня.

Марси опустила ладонь на плечо Пустого Ветра.

— Ты всегда говоришь, что он — смерть, но ты забываешь, что это не так плохо. Все люди умирают, и духи, как Призрак — Смертные Духи смерти — заботятся потом о наших душах. Если это убрать, если усыпить тех духов, что будет с нами? Куда нам уйти? — она повернулась к Широ. — Что случилось с людьми, которые умерли при засухе?

— Как ты думаешь? — стойко ответил он. — Они умерли.