Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Мартин Джордж Р.Р. (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Дареон тоже знал эти песни. Когда из моря показались блеклые серые вершины Скагоса, он присоединился к Сэму, стоящему на носу, и сказал: — Если боги будут милостивы, мы увидим единорога.
— Если капитан в своем уме, мы не станем подходить так близко. Вокруг Скагоса много непредсказуемых течений и рифов. Они разобьют корабль как скорлупку. Только не говори это при Джилли. Она и так напугана.
— И ее визжащее отродье тоже. Не знаю, кто из них плачет сильнее. Она прекращает реветь только когда сует ему сиську в рот, а потом снова принимается за старое.
Сэм тоже это заметил. — Может ребенок причиняет ей боль. — Неуверенно произнес он. — Если у него режутся зубы…
Дареон дернул пальцем струну на лютне, вызвав саркастический звук. — Я слыхал, что дикие куда смелее.
— Она смелая. — Настаивал на своем Сэм, хотя даже ему пришлось признать, что до этого он не видел Джилли в столь плачевном состоянии. Хотя она старалась прятать лицо и сохранять в каюте темноту, он видел, что ее глаза почти всегда красные, а щеки мокрые от слез. Когда он спрашивал ее, что с ней не так, она лишь качала головой, оставляя его вопросы без ответа.
— Ее пугает море, только и всего. — Сказал он Дареону. — Перед тем как попасть на Стену, все, что она видела в жизни — это замок Крастера и лес вокруг. Не думаю, что она отходила от места, где родилась, дальше, чем на пол лиги. Она видела ручьи и реку, но ни разу не встречала озер, пока мы не наткнулись на одно в лесу, а уж море… а море — жуткая вещь.
— Мы ни разу не выходили за пределы видимости берега.
— Но скоро уйдем. — Для него самого эта новость не была столь уж радостной.
— Уверен, немножко воды не может напугать Смертоносного.
— Нет. — Солгал Сэм. — Я не боюсь. А вот Джилли… может быть, если сыграть им несколько колыбельных, это успокоит и усыпит младенца.
Губы Дареона скривились от отвращения:
— Только если она чем-то заткнет ему задницу. Не могу вынести этот запах.
На следующий день начался дождь, и волнение на море усилилось.
— Лучше спуститься вниз. Там суше. — Сказал Сэм мейстеру Эйемону, но старик улыбнулся в ответ и произнес: — Мне приятно чувствовать дождь на лице, Сэм. Он похож на слезы. Разреши мне побыть здесь еще немного, умоляю. Я не плакал уже много лет.
Раз старый и дряхлый мейстер решил остаться на палубе, Сэму не оставалось ничего иного, как остаться с ним. Он простоял рядом со стариком, кутаясь в плащ, почти час, пока мягкий не успокаивающийся дождь не промочил его до нитки. Эйемон не подавал вида, что что-то чувствует. Он вздохнул и закрыл глаза. Сэм встал поближе, чтобы прикрыть от ветра. — «Скоро он попросит меня отвести его в каюту». — Успокаивал он себя. — «Должен попросить». — Но он не проронил ни слова, и тут где-то вдалеке на востоке зазвучал гром. — Нам нужно спуститься вниз. — Поежившись, сказал Сэм. Мейстер Эйемон не ответил. Только сейчас Сэм понял, что старик уснул. — Мейстер! — позвал он, мягко тряся старика за плечо. — Мейстер Эйемон, проснитесь!
Слепые глаза Эйемона открылись.
— Эгг? — Позвал он. Дождь стекал по его щекам. — Эгг, мне снилось, что я стал стариком.
Сэм не знал, что делать. Он встал на колено, подхватил старика на руки, и потащил его вниз. Никто не мог бы назвать его сильным, да еще дождь намочил одежду мейстера, отчего она стала в два раза тяжелее, но все равно он весил не больше ребенка.
Когда он вошел внутрь с Эйемоном на руках, то обнаружил, что Джилли не уследила за свечами и дала им потухнуть. Ребенок спал, а она свернулась калачиком в углу, закутавшись в черный плащ, подаренный Сэмом, превратившись в мягкую бесформенную кучу.
— Помоги мне, — встревожено попросил он. — Нужно его обсушить и согреть.
Она сразу вскочила, и они вместе освободили мейстера от его мокрой одежды, и завернули его в шкуру. Его кожа была влажной и холодной, однако липкой на ощупь.
— Тебе придется лечь с ним. — Сказал Сэм Джилли. — Обними его и согрей своим телом. — Она не возразив, но, продолжая всхлипывать, выполнила его просьбу. — А где Дареон? — спросил Сэм. — Будет теплее, если мы будем спать вместе. Он тоже нужен. — Он уже был на полпути обратно чтобы отыскать певца, когда палуба поднялась ему навстречу, затем выскользнула из под ног. Джилли пискнула, а Сэм тяжело стукнулся и упал. Ребенок проснулся и завопил.
Следующий скачок корабль предпринял как раз, когда Сэм пытался подняться на ноги. Джилли бросило ему в объятья, и девушка ударилась об него с такой силой, что Сэм едва смог вздохнуть.
— Не бойся. — Прошептал он. — Это просто приключение. Когда-нибудь ты расскажешь сыну эту историю. — От этих слов она только сильнее впилась ногтями в его руку. Ее трясло, все ее тело сотрясалось от сильных рыданий. — «Что бы я ни говорил, становится только хуже». — Он сильно прижал ее к себе, поняв, что ее грудь неудобно впилась в его тело. При всем страхе, этого каким-то образом было достаточно, чтобы он почувствовал напряжение. — «Она чувствует это». — Подумал он, смутившись, но даже если она и почувствовала, она не подала вида, только вцепилась в него сильнее.
Следующие дни пролетели один за другим. Они ни разу не видели солнце. Днем было серо, ночью — темно, кроме редких вспышек молний над вершинами Скагоса. Они отощали, так как никто не мог есть. Капитан выдавал гребцам ведро горячего вина. Сэм попробовал выпить кружку, и едва смог вздохнуть, когда сотни огненных змей вползли в его горло и дальше внутрь в желудок. Дареону тоже понравилось питье, и после этого его редко можно было видеть трезвым.
Паруса поднимали, опускали. Один парус сорвало с мачты, и он улетел прочь словно огромная серая птица. Когда Черная Птица огибала южный мыс Скагоса, они заметили сидящую на рифах галеру. Часть команды вынесло на берег, и птицы с крабами отдавали им последнюю дань уважения.
— Проклятье, слишком близко. — Прохрипел Старые Соленые Лохмотья, увидев эту картину. — Один хороший порыв ветра, и мы окажемся рядом с ними. — Несмотря на истощение, гребцы снова налегли на весла, и корабль, проплыв южнее, смог выйти в Узкое море, пока Скагос не остался позади, превратившись в темную фигуру на горизонте, похожую и на грозовую тучу, и на темные горные вершины, или то и другое вместе. После этого у них было восемь дне и семь ночей спокойного плавания.
Потом на них накинулись шторма сильнее предыдущего.
Был это один шторм, прерываемый краткими мгновениями затишья, или три, слившиеся воедино? Сэм не знал, хотя отчаянно пытался разобрать.
— Да какая разница? — Крикнул ему как-то Дареон, когда все они забились в каюту.
«Никакой», — хотел ответить Сэм, — «Но пока я размышляю над этим, я стараюсь не думать о тошноте, боязни утонуть и лихорадке мейстера Эйемона».
— Никакой, — получилось у него выдавить из себя, но близкий гром заглушил остальное, а палуба вывернулась и ударила его в бок. Джилли заплакала. Ребенок заорал. А сверху было слышно, как Старые Соленые Лохмотья рычит на команду — оборванный капитан, который почти все время молчит.
«Ненавижу море», — думал Сэм. — «Я не-на-ви-жу море. Я ненавижу море. Я ненавижу море». — Следующая молния ярко осветила каюту сквозь щели в обшивке наверху. — «Это хороший, отличный корабль. Хороший корабль, добрый корабль». — Твердил он себе. — «Я не боюсь. Я не утону».
Во время одного из перерывов между штормами, когда Сэм отчаянно вцепившись в леер пытался опорожнить желудок, он услышал, как кто-то из команды бурчит, что все беды оттого, что они взяли на борт женщину, к тому же дикую. — Ее трахал собственный отец. — Услышал Сэм, как говорит один из них, как раз, когда снова налетел порыв ветра. — А это хуже, чем потаскуха. Хуже всего остального. Если не избавимся от нее и от ее выродка, все потонем.
Сэм не стал с ними связываться. Они были старше, крепче и сильнее. Их руки и плечи долгие годы укреплялись работой с веслами. Но он удостоверился, что его нож при нем и остер, и постарался следовать за Джилли всякий раз, когда она выходила из каюты освежиться.
