Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
— Я сделал свою работу, — ровным голосом сказал он, — Спецпрактику защитали с отличием. Легенда выпуска.
— Почему? — заинтересовалась я, но я знала, что о тех чувствах он не расскажет. Это было что-то слишком личное — а свое личное он берег с остервенением человека, которому личное не было полагалось вовсе (я знала это, так как однажды сама перешла в категорию «слишком личного для Каруна да Лигарры»).
— В двадцать два года не бывает самостоятельных Раскрытий. Сразу получил четвёртый ранг. Третий помощник спецоперу Института Теоретической Математики. Через год — пятый ранг, второй помощник. Потом шестой и перевод в «Каурру», первый помощник, ещё через полгода — специальный уполномоченый Института.
Вот и вся трудовая биография моего супруга (не считая пыток в четвертом отделе, разжалования и травли). Блестяще, головокружительно и жутко. То есть должно было быть жутко, но я не испытывала никаких таких чувств. Я задыхалась в идущем от него потоке ярости — он до сих пор не мог о чём-то позабыть. И я снова подумала о том, что могло меня ждать в детстве. Вот от этого было действительно жутко.
— Она была бризом?
Карун молча и крепко обнял меня.
— Засланной аллонга. Старшие и заподозрили. Санда, чего тебя тянет на эти расспросы? Совесть меня не мучит. Уж что было, всё моё. Но как-то неловко рассказывать об этом тебе.
Я пожала плечами и с улыбкой ответила:
— Что поделать — мне нравится узнавать что-то про тебя, а все такие разговоры сводятся к суровым будням контрразведки. Но ты же давно знаешь, что меня это совершенно не тревожит. Уж поверь, я тоже знала, кому давала Слово.
Карун порывисто вздохнул.
— Санда, ну что тебе рассказать?! — чуть не зарычал он, — Я убил её. Своими руками.
— Я знаю, — спокойно сказала я, — Но тогда она была для тебя врагом.
Он осёкся.
— Санда, в кого я тебя превращаю..?
Я сжала его руку.
— Ты ни в кого меня не превращаешь, — улыбнулась я, — Ты позволяешь мне быть собой. Бестолковой, вечно хихикающей идеалисткой. Я знаю, что ты бываешь страшным. И очень жёстким. Я знаю, что у тебя были другие женщины до меня. И кого-то из них, наверное, ты брал силой. Но зато мне больше не нужно возводить вокруг себя броню с колючками. Ты пустил меня внутрь своей. А твоя злость не касается твоей середины. И мне там… очень уютно и тепло.
Он сел и уложил меня к себе на колени.
— Я не знаю, во что мне верить и что чувствовать. Я на самом деле запутался. Прости, мне слишком сложно об этом говорить…
— Мне кажется, ты слишком переживаешь из-за того случая. Больше, чем человек, который просто сделал свою работу, — улыбнулась я.
— Я убил её, — повторил он, — я дожен был с ней поговорить и передать группе дознания. Шестерым здоровым мужикам. Если бы я не добился от неё признания, она пошла бы на «бессрочное». Пятого уровня. Я… не знаю, что на меня нашло… она же была не первая и не последняя. Нас же заставляли убивать во время учёбы. Но я вдруг… ну, в общем, неважно… она дала показания через полчаса. Сама. Да зачем тебе знать, как. Но дала. Это было… легче для неё. И… я растворил пачку снотворного в воде и напоил её. Она и не заметила. Уснула и больше не боялась. Даже меня — хотя что я перед тем с ней делал… Но я же пообещал ей, что если она всё расскажет, страшно больше не будет…
Меня пробрала дрожь, но я сжала зубы и ещё крепче прижалась лбом к его руке. Я должна это знать. Я летаю, а он палач. Это то, что между нами. Общее на двоих. И никак иначе это не пережить. «Заставляли убивать»… Мы оба запутались.
— Руководитель практики еле подписал мои документы. За следующие годы ко мне ни разу не подпустили ни одну женщину такого типа. Всё боялись, что я поведу себя неадекватно. Но со временем черствеешь… а уж на серьёзной должности — так и подавно.
Вот что значит «жалостливый сотрудник КСН». Но я начинала понимать, что и это была слишком большая роскошь. Создатель, эта структура на щадила в первую очередь своих. Однако — смешно, но психологи Комитета все-таки оказались правы…
— Почему у вас там всё так жёстко? — тихо спросила я.
Он пожал плечами и обнял меня покрепче.
Да уж, глупый вопрос. Я зарылась носом в его волосы и долго молчала.
На нас опустилась глубокая ночь. В абсолютной тьме звуки казались ватными и чужими, где-то закричала неведомая мне ночная птица, а я вдруг подумала, как же, интересно, бризы находят дорогу, случись им летать безо всякого света?
— Карун. Можно я спрошу у тебя что-то страшное? Если ты не сможешь ответить — не отвечай. Только… пообещай, что не обидишься, ладно?
Он хохотнул.
— Даже не могу вообразить, что ты задумала. Конечно. Я постараюсь ответить.
— Скажи мне, почему ты ушёл..? Если знал, что тебя живьём зароют..? Тогда, в Прегорьях. То есть я знаю, почему, но…
На очень долгое время стало тихо. Наверное, мне не следовало этого касаться, но, если я хоть что-то понимала, этот вопрос был критическим — чтобы узнать человека, с которым я собиралась провести всю свою жизнь. Уж сколько её ни осталось.
— Я растерялся, — наконец проговорил он, — И те два дня, пока я на попутках добирался до Города, наверное, были самыми тяжелыми днями в моей жизни.
— Почему? — спросила я.
— Я выбирал между тобой и присягой.
Я сжалась, представив на секунду несопоставимость этих вещей и сам факт подъёма такого вопроса.
— И что..?
— Конечно, я выбрал присягу, — тихо сказал Карун, — Но всё это время я ни о чём не мог думать, кроме как о том, какие бы у нас были дети. Могли бы быть. Я знаю, ты думаешь — мужчины обычно не беспокоятся об этом. Но я не знаю, что на меня нашло. Это вдруг стало важнее дыхания. Я всю жизнь потратил на поиски человека, которому я мог бы доверять. И я вдруг понял… что у меня уже никогда ничего не будет. Ни близких людей, ни настоящего дома. Ничего. Никогда не было и уже никогда не будет. Я «отработанный». И я всё думал… это стоит того? Моё честное Слово и Долг — стоят или нет чьей-то жизни? Рыжая, это так страшно — делать то, что ты должен, если ты уже ни в Тень не веришь… Знаешь, я так обрадовался, когда увидел тебя у твоего подъезда.
Мои глаза наполнились слезами, но я молчала.
— Самое странное — я ведь никогда до этого не ощущал себя обделённым. Это казалось таким естественным — жить в одиночестве и ни о ком не заботиться. Но меня почему-то всё время мучало ощущение, что я должен… чем-то восполнить то, что я сделал… Эту мёртвую девочку… Почему она так меня задела? Именно она..? Ведь были же другие..? Я не знаю. Но я должен выростить новую, понимаешь? Я что-то сделал не так. Я только знал, что ничего не выйдет. Они мне не верили, а я не верил им. Но людям так нельзя жить. Я знал, что я никогда не найду… никого.
Я подумала о человеке, который поехал за мной в «Белую Башню». В драке с собой, собственной памятью и настоящим, которое он не мог изменить — но он всё-таки попытался это сделать. Впервые в жизни идти самому. И ему это удалось.
— Я тоже так думала. Что я никого не найду.
— Глупости какие.
— Ты же знаешь, что это правда. Что я так и думала.
Ночь. Тишина. Я смущенно засмеялась.
— Мне нравилось моё одиночество. Все мои друзья давно переженились — а у меня даже не возникало мысли, что мне чего-то не хватает.
— Жуткая парочка старых одиночек.
Меня поцеловали в ухо. Я засмеялась.
— Ты продолжай… про год назад.
— Да что? Дальше ты уже знаешь. Честно пытался отыграть назад. Мне казалось, если я буду механически делать свою работу, всё войдёт в своё русло, и я как-то… забуду о том, что всё изменилось. Хотя я же понимал, что как только я появлюсь, меня порежут на кусочки. Наверное, я допустил ошибку — мне не следовало соваться в бюро. Не знаю, под мобиль кинуться или уж сразу бежать во внутренние расследования… Я был совершенно неадекватен — но я это осознал уже на ковре у Главного… так сказать, при контакте с суровой реальностью. Ты же общалась с да Лорро?
