Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
— С жирной ящерицей из второго? — улыбнулась я, ощущая, тем не менее, предательский холодок в животе. Тень. Вот не стоило на ночь глядя поминать жуткого шефа второго линейного..!
— Так вот, он действительно заносчивая ящерица по сравнению с моим старым начальником. Думаешь, зря его так прозывАли — «Главный?» Страшнее и неоднозначнее человека, пожалуй, во всем Комитете не найти. Ну, кроме тех, о которых не упоминают, — поправился он.
Я прокашлялась. Мои мозги (может быть, к счастью) не могли вообразить что-то хуже господина да Лорро, но от этого мне стало ещё неуютней.
— Но его так ещё и с уважением звали, понимаешь? Главный — человек, и за своих всегда горой стоял. Это единственное, что меня спасло. Я говорил с ним и понимал, что живым мне оттуда не выйти. Я влез в ситуацию настолько странную и подозрительную, что хоть бы кости собрать! Нарушил всё, что только можно было нарушить. Пропадал без вести в Предгорьях — ну ты вообрази? В общем, делать всё по правилам и принять любую судьбу — это был единственный вариант поведения. И я упросил шефа отпустить меня домой — собраться с мыслями и прийти в себя. Я частично доложил о случившемся и дал слово отчитаться на рассвете. Тогда я ещё был на очень хорошем счету у руководства, а в такой ситуации тебе обычно многое спускается из того, за что другим уже снимают голову. Он разрешил. К несчастью для себя. Насколько я знаю, у него были немалые неприятности из-за этого гуманизма. Но я дописал отчёт до событий в «Белой Башне», и понял, что я впервые не могу этого сделать. Ты была бы… — он запнулся, и я снова приняла на себя отпечаток его ярости и боли.
Я была бы, как та девочка пятнадцати лет. Мертва. А ещё раньше… только вряд ли на свете был ещё один молодой и добросердечный да Лигарра. К тому же, бризы не люди, чтобы их жалеть…
— Если бы мы смогли тогда как-то избегнуть этого кошмара. И вытереть из жизни улицу Пин. Но я тогда… испугалась.
— Я тоже… — тихо прошептал он, — Впервые в жизни я не знал как быть. Мне казалось, что умереть самому — это будет самым верным решением. Но когда я пришел в себя в госпитале… я только тогда сумел всё спокойно обдумать. И решить. На самом деле, спасибо тебе за твою попытку меня прикончить. У меня хоть алиби появилось, — его голос улыбнулся, — И возможность сделать хоть что-то, а не идти, как скотина на забой. Я подумал — может быть, мы ещё увидимся. И ты уцелеешь. Ты же пообещала поцеловать меня в следующуй жизни. Выходит, вот она и наступила. После смерти.
Подтянувшись к его щеке, я крепко прижалась к его коже губами. Это доставляло мне такое удовольствие, что я даже переживала за своё душевное здоровье.
— Это слишком сложно, Рыжая, — прошептал он в темноте, — Я даже сейчас не чувствую, что я вне Системы. В Комитете не бывает бывших. Мы действующие или мертвые. Но и тогда мы не бывшие, — проговорил он, — А я ещё жив. И я пытаюсь… стать бывшим. Наверное, первым на свете, — в его голосе мелькнула ирония, — Будучи в здравом уме и ясной памяти я собираюсь жить с тобой. Защищать тебя до последнего вздоха. В мире с этой новой средой, если она рискнёт меня принять. Если нет, хотя бы вытащить тебя из этой передряги. И каким-то образом не стать предателем данного ранее Слова.
— Тебя это так сильно беспокоит — то, что ты уходишь из Системы? — тревожно произнесла я. Я ощущала, что ему нужно выговорится — он молчал год, прожитый в непробиваемом панцире, и даже, наверное, думать не смел ни о чём постороннем — я не представляла себе, как это можно вынести и не сойти с ума.
— Я прожил в ней всю сознательную жизнь. Я клялся честью. Сомнения меня не мучают. Мне уже нет дороги назад. Нет и не будет. Но если ты нарушишь одно Слово — тебе уже никто не поверит в будущем. Если бы в Адди мне позволили подвести черту под прошлым и действительно жить начать сначала… Я просто не вижу иного выхода — чтобы жить со спокойным сердцем.
— Они захотят, чтобы ты говорил. За это, подозреваю, Совет простит тебе многое, — тревожно произнесла я.
— Видимо, ничего не попишешь. Моё решение — мне и нести последствия.
Я беспокойно пошевелилась на его плече. Я поняла, на что он намекал. Сделав мне предложение и получив безоговорочное согласие, он стал слишком уязвим. Члены Семьи — навеки единое целое. Мы оба были так воспитаны — в строгих традициях Порядка, и оба, насколько я знала, не допускали теперь, что мы разлучимся из-за каких бы то ни было причин. Но одновременно он напрочь лишил себя пространства для манёвра. Потому что он знал, что тогда я пойду за ним даже в Тень. И было весьма вероятно, ему придётся выбирать между двумя Словами — старым и новым. Снова между собственной честью и моей жизнью.
— Мне бы не хотелось, чтобы это лежало на твоей душе.
— Я решил, Санда. И уже давно. Ты же не допускаешь, что я не мог прогнозировать такую ситуацию? — зловредно хихикнул он, — Ну, примерно такую? К сожалению, мозги мои так устроены, что я всё анализирую. Так что я совершенно чётко знал, на что я иду, когда симулировал амнезию. Что история будет долгая и нравственно сложная.
— Тебе было страшно? — прошептала я.
— Ну я же живой человек… — улыбнулся его голос.
— Прости. Я, наверное, какие-то глупости спрашиваю… — смутилась я.
Смех в темноте, на ухо.
— Ничего. На самом деле, я здорово струхнул, только когда мне наручники за спиной одели. Думал, обойдусь легче.
— А это что-то значит? — забеспокоилась я.
— Что шутки закончились, — спокойно вздохнул Карун.
— С какого уровня в твоём понимании они заканчиваются?
В темноте он закрыл мой рот ладонью.
— Рыжая. Живи спокойно, — с улыбкой в голосе сказал он, — Оставь это мне.
Наверное, он не просто так мне это говорил. Наверное, меня ещё будут мучить кошмары о тех днях, что я провела в подвале второго отдела… Наверное…
— Все твоё теперь и моё тоже, — тихо отрезала я.
Какое-то время мы оба молчали.
— С четвертого. Руки за спиной — форма доставки на дознание четвертого уровня.
В моём животе коротко свелС. Страшно. Вот это действительно.
— Ага, — тем не менее, я нашла в себе силы шутливо возмутиться, — То есть то, что со мной хотел сделать этот урод из вашего подвала — это ещё шутки?
— Вообще-то этот урод злостно нарушал инструкции (которые же не зря писаны), — проворчал Карун, — За что неоднократно получал дружеские порицания, начальственные взыскания и просто по морде.
— И ты тоже с ним дрался?
— Нет. Даже будучи в ноль разжалованным, я не мог выходить с ним на прямой мордобой. Это была бы полная дисквалификация и нечто, роняющее моё достоинство. Я кадровый офицер с высшей подготовкой — а он чистый допросчик. Это все знали. Предполагалось, что я могу поставить его на место, не вставая со стула. И даже принудить к подчинению.
— А ведь ты можешь, — с восторгом заметила я.
Он вздохнул, потом тихо засмеялся.
— Знаешь, я ведь сейчас подумал — ведь я впустил тебя под свои, как ты говоришь, колючки ещё при нашей первой встрече. И знаешь, когда именно? — ехидно поинтересовался он.
— Нет, — сказала я, вспоминая свою давнюю, позыбытую за месяцы и события, холодную злость от пропажи Лапарси да Ринна. И необходимости общаться с чудовищем в кресле директора да Растана. Улыбнулась. Если б я знала, что это мой будущий муж. Я бы памятник да Ринну поставила.
— Когда ты спросила у меня, что происходит, — засмеялся Карун, — И чем таким секретным занимался Парси.
Я вспомнила и захихикала.
— Я подумал, что эта добрая любознательная растяпа непременно попадёт в беду, если я не научу её осторожности. Причём, в отличие от многих других людей, попадёт совершенно незаслуженно, а только из желания сделать всем добро!
— И тогда ты принудил меня к совершенно чуждой мне деятельности..? — коварно уточнила я.
— Мне все равно нужно было кого-то использовать. А тебе так нравилось играть в тайного агента, что ты напрочь забывала не только про страх перед Комитетом, но и даже про элементарное уважение ко мне, — хохотнул он.
