На пересечении (СИ) - Шерола Дикон (книги .TXT) 📗
«Ну, почему ты не умер? Почему?» — Колокольчик едва не взвыл, наблюдая за столь ужасной картиной. Его взгляд метнулся в угол Склепа Прощания, с которым мужчина уже сроднился, и Колокольчику безумно захотелось вернуться назад и убедить себя в том, что он ничего не слышал и уж тем более не видел.
Однако, вспомнив о некроманте, который рыщет поблизости и в любой момент может услышать раненого, Стагр помрачнел окончательно.
«Почему я вечно попадаю в такое положение?» — расстроенный Лин в отчаянии наблюдал, как солдат делает слабую попытку подняться, отчего снова застонал.
«Зачем он там все время шевелится? Его преимущество в том, что его спутали с мертвецом, а этот болван сейчас делает все, чтобы это опровергнуть».
Теперь Стагр почувствовал, что начинает злиться на раненого дурака, и это придало ему решимости. В который раз оглядевшись по сторонам и скрючившись едва ли не до земли, Колокольчик на полусогнутых ногах быстро перебежал к ближайшему дереву. Там он на миг задержался, пытаясь успокоиться. Сердце в груди колотилось так бешено, что Лин невольно прижал к ней ладонь.
«Небо, как же мне страшно! Пусть он умрет, пожалуйста! Прямо сейчас, легко и быстро. Раз и все! Очень милосердная смерть!»
Но раненый умирать не торопился. Он напоминал перевернувшегося на спину жука, который шевелил лапой, словно это как-то могло повлиять на его печальное положение.
«Умирай, дурак!» — злобно подумал Лин, добежав до следующего дерева, за которым он вновь смог укрыться. Но вот, оказавшись ближе, он наконец разглядел лицо раненого.
«Файгин? Вот же тебя угораздило!» — на миг Колокольчик даже забыл о своем опасном положении. Раненого солдата он знал как никто другой. Именно Файгин не позволил стражникам поколотить барда за то, что тот в беседе с другом громко называл их идиотами. Этот же Файгин то и дело подкармливал его в «Подкове», кидал монеты во время выступлений и даже пытался свести с какими-то красотками. Последнее особенно поднимало авторитет Саторга в глазах Колокольчика.
Вот теперь Лин почувствовал уже укол совести и, собравшись духом, на четвереньках дополз до раненого. Добравшись до цели, он распластался рядом с Файгином, надеясь, что со стороны он тоже будет выглядеть, как мертвый.
— Нам надо добраться до склепа! — прошептал Колокольчик удивленному солдату, который слабо улыбнулся при виде него. — Слышишь, ты сможешь доползти? Там мы будем в безопасности!
— Здравствуй, Лин, — отозвался Файгин пересохшими губами. От потери крови он был бледен, как полотно. — Как ты… Как ты тут очутился?
— За тобой, дураком, пришел, — последовал сердитый ответ. — Спрашиваю, ползти можешь?
— Не уверен. Крови много ушло. Ослаб.
— Я не буду перевязывать тебя тут. Увидят. Надо в склепе.
— Надо вернуться в город, Лин. Надо воевать с чернокнижником, иначе он погубит всех.
— Отвоевался уже! Сомневаюсь, что он умрет от страха при виде полудохлого солдафона. А других способов его одолеть я не вижу.
— Нужно найти Оверану, — продолжал Файгин. На его красивом лице на миг отразилась тревога, отчего Лин усмехнулся.
— Почему именно Оверану? У нее муж есть. Пусть он ее и ищет.
— Я должен о ней позаботиться…
— О, запел песню. Об этом надо было думать до того, как ты пришел сюда сражаться с тем, кто тебе не по зубам. Тоже мне заботливый… Так позаботился, что теперь самому нужна забота. Все, хватит нести чушь! Давай попробуем доползти до того дерева.
— Лин, помоги мне добраться до города.
— Ты головой треснулся или что? Куда ты пойдешь? Тебя мертвецы уже и так за своего приняли. Хочешь, чтобы еще поприветствовали?
— Лин…, - болезненно поморщившись, Саторг вновь попытался подняться. Тогда Колокольчик всё же не выдержал и помог ему сесть. Солдат замер, чувствуя, как у него темнеет в глазах, а боль в плече взрывается с новой силой. — Перевяжи как-нибудь, и пойдем. Я буду опираться на свой меч. У меня хватит сил. Я уже чувствую себя лучше.
— Отлично, как раз дойдем до склепа, — в тон ему ответил бард, на что Файгин отрицательно покачал головой.
— Если не хочешь идти со мной, оставайся. Но помоги хотя бы встать.
«Нет, он издевается надо мной!» — разозлился Лин. В тот же миг он услышал вдалеке какой-то хруст, отчего почувствовал, как сердце уходит в пятки.
Тем временем, уже дотянувшись до меча, Файгин попытался опереться на него, чтобы подняться, и Лин в ужасе представил, как некромант обрушивает свою ярость сначала на храброго дурака, а затем на него, ни в чем не повинного барда.
Глядя на измученного солдата, Колокольчик лихорадочно соображал, как остановить своего героического друга. Не зная, что еще предпринять, он вслепую нащупал на земле какой-то большой круглый камень и от души стукнул им Файгина по затылку. Солдат тихо охнул и, потеряв сознание, рухнул обратно на землю.
— Вот же дурак мне попался! — выругался Лин.
В задумчивости он посмотрел на камень в своей руке и тут же в ужасе отшвырнул его прочь, обнаружив, что все это время сжимал чей-то череп. Мужчину буквально передернуло, и он еще с минуту бешено тер ладонь о свою одежду, пытаясь справиться с приступом брезгливости.
Наконец успокоившись и еще раз внимательно оглядевшись, Колокольчик потащил раненого в сторону склепа. Файгин слабо застонал, ощутив под собой ступеньки, и Лин мысленно усмехнулся.
«Так тебе и надо! Насколько сильно должен не соображать собственный череп, что по нему приходится стучать чужим?»
Только оказавшись под сводами склепа, Колокольчик почувствовал себя в относительной безопасности. Тяжело дыша от усталости, он внимательно осмотрел рану Файгина, испытывая уже не злость, а жалость. Красавец Саторг всегда нравился девушкам, но сейчас, когда он такой бледный и замученный, от его привлекательности не осталось и следа.
«Бедняга!» — подумал Лин. Не найдя бинтов лучше, он оторвал рукава своей рубахи, после чего принялся старательно перевязывать рану.
Тем временем «бывшее» войско Элубио Кальонь вернулось в город и остановилось на главной площади. Эристель резко осадил лошадь, почувствовав чужую магическую энергетику. Она была едва уловимой, словно запах засушенных трав в подвале его дома. Но что-то в ней настораживало.
На площади из горожан не было никого — только маленький мальчик. Он сидел рядом с колодцем на высокой деревянной скамейке, спиной к колдуну. Казалось, он совершенно не слышал стука лошадиных копыт и вообще не замечал, что творится в городе. Взгляд ребенка был обращен куда-то вдаль, словно его мысли блуждали где-то очень далеко.
Но вот мальчик медленно обернулся, словно наконец почувствовал на себе взгляд колдуна. Его губы искривила холодная улыбка, после чего он грубым мужским голосом насмешливо произнес:
— Смилуйся, Эристель! Целое войско против четырехлетнего ребенка? Тебе не кажется, что это слишком?
III
В этот день и впрямь все было чересчур. Город, привыкший вершить расправу над неугодными, внезапно сам оказался в числе неугодных и теперь, затаив дыхание, наблюдал за своим же судом. Ни один из местных жителей, кто еще оставался дома, не смел даже шагу ступить на улицу. Большинство людей находилось у главных ворот, но были и те, кто, отчаявшись, вернулись, и теперь проклинали себя за свое решение. Запах сырой земли, исходивший снаружи, казалось, проникал под кожу, рассыпая по телу неприятный озноб. Перепуганные горожане замерли у окон, с ужасом взирая на окровавленное войско, которое совсем недавно должно было уничтожить ненавистного некроманта, а теперь безвольно подчинялось ему. Солдаты городской стражи не двигались, словно парализованные, но еще страшнее было смотреть на их лошадей. Белоглазые кони, казалось, были вырезаны из камня, на поверхности которого темнели засохшие пятна крови.
Когда окровавленное войско остановилось на площади, люди решили, что безумный колдун сейчас отдаст свой последний приказ, и всех, чье сердце еще билось, мертвецы немедленно уничтожат. Но кое-кто все же смог из своего окна разглядеть истинную причину промедления некроманта. На площади остался маленький мальчик, который сидел на скамейке, совершенно беспомощно глядя на своего будущего убийцу. Видимо, в суматохе бедный малыш отбился от своей семьи и пришел на главную площадь, надеясь, что родители вспомнят о нем и сумеют наконец разыскать. Лицо мальчика нельзя было разглядеть в деталях, но наверняка он плакал от страха, даже не понимая, что вряд ли сможет этим разжалобить колдуна.
