На пересечении (СИ) - Шерола Дикон (книги .TXT) 📗
Однако, стоя у окон, ни один из свидетелей происходящего так и не осмелился выйти наружу, чтобы попытаться спасти несчастного ребенка. Четырехлетний мальчик был обречен, и жертвовать своей жизнью ради чужого отпрыска никто из горожан не хотел. Впрочем, Меккаир собственноручно убил бы того идиота, который посмел бы испортить ему веселье.
Мальчик сидел на скамье и с откровенным наслаждением смаковал замешательство Эристеля. Определенно, некромант не ожидал, что его противником окажется маленький ребенок. Пускай на фарфоровом лице лекаря было крайне сложно прочесть хоть какую-либо эмоцию, Меккаиру и не требовалось проникать в мысли Эристеля, чтобы понимать его истинное состояние. Некромант не относился к тем дуракам, которые судят по внешнему виду и вечно недооценивают своих противников, поэтому его настороженность в данном случае была весьма уместна.
Жуткий грохот ударяющегося о каменную поверхность металла заставил мальчика раздраженно поморщиться. Один за другим воины Эристеля вместе с лошадьми падали на землю, мерзко звеня доспехами, и среди этого месива из мертвых тел стоять остался лишь сам некромант. Его глаза потеряли свой мутно-белый окрас и теперь стали прежними, отчего мужчина вновь сделался похожим на того доктора Эристеля, который четыре года спокойно проживал бок о бок с остальными горожанами.
— О, неужели ты воспринял мои слова так буквально, что решил сражаться со мной один на один? — Меккаир вновь улыбнулся. Ирония в его голосе была напускной: он прекрасно знал ответ на свой вопрос. Дело было не в благородстве Эристеля, а в том, что некромант предположил, что мертвое войско ему ничем не поможет, поэтому не хотел затрачивать лишние силы на его поддержание.
— Мы все-таки будем сражаться? — в голосе врача послышалось легкое удивление. — Видимо, я один пока что не вижу в этом смысла. Скажи мне, незнакомец, какая нам выгода поубивать друг друга на потеху этому гнилому городишке? Может, прояснишь, и я, так и быть, поддержу твое рвение.
— Незнакомец? — Меккаир неловко спрыгнул со скамейки и решительно направился к противнику, словно желал, чтобы лекарь разглядел его вблизи. — Право, ты меня оскорбляешь, Эристель. Редкий человек может похвастаться тем, что ни разу обо мне не слышал. И ты определенно не из их числа. Может, так будет лучше?
В тот же миг глаза Меккаира потемнели, и его тело начало стремительно меняться. Черная дымка окутала фигуру мальчика, отчего та начала расти. И, когда магический туман наконец рассеялся, перед Эристелем предстала высокая красивая женщина с длинными ярко-рыжими волосами. Ее золотисто-желтые глаза царапнули противника насмешливым взглядом, а губы искривила ядовитая улыбка. Черное платье заставляло ее кожу выглядеть еще более белой, чем на самом деле, отчего уродливое клеймо на шее женщины казалось особенно заметным. Грубое изображение скорпиона, нанизанного на иглу, символизировало причастие данной особы к черной магии, за что ее приговорили к смерти через сожжение. Однако именно эта женщина стала единственной из существующих колдунов, кого подобная казнь не уничтожила.
— Сейширская ведьма, — тихо произнес Эристель, давая понять своему противнику, что узнает его. Конечно, эту женщину нельзя было не узнать. За убийство Сейширской ведьмы многие правители предлагали внушительную сумму денег, и немало охотников планировало таким образом озолотиться. Однако в течение восьми лет никто так и не достиг своей цели. Смотрителям городов либо приносили головы невинных рыжеволосых женщин, либо пытались солгать, будто от тела колдуньи не осталось ничего, кроме какого-нибудь черного предмета, которых у охотников всегда имелось в избытке.
Сейширскую ведьму впервые выследили ученики Аориана. Шестеро магов гильдии охотились за ней почти два года, а их сражение длилось более пяти дней. То была жестокая битва, в ходе которой трое колдунов погибло. Однако в этот раз судьба оказалась к ведьме не столь благосклонной. Охотники не давали противнице восстановить магические силы, атакуя один за другим до тех пор, пока перед ними не осталась ослабевшая девушка. Аориан не собирался зарабатывать на смерти этой ведьмы и устраивать публичную казнь. Старик собственноручно заклеймил пленницу, а затем в том же лесу женщину сожгли.
Однако во время казни случилось непредвиденное: пламя костра внезапно окрасилось иссиня-черным, а дым сделался красноватым, отчего маги с опозданием поняли, что колдунья попросту исчезла.
Во второй раз ее выследил уже некий Интаро Грайт, колдун-охотник с южных земель. Он стал первым человеком, получившим самую большую сумму денег за пойманную ведьму. Заплатил ему смотритель одного из крупнейших городов на южном побережье, после чего колдунью передали Южному Правителю. Спустя несколько дней мучительных пыток, устроенных на главной площади столицы полуострова, ведьма испустила дух. Изуродованное тело женщины разрубили на куски и повесили на городской стене, чтобы любой чернокнижник, явившийся на эти земли, помнил, какая участь ожидает его здесь.
Теперь же Сейширская ведьма, которую давно считали убитой, стояла перед Эристелем, прекрасно зная, какое впечатление на него произвела. Некромант слышал о ее «заслугах» в западных городах, когда один за другим люди умирали в страшных муках от неизвестных проклятий. Эти заклинания были настолько древними, что, наверное, только Аориан и его первые ученики обладали достаточными знаниями, чтобы нейтрализовать их действие.
Сейшир стал первым городом, печально известным благодаря черным обрядам ведьмы. Один из таких ритуалов помог ей призвать темных духов, которые истребили большую часть жителей Сейшира, а также близлежащих городов. Именно ее колдовство уничтожало урожай, отчего люди умирали с голоду, а в лесах заводилась нечисть, влекомая губительной энергетикой столь темной магии.
Эристель и впрямь был неприятно удивлен, отчего безупречная маска его спокойствия впервые дала столь заметную трещину. Лекарь невольно отступил на шаг назад, не сводя с противницы пристального взгляда. Он пытался предсказать ее дальнейшие действия. Сейширская ведьма была сильнее его. Гораздо сильнее многих из живущих ныне колдунов. И теперь Эристелю стало ясно, почему Элубио Кальонь не попытался первым бежать из города, а предпочел закрыть его. Этот юноша хоть и был слишком самоуверен, тем не менее к дуракам, которые попусту рискуют жизнью, его причислить нельзя.
Теперь ход мысли Кальонь стал Эристелю понятен: бой с солдатами, Рикидом и Баркалом был рассчитан на то, чтобы некромант потратил силы. Затем лекарь поднял убитое войско, и вновь его магическая энергия начала уходить. Теперь же, когда перед ним стоял его истинный противник, у Эристеля вряд ли был хотя бы один шанс уничтожить его. Опять-таки, если бы лекарь попытался пройти через барьер, который окружает город, то, как и Рикид, разом утратил бы все силы, и враг без труда убил бы его, едва Эристель оказался бы за воротами. Обе дороги вели к обрыву, а некроманту оставалось лишь выбрать, каким способом умереть ему будет приятнее.
— Меня не интересуют деньги, назначенные за твою голову, — спокойно произнес лекарь, теперь уже делая вид, что происходящее начинает его утомлять. — Поэтому я по-прежнему не вижу смысла убивать тебя. Повторюсь, ведьма, мы с тобой не ссорились.
— Еще бы мы ссорились… Ты думаешь, в мире так много людей, кто со мной ссорится и после этого остается в живых? — хохотнула женщина. — Если честно, Эристель, мне даже жаль тебя. Молоденький колдун, наверняка гонимый всеми едва ли не с рождения, пытался жить спокойно и заниматься своими делами. Но беда в том, что ты выбрал не тот город и совершенно случайно оказался на пути не тех людей. Дарий крайне не любит, когда кто-то рушит его планы.
— Я понимаю, — тихо согласился Эристель. — Но перед тем, как мы начнем, скажи, сколько Кальонь обещали заплатить тебе за твою жизнь?
— За мою жизнь? — переспросила ведьма, удивленно вскинув бровь. — Ты хотел сказать, за твою жизнь?
— Смотря с какой стороны посмотреть. Ведь сражение далеко не всегда значит — пойти и убить. Чаще всего сражение — это пойти и умереть.
