Дом родной - Щепетнов Евгений (читать книги без .TXT) 📗
Посмотрел на уровень бензина в баке – хватит еще надолго. Пол-бака осталось. Вчера канистру залил, так что можно раз десять съездить до райцентра и вернуться обратно. Здесь всего-то двадцать километров. (кстати, надо будет заправиться)
Вот только каких двадцать километров! Грейдер, в полотно которого впечатаны острые каменюки, рвущие покрышки автомобилей – вот что такое эта дорога! Обычно все ездят или слева, или справа от грейдера, по пыльной, но гладкой проселочной дороге вдоль рядами стоящих угрюмых разлапистых елей. Так и быстрее, и меньше шансов угробить покрышки.
Вот только в распутицу это не прокатывает: «пузотерки», так те просто-напросто буксуют на скользкой, будто намыленной черноземной поверхности дороги, а такие как мой уазик машины повышенной проходимости, просто разворачивает посреди дороги, ставя их поперек с риском уйти прямо в ствол близко стоящей елки. Так что в дождь все едут по чертову грейдеру, по каменюкам, снижая скорость как минимум до двадцати километров в час.
Но сейчас я несся довольно-таки бодро, оставляя за собой гигантский шлейф мелкой как пудра светло-серой пыли.
Уже когда подъезжал к райцентру и выезжал на асфальт, навстречу попался ТЛС-80, такой, какой я хотел бы иметь. Он проревел мне сигналом, который больше пристал бы фуре размером с ледокол «Ленин», и я помахал рукой, приветствуя фермера Самохина Игоря Владимировича, человека интересного и мне очень даже симпатичного. Я однажды побывал у него в гостях, и Самохин надавал мне с собой целую кучу копченых вкусностей, которые производят в его коптильном цеху. И кстати, он обещал мне помочь с приватизацией дома, в котором я сейчас живу. Возможно – завтра этим начну заниматься, если только наконец-то приедет глава администрации, находящийся сейчас в отъезде. Со слов местных, он отправился в Тверь навестить то ли сына, то ли дочь и должен был вернуться через неделю. Неделя в общем-то уже прошла.
Нет, я зауважал Самохина не потому, что он мне «подогнал» здоровенную сумку вкусных копченостей. Это было бы просто смешно. Человек он какой-то… хмм… не знаю даже, как назвать… основательный, правильный – вот слово: правильный. И при этом нельзя его назвать святым – у него большие связи, он явно подкармливает не только местную администрацию, но и самых значимых людей в районном центре, наверное – и в Твери, и даже в Москве. Обеспеченный, можно даже сказать богатый человек, он охватил своими мягкими объятиями всю округу, и практически вся территория, которую я обслуживал как участковый уполномоченный, находилась под его полным контролем. Да и сам-то я фактически оказался здесь только потому, что Самохин пожелал, чтобы на его земле был человек, который наведет на ней порядок. Эдакий шериф, каковым он видит меня.
Кстати, все, с кем я разговаривал, отзывались о Самохине с большим уважением. Барин, да, но барин справедливый и нежадный.
В общем, пока что Самохин мне нравится, и я знаю, что всегда могу обратиться к нему за помощью, и он не откажет. А еще – знаю, что он не будет подличать, и мне не придется вступать с ним в конфронтацию. Ну так, как бывает в фильмах-триллерах, когда «влиятельный бизнесмен» держит всю округу, и с ним в борьбу вступает честный и бескомпромиссный шериф.
Я не такой уж и честный, и не такой уж бескомпромиссный – жизнь, это совсем не то, что показывают в голливудских фильмах, но и Самохин не киношный злодей. Надеюсь, у нас с ним сложатся хорошие отношения. Очень на это надеюсь. В противном случае мне здесь просто не жить.
В райцентре все, как всегда – пробок здесь нет, и вообще, народ особо никуда не торопится. Люди ходят по улицам спокойно, размеренно, и нет этого выражения горящих глаз – как в крупных городах, а особенно в Москве, где люди даже не могут спокойно стоять на эскалаторе, сбегая по нему на перрон, как будто бы эти сэкономленные секунды могут стоить «бегункам» свободы, а то и самой жизни. На мой взгляд – чистое пижонство, так человек показывает окружающим, что он невероятно деловой перец, и ты не стой у него на пути – затопчет!
Нет, у меня полностью отсутствует предубеждение к «москвичам», эдакое провинциальное неприятие тех, кто «всю страну продал» – просто я терпеть не могу показуху и снобизм. Все-таки, как мне кажется, в таких вот глухих углах люди более открыты, искренни, чем жители огромных мегаполисов.
Первым делом поехал в райотдел – раз уж попал в райцентр, потратил бензин, так надо зайти и получить Ц. У., они же «Ценные Указания». Получить почту, переговорить с начальником отделения участковых, ну и вообще… надо же иногда появляться в отделе? Иначе скоро и личность-то забудут, перестанут узнавать! Зарплату перестанут давать. Шутка-с!
– О! Васек! Дарова! – «пэпс», то есть сержант из патрульно-постовой службы. Колька Сидоров сунул мне руку, и задержав ее, даже слегка потряс.
Колька был хорошим парнем, не так давно он женился и каждому, кто желал его слушать, рассказывал, какая у него классная жена и как они с ней хорошо живут. Я с ним время от времени общался – пока работал в центре. Колька с напарником нередко заходил к нам в пикет погреться, или приводил туда задержанных для оформления протокола. Вот мы с ним как-то так и сошлись на почве семейных отношений. Вернее – на почве отсутствия таковых у меня. Он почему-то решил, что я завзятый холостяк, и постоянно убеждал, что мне обязательно нужно жениться, иначе счастья как такового мне ни за что в этой жизни не видать. «Вот у меня жена – знаешь, какая она молодец?!».
Однажды так меня достал рассказом о своей замечательной жене (до интимных подробностей дошел, черт его подери!), что я не выдержал и сказал, что как только найду такую жену, как у него – тут же женюсь. Или он может мне уступить свою. Вдруг она ему надоела? А я от его жены точно не откажусь – от такой хорошей!
Колька не обиделся, даже наоборот – долго хохотал и потом заявил, что его Люсенька любит только своего мужа, то есть его, Кольку, и не променяет любимого мужа ни на кого в целом свете! И что у меня нет совсем никаких шансов – пусть даже я и похож на киноактера. Ценят-то мужика не за внешность, а за душу его чистую и руки шибко умелые.
Насчет умелых рук и языка я развивать тему не стал – Колька скорее всего даже не поймет этого юмора а-ля поручик Ржевский, а насчет чистой души сказал, что увы, женщины в наше время больше ценят не душу чистую, а бумажник толстый. Чем вызвал новый бурный поток Колькиного словоизвержения на тему, что не все женщины такие, а его Люсенька ангел во плоти и настоящая красавица!
Честно сказать – видел я эту Люсеньку, и ничего такого особенного в ней не нашел. Девчонка, как девчонка – личико правда миленькое, но фигура на мой взгляд полновата, а после родов вообще расползется как тесто. Что такого нашел в ней Колька – я и не знаю. Но ведь нашел же!
И я ему даже немного завидовал – вот ведь она, настоящая любовь! Колька-то и сам не красавец – шкафообразный, огромный, лицо грубое, нос картошкой – настоящий селянин в черт знает каком поколении, интеллигенцией тут и не пахнет. Но похоже эти двое что-то увидели друг в друге и любят так, что не только я им завидую.
Посмеивались люди вначале, а потом даже стали приводить в пример эту парочку – вот мол, как бывает! Вот это любовь! Особенно жены ментов – мол, гляди, как люди-то, а тебя домой не дождешься, только бы набухаться с дружбанами, да завалиться с ними в баню!
Увидев меня Колька явно обрадовался, что было немного странно – мы с ним не виделись не так уж и долго, да и друзьями особо никогда и не были. Так, приятели по работе. Он сегодня стоял на входе, проверял документы и пропуска у направляющихся на второй этаж. На груди висит калаш – все, как положено часовому, стоящему на посту.
Я честно говоря не понимаю смысла вот этого строгого режима – зачем ставить постового у лестницы, если посетитель все равно идет мимо окна дежурной части? Что тогда делают дежурный и помощник дежурного? Строят важные лица?
И вообще – зачем так ограждаться от граждан, пришедших за помощью в полицию? Зачем записывать их паспорта? Если уж подозрителен человек – например бородат, одет в камуфляж, на плече гранатомет – тогда, да – останови его, спроси разрешение на ношение гранатомета, а с какой стати останавливаешь старушку, которая пытается найти своего участкового в отделе? Или женщину, которая направилась в отдел поиска пропавших людей? Они что, похожи на террористов?
